А… извини, но я так и не спросил про твое прошлое. Где ты рос и вообще… получается, что ты — не моя индивидуальная шизофрения?
— Откуда знать? То, что у меня воспоминания есть? Так может я вру и никаких нет. Или искренне верю, что есть? Вариант с твоей поехавшей крышей исключать нельзя. Однако могу сказать, что если это так, то твое подсознание очень извращенное.
— Это не так!
— Тихо, малыш. Тишина должна быть в библиотеке. Еще разбудишь ее.
— Кого?
— Ты что не видишь? Вон она спит. — говорит Старший и Бон Хва видит. За дальней полкой, в разделе французской литературы, прямо на толстом ковровом покрытии, подложив себе книгу под голову, спит девушка в школьной форме.
— Она спит прямо на полу в библиотеке!
— А что? Рационально использует время. Что еще тут делать? Ковер толстый, мягкий, книга под головой, наверное, помогает выучить материал. Никто сюда не заходит… Я же говорил, что только жертва знает все укромные уголки. Но ей пришлось быть очень осторожной — если хоть раз ее увидят, как она заходит сюда или выходит отсюда, то ее удобному убежищу придет конец.
— Она… некрасивая.
— У вас тут красивых не травят. Травят тех, кто отличается, кто не такой как все. Особенно достается неудачникам — бедным, некрасивым, толстым, физически не развитым и так далее. Самое интересное, что все школьницы обычно на совершеннолетие себе пластику лица делают… и становятся одинаковыми. Странно это. Не замечал? Все молодые девушки у вас — красотки. Несколько типов лица есть и… все они с этими лицами и ходят. Порой трудновато одну от другой отличать. А что до этой девушки… ну да, нестандартна внешность, но красота — в глазах смотрящего и вообще штука субъективная. На мой личный, исключительно субъективный, взгляд она вполне себе симпатичная. И вообще, молодые здоровые девушки не бывают некрасивыми.
— Как-то это… кринжово. Ты говоришь как старый извращенец.
— Я и есть старый извращенец, малыш, смирись. Ладно, пора будить нашу спящую красавицу.
— Она некрасивая. И я ее целовать не буду.
— Какие мы переборчивые. Никто тебя и не заставляет. Мы же не в сказке. — он присел рядом со спящей девушкой на ковер, сложив ноги по-турецки: — У нее явно мешки под глазами. Значит не высыпается. Что у нее дома происходит? И… вон, смотри, юбка мятая, кончик — замаран. Это позавчерашняя грязь, позавчера легкий дождь был. Значит, не каждый день стирает форму. Получается у нее и дома проблемы.
— Да с чего ты взял? Ну не постирала и что? Я форму раз в неделю стираю.
— Потому что ты неряха и парень. Если бы это была государственная школа в плохом районе, то ладно, но это же частная школа, тут год обучения стоит ого сколько. И платить нужно одним платежом. Неет, у нее дома точно стиральная машинка есть, даже у нас есть. Девочка в грязной юбке просто так ходить не будет. Значит что-то неладно. Может дома не ночевала? И…
В этот момент девушка открывает глаза и потягивается. Встречается с ним взглядом и некоторое время моргает, фокусируя свой взгляд и осознавая, что она видит. Наконец до нее доходит вся щекотливость ситуации. Рывком она садится на пол и закрывает себе рот рукой, в глазах мелькает паника! Она суетливо отталкивается ногами, пятясь от него и в конце концов упираясь спиной в стену.
— Умеешь ты первое впечатление на девушку произвести. — вздыхает Старший: — И как они все понимают, что ты — опасный для девушек извращенец?
— Это была моя фраза!
— Правда?
Глава 15
— Меня зовут Намгун Бон Хва, я первогодка в этой школе. Рад встрече! — говорит он и наклоняет голову. Чувствует себя при этом немного странно. Атмосфера вообще не располагает к формальному представлению, в конце концов они находятся между двумя книжными полками, где-то между Франсуа Рабле, Луи Буссенаром и Марселем Прустом, он — сидит на полу, вернее — на ковровом покрытии. Девушка напротив — тоже сидит на полу, но… она уперлась спиной в стену, так словно он был ужасным хищным зверем, каким-нибудь монстром из кошмаров. Она уперлась спиной в стену, отталкиваясь ногами и ее юбка задралась выше пределов, которые можно было бы признать пристойными и подобающими. Конечно, если вот так вот ногами отталкиваться, пятясь задом — юбка неминуемо задерется.
— Приятно познакомиться! — он поднимает голову. Девушка не отвечает. Она вообще на него не смотрит, она смотрит куда-то в пол, мимо него. Она молчит. Не говорит ни слова, упрямо наклонив голову.
— Уу, как все запущено. — вздыхает Старший: — Да уж не было у бабы заботы, купила баба себе порося…
— Что? При чем тут поросята? Она вроде не такая толстая…
— Это идиома, малыш. Означает что не было у нас забот, но некий Бон Хва решил, что ему слишком уж хорошо живется и себе на голову наскреб проблем. Оно тебе нужно было?
— Надоел ты со своим нытьем! — не выдерживает Бон Хва: — Что я ни сделаю, все не так! Сам разберусь!
— О как. Ну… давай. Удачи, малыш. — Старший куда-то пропадает, а Бон Хва оказывается наедине с девушкой, которая сидит перед ним, уперевшись спиной в стену, а ногами — в ковровое покрытие, и отводит от него глаза, словно загнанный в угол зверек.
— Я… в общем мне нужно с тобой поговорить и … — он вдруг понимает что перегородил единственный путь к выходу и что если она его действительно опасается, что ему нужно сперва прекратить представлять угрозу.
Он встал и попятился к выходу из тупичка между книжными полками, давая девушке свободу. Отошел подальше, освобождая выход и помялся. Что ей сказать? «Я пришел тебя спасти?» Какая глупость. Просто познакомиться и поговорить? Да, наверное, стоит начать с этого.
— Меня зовут Намгун Бон Хва и я … — он не успел закончить, как мимо него промелькнула смазанная тень, девушка выскочила из тупичка между книжными полками и пока он стоял, открыв рот — пролетела в дверь библиотеки и захлопнула ее за собой.
— Да ты, я смотрю, мастер. — насмешливо протянул Старший: — Неотразимый Бон Хва.
— Старший!
— А я тут при чем? Сам вызвался мосты наводить.
— Я сейчас ее догоню!
— Стоп. Хватит самодеятельности. Пока ты сам себе синяки и шишки наставляешь, это нормально. Тебе полезно. Но вот девочке психику расшатывать… у нее и так не все с этим в порядке, а теперь еще ты за ней по школе гоняться будешь. Ни в коем случае.
— Но почему?
— Да потому что если кто-то убегает, то у хищника включается инстинкт догнать. А у жертвы — включается инстинкт убежать. Ты хочешь, чтобы она тебя начала воспринимать как хищника?
— Да нет, но… я же ничего ей не сделал!
— Ой, заткнись, малыш. Тут все у нее в голове, а не в реальности. Мда… тяжелый случай.
— Но… у тебя же есть решение, да, Старший?
— Есть. Но… оно тебе не понравится. Видишь ли… — Старший встал и подошел к книжной полке, взял первую попавшуюся книгу и пролистал ее: — Тут мало будет просто появиться из ниоткуда и защитить ее от физических издевательств. Потому что как только защитника рядом не будет, все продолжится в тройном размере. И даже если я запугаю школьников и школьниц, они перейдут к моральным издевательствам. И еще неизвестно что хуже. Так что просто защищать — не выход. Тут нужно ей статус поднять, понимаешь?
— Статус поднять? Но как? Сделать пластическую операцию? Снять ее в рекламе? Пустить слух, что она — секретный айдол?
— А у тебя есть воображение, малыш. — удовлетворенно замечает Старший: — Моя школа. В правильном направлении мыслишь. Первую стадию мозгового штурма ты прошел. Но на второй твои предложения отсеются. Даже не буду говорить почему, сам все знаешь. Ты же с сарказмом это сказал, да? Смеешь применять на мне мои же собственные заклинания?
— С кем поведешься… — буркает в ответ Бон Хва: — Так что у тебя за предложение? И почему оно мне не понравится?
— Сначала я дам тебе расклад. Так сказать, пешим по летному и рекогносцировку на местности. Вот смотри, тебе и самому нужно крепкое моральное обоснование, чтобы в бутылку лезть. Те, кто ее обижают, скорее всего не последние люди в школьной иерархии и просто так «а я решил защитить Су Хи» — сюда не влезть. То есть можно, но ты будешь выглядеть самодуром с непонятными мотивами. Тебе тут же приведут эту самую Су Хи, которая на голубом глазу скажет, что над ней никто не издевается и шел бы ты по своим делам. А ты еще и виноватым останешься, что влез в «дружескую беседу».
— Но ведь ее и правда обижают!
— И кого она в этой ситуации больше боится? Думаешь им доставит много труда заставить ее так сказать? Да не смеши меня.
— И что делать?
— Погоди, не спеши поперек батьки в пекло лезть. — Старший ставит книгу на полку и снимает следующую: — Я еще не закончил с рекогносцировкой. Итак, тебе нужно крепкое моральное основание. Ну там… «враги сожгли родную хату», или «я отомщу за все убийцам своего отца» и прочее. Моральная правота, которая заставит всех окружающих встать на твою сторону, если все станет известным. Система тут покрывает все эти издевательства, превращая их в «дружеские забавы» или «школьные ссоры». Это минус, но это и плюс.
— В каком месте это плюс?!
— Малыш, ну ты же умный. Зачем вот так тупить на ровном месте? Если в школе можно вот так издеваться и выдавать это за «дружбу» и «мелкие ссоры между приятелями», то… это же работает и в другую сторону. Понимаешь?
— Кажется понимаю. Ты можешь побить обидчиков Су Хи, и никто тебе и слова не скажет.
— Какой ты прямой. Как палка. Никто никого не собирается бить. Это — дружеская потасовка, не более. Если уж в школе установлены такие негласные правила — будем показывать всю их несостоятельность. Всем. Так… на чем я остановился? Ах, да. Тебе нужна моральная правота, на тебя работает система и… тебе нужно согласие Су Хи. Без нее это не сработает.