В 18 часов Мишин провел совещание главных конструкторов и членов Госкомиссии. С докладами о возможных причинах отказа гиросистемы ракеты выступили Патрушев, Соколов, Осипов, Кожевников и Финогеев. Наиболее вероятной причиной отказа большинство специалистов считает отсутствие контакта в одном из штекеров наземного кабеля из-за большой (80-процентной) влажности и возможности образования ледяной корки в штекерном соединении. Приняли решение: заменить все гироприборы ракеты, установить до утра следующего дня причину задержки пуска и устранить ее; пуск ракеты с «Союзом-4» произвести завтра 14 января по графику, который был установлен на сегодня.
В связи с переносом пуска на сутки ухудшаются условия работы системы аварийного спасения. Возникшие в связи с этим опасения были, к счастью, развеяны специалистами по САС. Они проанализировали обстановку и доложили, что температура пороховых движков САС не понизится за ночь больше чем на 2 градуса ниже нуля. При такой температуре движки потеряют только 5 процентов импульса, что не повлияет существенно на работу системы и, следовательно, спасение космонавта в случае аварии ракеты при пуске будет обеспечено. Остается надеяться, что число «четырнадцать» окажется счастливее числа «тринадцать».
14 января.
Сегодня в 10:30 московского времени корабль «Союз-4» с космонавтом Владимиром Александровичем Шаталовым на борту поднялся в космос.
Старт прошел очень четко — без единой задержки. Даже радиосвязь «примирилась» с соседством телевидения и работала безупречно. Утром я заходил к Шаталову и предупредил, что с гироприборами все в порядке, а причины нарушения радиосвязи не устранены. Мы с ним договорились, что в случае повторения вчерашнего дефекта будем пользоваться и телевидением, и радиосвязью, но при этом на активном участке выведения возможны перебои в слышимости Земли (на этом этапе полета для нас более важна информация с борта корабля, чем передача сообщений космонавту с Земли). Но выведение «Союза-4» на орбиту обошлось без изъянов: радиосвязь и телевидение все время работали хорошо.
Перед пуском я позвонил Вершинину и доложил, что сегодня все мы полны веры в успех полета (перед стартом Патрушев, Осипов и Финогеев дружно доложили Госкомиссии, что причина вчерашнего отказа гироприборов ими выяснена и устранена). И все-таки это был очень волнующий старт, потому что повторная неудача с выводом в космос «Союза-4» могла отбросить нас далеко назад.
Экипаж Волынова наблюдал пуск с 17-й площадки, ребята очень радовались успешному старту Шаталова, открывающему путь в космос еще трем космонавтам. Настроение у них заметно улучшилось: появилась уверенность, что завтра их черед…
Во время вечерней прогулки мы с космонавтами подошли к аллее Героев. В аллее пока двенадцать деревьев, вскоре будут посажены еще четыре. Волынов сказал, что скоро тут будет большая аллея, а я ответил ему, что мечтаю еще увидеть большой парк на высоком берегу Сырдарьи. Вечер был чудесный (температура повысилась до -7 градусов), и мы гуляли больше часа, но разговора о предстоящем полете не было, только вскользь коснулись вопроса о возможной посадке в Аральское море и о выживаемости при сильных морозах. Я договорился с Хруновым и Елисеевым о том, что они будут не только первыми людьми, перешедшими в открытом космосе из корабля в корабль, но и первыми космическими почтальонами, поручив им передать Шаталову письмо от жены, мое письмо и газеты «Правда» и «Известия», в которых опубликовано сообщение о полете «Союза-4».
Только что доложили: у Шаталова все нормально, он очень четко выполнил коррекцию орбиты и все пункты программы полета на первых пяти витках.
15 января. Евпатория.
Ужасно хочется спать (последние три ночи мне не удавалось заснуть больше чем на три-четыре часа), но не могу не записать в дневнике хотя бы несколько фраз.
…Около трех часов ночи из Москвы прилетел самолет Ан-12, доставивший на космодром помимо всего прочего по 10 экземпляров разных газет с сообщениями о полете «Союза-4», а также письмо Шаталову от жены и детей. В 05:15 провели заседание Госкомиссии, на котором решили выполнить пуск «Союза-5» в 10:04:30. После Госкомиссии я заехал на командный пункт и переговорил с Шаталовым. Он доложил, что полет проходит хорошо, все системы корабля работают нормально. Я передал Шаталову: «У нас все идет по графику, ребята готовятся, все должно пройти хорошо. Счастливого тебе полета!»
После разговора с Шаталовым я поехал встречать автобус с экипажем «Союза-5». Когда до назначенного времени прибытия космонавтов к ракете оставалось 15 минут, пришлось немного поволноваться: автобуса и сопровождающей его колонны автомашин еще не было видно в пределах видимости дороги от 2-й площадки на 17-ю. Но все же автобус прибыл вовремя, и я успел вручить Хрунову и Елисееву почту для Шаталова, а с Волыновым уточнить содержание его рапорта председателю Государственной комиссии К. А. Керимову. Космонавты прибыли на старт без опоздания, но зато опоздали председатель Госкомиссии Керимов и министр Афанасьев: произошла неприятная трехминутная заминка. Как выяснилось потом, Афанасьеву и Керимову (они направились от бункера к ракете пешком) перегородил дорогу заправочный поезд — министр и председатель не рискнули лезть под вагоны и вынуждены были задержаться в пути.
Сразу же после посадки экипажа в корабль генерал Береговой установил устойчивую радиосвязь с «Байкалом» (позывной Волынова). Телевизионный сигнал с борта «Союза-5» проходил нормально, мы отлично видели работу Волынова и Хрунова; у Елисеева были видны только кисти рук, да и то только тогда, когда они попадали в поле зрения установленной под ним телекамеры.
По полуторачасовой готовности был обнаружен «плюс» на борту ракеты появилась реальная угроза срыва пуска. Было много волнений, Мишин, Финогеев, Юрасов и Тополь непрерывно совещались друг с другом и за 25 минут до старта решили заменить один из электроприборов. Инженер-капитан Виктор Васильевич Алешин, которому поручили эту операцию, вынужден был раздеться до белья и в 20-градусный мороз, на пронизывающем ветру голыми руками снял неисправный и смонтировал новый прибор. Нормально этот прибор закрепляется четырьмя болтами, но Алешин успел привернуть только три болта, а с четвертым он не смог справиться обмороженными руками. Пришлось академикам Иосиняну и Мишину дать согласие на старт ракеты с прибором, закрепленным не по инструкции.
Старт «Союза-5» состоялся точно в заданное время. При выведении корабля на орбиту и на первых двух витках полета все члены экипажа сохраняли высокую работоспособность.
В 15:00 московского времени мы вылетели в Крым на самолете Ил-18. Перед вылетом генерал Кутасин пугал нас туманами над всеми крымскими аэродромами, пришлось мне самому детально разбираться с погодными условиями. Мы спокойно приземлились в Симферополе, хотя на аэродромах Феодосия и Саки действительно стояли густые туманы…
Только что генерал Кузнецов и космонавт Беляев доложили, что на обоих «Союзах» все в порядке и что УКВ-связь с кораблем возобновится в 3 часа ночи.
Завтра экипажу группы космических кораблей предстоит выполнить самую трудную часть программы полета — стыковку и переход.
16 января.
Вчера в самолете Мишин, Афанасьев, Керимов, Пономарев, Казаков и я немного выпили за успешное продолжение полета двух «Союзов», а с Мишиным мы даже сыграли в очко. Язык у Василия Павловича развязался, и он рассказал мне, как к нему приходил Алексей Леонов и пытался доказывать, что пускать в космос Волынова нельзя. Меня сообщение Мишина ошеломило: я знал, что у Волынова много противников, в том числе и в ЦПК, но я и мысли не допускал о том, что одним из его «ближайших друзей» является космонавт Леонов.
Сегодня у нас был большой космический день: Шаталов и Волынов успешно провели ручную жесткую (и электрическую) стыковку кораблей «Союз-4» и «Союз-5».
Весь процесс сближения и стыковки проходил над территорией Советского Союза в светлой полосе. Все прошло изумительно хорошо, космонавты работали мастерски. Помогать им с Земли не пришлось, мы работали только на прием. Приятно было наблюдать по телевидению уверенное сближение «Союзов», сопровождавшееся увлекательным репортажем Шаталова. А еще через виток мы наблюдали процедуру надевания скафандров Хруновым и Елисеевым.
Во всем этом полете наиболее слабым его звеном я считал переход Елисеева (у него в прошлом были случаи обморочного состояния). Когда при переходе Елисеев сначала перестал двигаться, а потом и вообще безжизненно замер, у меня по спине побежали мурашки… Все облегченно вздохнули, когда через две-три минуты увидели, что Елисеев помахал рукой. Переход Хрунова и Елисеева из «Союза-5» в «Союз-4» прошел блестяще — Афанасьев, Мишин, Керимов и все, кто был на КП, восхищены мастерством космонавтов.
В 16 часов я собрал посадочную комиссию. Разобрали условия посадки «Союза-4» и решили сажать его завтра на первом суточном витке в 9:40 московского времени в районе Караганды. Потом я долго беседовал с Афанасьевым и Мишиным о дальнейшем использовании «Союзов». Оба очень заинтересовались моим предложением заказать 10–15 «Союзов» для Министерства обороны. Я обещал, что буду пытаться уговорить Вершинина и Гречко оформить такой заказ.
Сегодня у Берегового было много переживаний, ему пришлось наблюдать отличную работу своих товарищей там, где сам он наделал много ошибок. Последнее время я внимательно наблюдаю за Береговым — мне хотелось бы видеть в нем будущего руководителя Центра имени Гагарина. Пока я многим в нем недоволен: у него еще не только нет навыков командира-воспитателя, но и нередко проявляется личная несобранность. После полета двух «Союзов» у нас появятся еще четыре летчика-космонавта СССР и руководить Центром станет еще труднее. Особенно трудно будет совмещать воспитание космонавтов с их продолжительными командировками на космодром. Сейчас у них нет «своего» общепризнанного вожака, с которым они могли бы решать повседневно возникающие вопросы, и это вредит делу. Вчера, например, позвонил Быковский и сказал: «Николай Петрович, вы про нас забыли, а у нас много вопросов, которые могут быть решены только вами…»