— А вдруг он тебя там поколотит? — не унимается Юна. Чон Джа после «пожалуйста успокойтесь» — тут же замолчала и села, даже руки на колени сложила. Будто примерная девочка, каковой она в жизни не была.
— Если он меня поколотит — напишешь заявление в полицию. Вон Чон Джа знает кто это такой. Да не поколотит меня никто, я еще несовершеннолетний, кангпхэ мелочь не трогают. Это не в их понятиях. Меня скорее в школе поколотят. Это люди серьезные, они школьников не бьют. — говорит Бон Хва и идет к выходу.
— Чон Джа, а ты чего молчишь? — Юна поворачивается к ней: — Почему ничего не говоришь?
— Потому что ты в людях не разбираешься, вот почему. — отвечает ей Чон Джа: — Не видишь, что мистер Хайд сам решил точки над «и» поставить, ну и не надо. Может я Бон Хва и не доверяю, но если мистер Хайд сказал что все в порядке и надо успокоиться — значит все в порядке и нужно успокоиться. Я вот сижу и успокаиваюсь. Что крайне тяжело делать, когда ты на меня орешь.
— Я не ору. Я выражаю недоумение, почему ты сидишь, в то время, пока школьник…
— Ладно, вы пока общайтесь, я спущусь с дядей Ваном поговорю. — кивает Старший, напяливая обувь и поспешно удаляясь в дверь. Никто не предпринял попытки его остановить, Юна и Чон Джа были слишком увлечены противостоянием, а Кири Аой — сидела в уголке и смотрела испуганными глазами.
Внизу, возле автомобиля, стоял здоровяк Джей Ван и курил сигарету. Увидев спускающегося Бон Хва он хмыкнул.
— Поехали? — Старший кивает на автомобиль.
— Пока я тебя ждал, мне на ум вот что пришло, — Джей Ван бросил сигарету под ноги и раздавил каблуком: — для школьника ты слишком уж спокоен, несмотря на бардак у тебя дома. Не хочу вмешиваться, но ты же живешь с этой Чон Джа, верно? Я узнавал, она съехала со своей квартиры. Звоночек. И в клубе ты дрался нехарактерно. Прикидывался что ничего не умеешь, а потом… Хороший удар, кстати. В мою бытность никто локтями так не бил, только кулаком. Тоже звоночек.
— Звоночек чего? Куда? На урок? — поднимает бровь Бон Хва, хотя поднимать бровь ему вовсе не хочется. И вообще нет желания вот так вот расслабленно беседовать с гангстером у себя во дворе. Есть желание держаться от него подальше, но кто же его мнения спрашивать будет.
— Знаешь, куда мы должны были сейчас поехать, Звоночек? — спрашивает его громила и качает головой: — Не знаешь. Обычно, когда нужно поговорить я вывожу людей на заброшенный карьер, за город. Далеко, километров двадцать от города. Когда-то там чего-то добывали какую-то дрянь, сразу после войны. Тогда всем плевать на экологию было, выкопали такую здоровенную ямищу в земле, а потом — бросили как есть. За это время она водой наполнилась и сейчас там что-то вроде озера, только с высокими берегами из валунов, а в одном месте — дорога к самому краю подходит, подъезд для тяжелых грузовиков. Не знаю уж какая там глубина, да только что туда не брось — никогда не всплывает. Слишком глубоко. И берега отверстые — сразу вниз. Вот туда я обычно людей катаю. На природу посмотреть, да прикинуть каково будет бетонные башмаки примерить.
— И… зачем же вы мне все это рассказываете? Разве мы не поедем туда сейчас? Говорят лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— Ничего, я тебе фотку скину на телефон. — неожиданно развеселился Джей Ван: — У тебя воображение богатое, вот и представишь. А кататься попусту резону нет. Я ж тебя вижу, ты только прикидываешься что школьник. По взгляду вижу. Таких как ты пугать — только злить на пустом месте. Вот потому я и решил просто поговорить. Ситуацию объяснить. Хотя если ты так уж хочешь, чтобы я тебя на место поставил… давай разомнемся.
— В этом нет необходимости, — Старший смерил взглядом «дядю Вана»: — уж больно ты здоровый. Силами… не получится. Только если уж совсем не сойдемся.
— О чем я говорил. Ты — знаешь. — хмыкает здоровяк: — В общем ситуация такая. Лиджуан на своем месте крепко держится, но в последнее время молодняк давит, отморозки, которые фильмов насмотрелись. Понятно, что они скоро либо поубивают друг друга, либо сядут, но все равно неприятно. Твой перфоманс в клубе сыграет на руку Лиджуан и мне в том случае, если мы покажем, что все еще держим ситуацию под контролем.
— Лиджуан?
— Мадам Вонг. В общем и целом — тебе предлагается работа. Будешь приходить и работать на нас, вернее на нее. И не думай, что вот прямо сверху, ничего подобного. Начнешь снизу, как мальчик на побегушках. Принеси, подай и все такое. Начнешь… а вот с завтрашнего дня и начнешь. Придешь в офис, поклонишься в ноги, спина не отвалится. Получишь поручения и приступишь к работе. В противном случае… ну не знаю, ты у нас бесстрашный, так что Чон Джа что-нибудь сломаем. И тебе тоже. И этой рыжей.
— А говорил, что угрожать не будешь.
— Когда? Я сказал, что обойдемся без поездки на карьер, потому что тебя этим не впечатлить. Но ты же умный, Бон Хва. Понимаешь, если такие люди как я говорят, что могут что-то сделать — они сделают. Это даже не угроза, пойми. Прими это как факт. Мадам Вонг пошла тебе навстречу, разрешила забрать все деньги и остаться в живых. Никто не сломал тебе руки или ноги, не обул в бетонные башмаки, не наказал эту предательницу Чон Джа. Нет. Ты на свободе, с деньгами, у тебя все прекрасно, ты живешь в одной квартире с красивой девушкой, которая подрабатывала кисэн и наверняка пользуешься этим. Хочешь, чтобы и дальше так было? Это возможно. Но, возможно, и другое. Ты же понимаешь, что выступать против организации — это все равно что мочиться против ветра — никакого удовольствия и весь обоссанный. — здоровяк оперся спиной об автомобиль и засунул руки в карманы.
— Значит так. — говорит Старший, а Бон Хва наблюдает за ним с каким-то чувством мрачной удовлетворенности. Он знает Старшего не так давно, но уже свыкся с ним и примерно понимает какой он человек. Давить на Старшего бесполезно, он сам на кого хочешь надавит. Он как вода — несжимаемый. — Я бы мог сейчас просто послать тебя, дядя Ван и тетушку Вонг. — говорит Старший и здоровяк Ван немного напрягается, вынимает руки из карманов, делает шаг вперед, но Старший поднимает палец, показывая, что еще не закончил. И здоровяк замирает на месте. Как у Старшего так получается?
— Но не буду. Хотя такую возможность имею. Потому что никакого одолжения мадам Вонг мне не сделала. Убить меня и Чон Джа — она могла. Но не стала. И не надо мне говорить, что это потому, что она меня пожалела. Если пожалела, то пусть деньги вернет. От моего убийства — никому бы там не поздоровилось, такие как вы так не поступают. Эта рыжая стрим вела, я несовершеннолетний, шум бы поднялся и вас всех посадили бы лет на двадцать. Да, мне было бы уже все равно, но и вам бы это прибыли не принесло. Хотите убить? Так валяйте. — он разводит руками в стороны: — давай, попробуем друг друга убить. Потому что я заранее могу предупредить, что возражаю. И приложу все усилия, чтобы у тебя этого не получилось. Но ты можешь попробовать.
— Думаешь ты уже такой взрослый? — здоровяк Ван разминает шею, наклоняя ее то в одну, то в другую сторону: — значит таков твой ответ? Жаль… ты такой молодой, тебе еще жить да жить. — Я еще не закончил, «дядя Ван». Если ваши предложения останутся такими же, то да. К черту дипломатию, да здравствует насилие. Но ты же сказал, что предлагаешь работу, а не рабство. Если работу, то почему бы и нет. Я школьник, не откажусь от подработки. Могу изображать «молодого гангстера» за относительно небольшие деньги. В свободное от учебы и другой работы время.
— Подработка? Так, стоп — у тебя еще одна работа есть? — Ван останавливается: — Ты не порвешься?
— Молодость. Пока могу — нужно зарабатывать. У меня мама больная.
— Серьезно? Вот даже как. — Ван задумывается: — и сколько ты просишь?
— Да так же как и за обычную работу у вас там платят. Ну, скажем ставка бармена. Или как у вас вашей братве платят?
— Это ж гроши. И ты за эти вот гроши, за зарплату бармена — сейчас на меня наехать пытался? Совсем с головой не дружишь? — хмурится Ван: — Я б тебя покалечил за… чаевые?
— Извините. Но это принципиальная позиция. Если мадам Вонг решит, что я на нее бесплатно буду вкалывать — это уже рабство. Раз начал — никогда не перестану. Всю жизнь на нее пахать буду просто так. Знаю я как такое бывает. И потом — это для вас зарплата бармена мелочь, а для школьника — очень даже ничего.
— Хорошо. Тогда — все остается так же. Завтра вечером, часов после семи — приходишь в офис мадам Вонг и начинаешь работать. Ах, да. Эти твои, которых ты на поруки взял, Чон Джа и Кири тоже пусть работают.
— Тоже у мадам Вонг?
— Нет. К клубу я их на милю не подпущу. Но они обязаны отработать. Если они не будут получать свою порцию, то этим придется заняться мне. Они обязаны вкалывать как грузчики угля на пароходе. Отработать. Как именно — не знаю. Но если ты не обеспечишь их такой работой — то этим займусь я. Будут в массажных салонах отрабатывать. Они обе расписки написали, с такими процентами, что необходимости ноги ломать нет. Просто эти расписки молодым кангпхэ продадим, а уж те найдут чем их занять. Девки молодые, красивые, работать и работать. Ты меня понял?
— Вот как… занять работой, чтобы головы не поднимали. Это я могу. А сроки? Ладно Чон Джа, но эту рыжую я толком не знаю.
— Я с ней уже поговорил. Возил ее на карьер. — признается Ван: — Так что просто скажи, что, если тебя не будет слушаться — еще раз свожу. Только на этот раз — в один конец.
— Ладно. Понял. Буду считать, что ты меня тоже свозил на карьер. Если мадам Вонг предлагает мне работу — буду работать. Но только как работник, а не как раб или там член банды. Изображать что служу мадам Вонг — пожалуйста. Но становится гангстером — увольте. Готов три месяца изображать что нужно.
— Ты наглеешь, мелкий.
— Меня зовут Бон Хва.
— Ты наглеешь, Бон Хва.
Она откинулась от компьютера и потерла усталые глаза. В современном мире очень сложно спрятаться, особенно если ты — успешный блогер. Или пытаешься быть таковым. Так что эту «Огненную Лису», она нашла почти сразу же. Аккаунты Чон Джа в социальных сетях