— Да… я не то хотел сказать! — тут же находится Гванхи: — Я еще заплачу! Он же над вами издевается! Он же вас в грош не ставит! Ваших бойцов покалечил! И… обзывается! — его лицо идет красными пятнами, он срывается на крик.
— Ты охренел, мажорчик? — задирает вверх подбородок вихрастый Сон Хун: — Как ты нас назвал, э?! Кто тут уроды?!
— Да он не это говорил! — вступается за товарища Бо Рам: — Он говорил, что этот первогодка над вами издевается! Вы что, спустите с рук его наглый тон?! Какой-то ушлепок ваших людей бьет, а вы, как терпилы, все сносите!
— Не, мля, вы щеглы из частной школы совсем охренели. — тут же выносит вердикт вихрастый: — Ты сам понял, что сказал?! Кто тут терпила?!
— Заткнулись все. — звучит новый голос, и все замолкают. Говорит тот самый высокий парень с дикой прической, торчащими во все стороны волосами. Даже после того, как он закончил говорить, никто не решается высказаться. Все молчат, чего-то ждут.
— Сон Хун. Разберись. — бросает Диковолосый. Вихрастый Сон Хун откашливается и выступает вперед, положив бейсбольную биту на плечо.
— Значит так. — говорит он и смачно плюет себе под ноги: — Гванхи — это же ты говорил, что дескать и сам бы разобрался, но руки пачкать неохота? Говорил? Говорил. Сдается мне что ты нам назвездел. Сдается нам, что тебя этот первогодка просто так отметелил. Вот он тут стоит, в руках у него ничего нет. Выйдешь с ним один на один?
— С какого это перепугу я должен с ним один на один драться?! Я же вам за то, что вы его поколотите деньги заплатил! Не можете — так верните деньги назад! Верно про вас говорят, что сорок четвертая — всегда кинет! — выпаливает Гванхи.
— Сорок четвертая сказала, что поколотит, значит поколотит. — кивает Сон Хун, снимая биту с плеча и делая шаг вперед, к Гванхи, который пятится назад. Сон Хун вытягивает руку с битой вперед и толкает Гванхи в грудь кончиком биты: — Если мы сказали — значит сделаем. Потом. А сейчас — выходи с первогодкой раз на раз или зассал?
— Да пошли вы! Не буду я вам на потеху тут гладиаторские бои устраивать! Он меня оскорбил, оскорбил всех старших! И если вы не можете его наказать, то я найду тех, кто сможет! — Гванхи поворачивается к своим друзьям: — Пошли отсюда. Похоже, что сорок четвертая не держит своего слова. Так всем и скажем. Пусть все на районе знают.
— Разделяй и властвуй. Видишь, теперь тут уже не две стороны — все против тебя, а три. На самом деле, намного больше. Каждый преследует свои интересы… и Гванхи выбрал не самый лучший путь. Если бы ты с самого начала предложил ему поединок, он бы вышел. Но после всего, что он увидел, он не рвется в бой. Понимает, что выхватит. Боится. Нет ничего хуже, чем принимать бой, заведомо не веря в победу.
— Ты нас позвал не бить первокурсника, а «восстановить справедливость», если я правильно помню. — подает голос Диковолосый: — Расписывал этого первокурсника как исчадие ада. Слышь, парень… — обращается он к Бон Хва: — тебя как звать-то? И почему у вас дорожки разошлись?
— Меня зовут Намгун Бон Хва. Эти вот твари издеваются над девочкой. Над ней. — он кивает на Су Хи, которая вздрагивает при упоминании имени и опускает голову еще ниже: — А она мне нравится. Вот я и вступился.
— Вот как? А нам тут Гванхи совсем другие песни пел. — Диковолосый переглядывается с вихрастым.
— Да че ты гонишь?! — взвивается Гванхи: — Никто ее и пальцем не трогал! Она сама все делала! Потому что шлюха!
— А ведь точно. — усмехается Сон Хун: — Не ты ли тут предлагал «услугой» от нее расплатиться? Хорошо, что мы таким не занимаемся.
— Идите к черту! Она — шлюха. А этот первогодка — любитель шлюх! Про него в школе говорят, что он ни одной юбки не пропустит! Если вы все так его боитесь…
— Никто никого не боится, — прерывает его Диковолосый: — и сорок четвертая слово держит. Вот только слабых обижать просто забавы для — это нехорошо. Раз уж ты нам заплатил за «восстановление справедливости», то мы ее и восстановим.
— Я платил за то, чтобы вы, восстанавливая справедливость, поколотили его!
— Правда, — легко соглашается Диковолосый: — и я сдержу свое слово. Поколотим его и восстановим справедливость. Эй, Бон Хва!
— Да? — отзывается он. За время перепалки он успел восстановить дыхание и отдохнуть, снова чувствует себя готовым к бою.
— Уж извини, придется тебя побить, — Диковолосый спрыгивает со своего ящика и легко делает два шага вперед: — но ты не переживай. Справедливость мы тоже восстановим. Раз уж все равно за все заплачено.
Глава 27
По тому, как этот высокий парень со странной прической шагнул вперед — сразу же стало понятно, что он не из простых.
— Посмотри, малыш, как он двигается. Скользит. Раз и он уже в центре круга. Опасный противник. А у тебя ноги слабые. Чтобы так передвигаться — нужны годы тренировок. И откуда в школе такой вот тип? Хотя да, лидером муниципальной школы на пять тысяч учащихся так просто не становятся. Так сказать, естественный отбор.
— Но ты же его сделаешь, да? — нарочито спокойно спрашивает Бон Хва и Старший — хмыкает в ответ.
— К хорошему легко привыкнуть, а?
— Но ты же победил даже взрослого бойца!
— Тогда он просто не ожидал атаки. Взглянем правде в глаза — твой поступок был довольно подлым.
— Что?! Это же ты все сделал!
— А еще ты не умеешь нести ответственность за свои поступки, Бон Хва. Это печально.
— …ты!
— Ладно, не кипятись. Прибереги силы для боя. И запомни, когда ты говоришь «это всего лишь школьник» — именно так и проиграл чемпион. Нельзя недооценивать противника. Любого противника. Вспомни Миямото Мусаси и всегда бейся в полную силу.
— Но…
— Заткнись малыш. Дальше я сам.
Он шагнул навстречу. Диковолосый хмыкнул, глядя на него, повел плечом, разминаясь. При этом он даже не вынул руки из карманов.
— Уговор есть уговор. — сказал Диковолосый и посмотрел в сторону Су Хи, которая стояла у стены, прижав к груди его портфель и пиджак.
— Ты мне нравишься, первогодка. — продолжает Диковолосый: — Не зассал, не стал на колени падать. Смелый. Это хорошо. Вот только… — и в этот момент он словно бы исчез из поля зрения! Время привычно замедлилось и… он увидел его, увидел, как кулак парня с дикой прической падает сверху внизу, уже совсем рядом!
В глазах темнеет, мир переворачивается с ног на голову, он мотает головой, вставая. Что случилось?!
— Нокдаун, малыш. Этот парень очень быстрый. Быстрее чем ты.
— Но что случилось? Почему я ничего не помню?!
— Если тебя вырубают, то ты забываешь последние доли секунды перед тем, как тебя отключили. Память не успевает перейти в краткосрочную, нейроны вспыхивают как новогодняя елка и все, ничего не помнишь. Впрочем… я могу сделать предположение. Я видел удар. Это был оверхенд, сверху вниз.
— Я тоже видел! Время замедлилось! Но… почему я не успел уйти от него?!
— Ты ускоряешь свое восприятие, а не замедляешь время. Ускоренное восприятие позволяет тебе оценивать угрозу и принимать решения быстрей чем все остальные. Вот только твое тело все еще не привыкло двигаться так же быстро, как ты воспринимаешь реальность и принимаешь решения. Твои мышцы, связки, кости не могут двигаться быстрей. А у этого парня тело тренировано для такой скорости, для таких перегрузок. Ты знаешь, что перегрузка на кисть руки у самого быстрого стрелка в мире, Боба Мандена в момент, когда он выхватывает револьвер из кобуры составляет десять джи? Десять джи, малыш. Такие же перегрузки испытывает запястье у хорошего боксера во время джэба. Скорость — это смертельная штуковина, можно не быть сильным, но нужно быть быстрым. Хотя лучше, конечно, и то и другое.
— Ты же победишь его, да?
— Кто знает, малыш, кто знает…
Он встает, отталкиваясь рукой от бетонного пола, вытирает кровь из лопнувшей губы и бросает быстрый взгляд на ладонь. Ярко-красный цвет кажется таким нереальным, словно бы часть его жизни вдруг превратилась в мультфильм. Черно-белое кино с кляксами красного. Алого. Бордового. Поднимать руки неохота. Наваливается апатия, безразличие. Охота сесть и не двигаться, а лучше — лечь. И будь он один, он, наверное, так бы и сделал. Он знает, что с ним — после нокаута или нокдауна вся агрессия испаряется, оставляя его вновь собирать решимость по капельке, искусственно взбадривая себя и заставляя двигаться вперед. Но внутри есть спокойствие Старшего, его безапелляционная уверенность в себе, его хладнокровная решимость. И он поднимает руки и делает шаг.
Парень с дикой прической кивает и тоже делает шаг вперед, оказываясь совсем рядом. Его кулак снова обрушивается сверху вниз, но на этот раз он подшагивает вперед и со всей силы втыкается головой в переносицу противника. Диковолосый отшатывается и хватается за лицо, рычит как зверь, преодолевая боль. Бон Хва пытается развить свой успех, разворачивая левую стопу изнутри наружу и, используя энергию разворота всего тела, всаживая лоу-кик в бедро. Сейчас, когда Диковолосый так занят своим лицом, он будет ожидать атаки в голову, его нужно раздергать и лишить мобильности!
Диковолосый выдерживает удар в бедро не моргнув глазом и, в ответ, ударяет Бон Хва в лицо! Бон Хва ударяет в ответ! Они стоят напротив друг друга, обмениваясь ударами и уже не пытаясь уклонится.
— Что происходит?! — не понимает Бон Хва: — Что это… больно же!
— Заткнись, малыш…
Диковолосый схватил Бон Хва левой рукой за рубашку на груди и подтянул к себе, в ответ Старший сделал тоже самое и сейчас они оба не в состоянии уклониться, держа каждый другого левой рукой, правой наносили удары, стараясь попасть по лицу.
— Сука… твое тело все еще слабое! Такое слабое тело! —