— Фись, там девки возрастом, как моя Иринка. Ну куда?
— Хм, — баронесса вернулась в своё обычное расположение духа, расслабилась и томно полуприкрыла глаза. — Ну, заходи.
А я и зашёл.
— Элитные маги, говоришь? — сказала Анфиса, бросив пакет на барную стойку, и потянулась за бутылочкой вина. — А вы что же, получается, вместе будете трещины закрывать?
— Когда-нибудь обязательно будем…
Я махнул рукой и влил немного энергии в винную пробку, так что та отскочила в сторону.
Анфиса игриво хихикнула. Фокус этот ей всегда нравился.
— Но до этого им ещё учиться и учиться. А что такое?
— Волнуюсь за тебя, вот что.
— Ай ты ж моя хорошая, — улыбнулся я. — Волнуется она.
И игриво притянул её к себе поближе.
— Ваа-а-а-ась, — протянула баронесса и игриво пошлёпала меня по рукам. — Ну прекрати!
— Не прекращу, — твёрдо заявил я.
Вечер обещал быть приятным…
— В Сакраменто, штат Калифорния, произошло непредвиденное ЧП, — сообщила дикторша новостного канала. — В самом центре города посреди дня объявился оборотень. Монстр решил учинить погром в местном цирке…
Сюжет представлял собой нарезку из кадров разрушений: сперва залитый солнцем дорожный знак «SACRAMENTO», а затем сразу же раскуроченный зрительный зал и ошмётки клоунского реквизита.
— … на данный момент никакой информации о пострадавших нет, власти США пока что не дают никаких комментариев. Сам монстр попал в объектив камеры наблюдения. Вашему вниманию представляются эти шокирующие кадры.
Далее — очень низкого качества запись, на которой по коридору цирка бежит перепуганная труппа, а спустя несколько секунд появляется мохнатая серая тварь.
— Пока что у нас нет информации, был ли инцидент связан с открытием неподалёку аномальной трещины. Свидетели, — кадр с активно жестикулирующей бабушкой, — также отказываются сотрудничать со съёмочной группой и давать какие-либо коммен…
— Стоять, — сказал мужчина и тыкнул на кнопку «стоп». Затем перемотал назад на кадры из цирка, увеличил картинку, выкрутил детализацию на максимум, а скорость воспроизведения на минимум. — И-и-и-и. Погнали…
Зачем-то он решил повнимательней рассмотреть лица убегающих артистов.
— Гхым, — ухмыльнулся он в усы. — А давно ли у нас американские циркачи так искусно матерятся по-русски?
Вопрос был задан в пустоту.
Помимо мужчины, в комнате не было никого. Лишь головы монстров, развешанные по стенам в качестве немых зрителей, а в остальном — уютная полутьма, треск камина и шум леса за окном.
— И здесь ещё прокололись, — сказал мужчина, перемотав на бабушку-свидетельницу, а затем увеличил лукошко, которым она махала в камеру. — Как-то я не уверен, что в солнечной Калифорнии растут лисички.
И вновь тишина. Мужчина крепко задумался.
— Оборотень, значит, — сказал он, хлопнул в ладоши и поднялся из-за компьютера. — В Сакраменто. Посмотрим-посмотрим…
Затем он пересёк всю комнату, достал из кармана ключ и принялся отпирать высокий бронированный сейф, похожий на шкафчик из школьной раздевалки, вот только… бронированный.
В свете огня блеснуло серебро. Но нет! То были не фамильные драгоценности. То было бритвенно-острое лезвие двуручного меча, расточительно свёрстанное из благородного металла.
— Оборотень, значит оборотень, — сказал мужчина.
А звали этого мужчину Иван.
Иван Хельсин…
Глава 8
Робкий стук в дверь, и в кабинет Бубнова-старшего зашла секретарша Вика. Девушка ещё со вчерашнего вечера уяснила, что начальник не в духе, а потому старалась притворяться ветошью и не отсвечивать. Однако должностные инструкции никто не отменял.
— Анатолий Алексеевич, Сергей Викторович, — натужно улыбнулась она. — Кофе?
— Да какой ещё, нахер, кофе? — нахмурился Берсерк, а вот барон Малёваный не отказался.
Он никогда не отказывался от халявы, даже в мелочах. Такой вот последовательный жизненный принцип.
— М-м-м, — протянул он от наслаждения, едва пригубив напиток и при этом плотоядно разглядывая девушку. — Чувствуется рука мастера. Дайте угадаю, милое создание: 20 процентов робусты и 80 арабики? Всё по классике?
— Э-э-э, — протянула Вика и попыталась найти поддержку в глазах начальника, однако тот тоже не понимал, о чём идёт речь. — Это растворимый…
— Гхм.
Барон Малёваный поставил кружку обратно на стол, однако одухотворённую мину знатока кофе так с лица и не убрал.
— Хотите я посмотрю, как называется? — спросила Вика. — Там, в тумбочке лежит…
— Спасибо, не нужно, — сказал Малёваный. — Голубушка, нам бы с Сергеем Викторовичем поговорить наедине.
— Конечно-конечно!
А поговорить мужчинам действительно было о чём.
Итак…
Лучшие люди Берсерка не вернулись с задания. Телефоны молчат, а спутниковые маячки как будто в кислоте растворились, к слову, отчасти так оно и было.
Жизнь рушилась буквально на глазах. Сначала удар по детям, потом удар по бизнесу. На секунду Берсерка вдруг постигло озарение, и он понял, что удары ему никто не наносил… это он сам колотил голыми кулаками по кирпичной стене и искренне удивлялся: «А чо так больно-то⁈»
И, в целом, нужно тормознуть прямо сейчас.
ЧОП пока ещё жив. Автопарк не пострадал совсем, минивэн, на котором отряд отправился на задание до сих пор так и припаркован рядом с домом Скуфидонской, помещение с арсеналом и спортзалом находится в собственности. Лицензия тоже в порядке.
Так что, если проглотить обиду и набрать новых людей, Бубнов сможет продолжить свой счастливый быт. Будучи человеком неродовитым, но деятельным, он и так достиг очень многого. Дом, машина, сыновья, заначка на пенсию.
Опять-таки секретарша Вика.
Сиротка с периферии, ей осталось доучиться три курса, и до окончания университета она буквально ест у Бубнова с рук, так что он ещё успеет вдоволь натрахаться. А там, глядишь, и новую найдёт.
Второкурсницу.
Короче говоря, всё хорошо.
Но!
Озарение было секундным, а Малёваный очень убедителен. Истерика барона заряжала, а некоторые его слова буквально подначивали к действию. Казалось, Малёваный вот-вот окончательно позабудет своё дворянское происхождение и перейдёт на фразы типа: «А тебе слабо?» или «Ты ссыкло, что ли? Терпила⁈»
— Да что ты мне рассказываешь⁈ — орал барон. — Какие ещё профессионалы⁈
— Лучшие из тех, что у меня были, — насупился Бубнов.
— И они не смогли справиться с двадцатилетней звиздючкой⁈
— Я так и не понял, что там произошло.
— Я так и нипонил, што там праизошло, — Малёваный передразнил своего компаньона. — Ты послал на дело косоруких придурков, которым только сельские магазины сторожить, вот что произошло. Серёжа, ты если не можешь справиться с ситуацией самостоятельно, то сразу так и говори! Не строй из себя мужика и не трать моё время попусту!
— Фу-у-у-ух, — выдохнул Берсерк, из последних сил удерживая самообладание.
— Что⁈ Я что-то не так говорю⁈
— Лучше промолчать, — решил Бубнов. Он и так уже трижды объяснил, что на дело и впрямь выехали его лучшие люди. Много людей. Одарённых. С оружием.
Перейти на эмоции и вправду хотелось. Но, во-первых, Бубнов относился к дворянству беститульному. Вроде как и выпороть уже по закону нельзя, но и привилегий особых нет.
Малёваный же был целым бароном. Это в Кремле барон — мелкая сошка, а за Московской Кольцевой вполне себе величина. Во-вторых, Бубнова с собеседником связывала целая сеть договоров, обязательств и замуток, которые исправно пополняли банковский счёт ЧОПа.
Бубнов выдохнул и продолжил слушать.
— Короче, — продолжил барон. — Есть идея обратиться к людям, с которыми я работаю по одному направлению. Люди серьёзные, графский род, помогают как юридически, так и силовыми методами. Ну… если это понадобится. Минус в том, что им придётся занести денег. Плюс в том, что они сработают наверняка.
— Угу, — кивнул Бубнов, а сам подумал про свои сбережения, которые прямо сейчас разумней было бы пустить на восстановление ЧОПа.
— Чего «угу»⁈ — взвился Малёваный. — Ты со мной или нет⁈ Или ты хочешь всё так и оставить⁈ Тебе сыновей измордовали, а ты будешь делать вид, что ничего не произошло⁈ Может, сразу поедешь к Скуфидонскому и в жопу его поцелуешь, а⁈
— Нет, — с трудом выговорил Бубнов. — Конечно нет. Я в деле.
Тут барон откинулся в кресле, шумно отхлебнул кофе и улыбнулся; будто ясно-солнышко из-за туч вышло.
— Да не переживай ты насчёт денег, — сказал он. — Всё окупится. Как только сестра Скуфидонского окажется в наших руках, мы сперва выбьем компенсацию и стрясём моральный ущерб. А вот потом уже и до кровной мести дело дойдёт. Скуфидонский ещё пожалеет, что с нами связался…
— Мо-о-о-оой остров в океане-ане-ане! — пропел я. — Омывают тысячи рь-рь-рек!
— Хорошее настроение, Василий Иванович? — улыбнулся Кузьмич и поставил передо мной яичницу с жареной колбасой и зелёным горошком.
— Просто прекрасное! — подтвердил я.
Ну а ещё бы ему не быть прекрасным!
После всех треволнений вчерашнего дня жаркая ночь с баронессой откатила мой гормональный фон к заводским настройкам, так что сейчас я чувствовал себя сытым довольным львом. Сытым не в плане еды, а… ну понятно, короче.
Да плюс ещё девчонки порадовали.
Проявили, так сказать, самостоятельность.
К моменту моего возвращения домой отряд «Альта» полным составом уже смылся на Лёхин участок. Со слов Кузьмича, девки прихватили с собой газонокосилку, тачку и ещё кой-чего из садового инвентаря. А это значит что? А это значит, благоустраиваются. Вчера победили армию сорняков, а сегодня вот, значит, марафет наводят.
— И никъ-то не знает, что это та-ко-о-ое! — продолжил я, проглотив первый кусочек. — Кузьмич, подпевай!
— Эээ… я не знаю слов, Василий Иванович.
— Э-э-эх, — махнул я на него рукой.
— Кстати, Василий Иванович, — камердинер поспешил перевести тему. — Вам вчера дипломатической почтой пришёл пакет документов.