— О! От Державина?
— Да, Василий Иванович. Нести?
— Неси, конечно!
Вот и личные дела подъехали. Сейчас позавтракаю, а потом полежу на солнышке, почитаю. Общее представление об альтушках я получил ещё вчера, однако не лишним будет копнуть глубже. Чтобы дальше уж точно без сюрпризов.
Кузьмич уже почти направился за пакетом наверх, а я двинулся к холодильнику за бутылкой минералки, что-то вдруг захотелось по утру кислотно-щелочной баланс в организме поправить, но тут вдруг дверь в кухню отворилась.
Пускай от холодильника я не видел незваного гостя, а незваный гость не видел меня, я вычислил его по голосу.
Сразу же вычислил; это несложно.
Опять эта чёртова Чертанова!
— Кузьми-и-ич, — томно протянула чернявая, и, судя по тону, я прямо увидел, как она начала накручивать локон на палец, играть с лямкой от трусов или что-то в этом роде. — Приветики.
— Доб… рое утро, — сперва потерялся камердинер.
— Как спалось?
— Хорошо спалось.
— А я вот всю ночь о тебе думала, — Дольче протяжно вздохнула так, будто её попросили дублировать какой-нибудь порнофильм. — Думала, как бы так тебя попросить о ма-а-а-аленьком одолжении? Понимаешь, мы же с девочками в сантехнике совсем не разбираемся, а вот ты… Сразу видно, что ты — настоящий мужчина. Ты хорош во всём.
— Ы-ы-ыкх, — с таким вот звуком отключилась воля моего камердинера. — А в чём дело-то? Чем помочь?
— У нас в доме от ванной какие-то ржавые ошмётки остались. Туда зайти-то страшно, я уж не говорю про то, чтобы раздеться…
— Угу.
— Короче говоря, Кузьмич…
— … помоги нам привести сантехнику в порядок, — предположил я. — Ну или купи химии, чтобы вывести ржавчину, а дальше мы сами. Да только хрен там плавал! Альтушки решили оборзеть прямо с порога.
— … не мог бы ты заказать нам душевую кабину? — спросила Дольче.
И затихла так подозрительно.
А я, признаться, чуть не подавился и осторожно выглянул из-за холодильника.
— И ещё кое-чего по мелочи, — Чертанова всего лишь достала из заднего кармана бумажку. — Мы тут с девчонками список набросали.
А затем развернула бумажку раз. И развернула бумажку два. Короче говоря, это был исписанный с обеих сторон листок А4.
— Конечно, — поплыл камердинер и потянулся за листочком.
Уверен, что думал он сейчас не о его содержании, а о том, что бумага до сих пор хранит тепло девичьей задницы. Вот ведь… «конечно» говорит. А на что он собрался покупать душевую кабину-то?
Нет…
Я, конечно же, что-то ему плачу. Вроде бы… ну да не суть! Суть в том, что у него не пачку жвачки попросили, в конце-то концов! Нехрен такие щедрые жесты делать в адрес моих подчинённых! Разбалуются ведь к херам!
— Кхым-кхым! — прокашлялся я как можно громче.
— Ой! — воскликнула Дольче. — Василий Иванович⁈ Вы тоже здесь⁈
— Здесь-здесь, — я прошёл обратно к столу. — Кузьмич, ну-ка записку на базу.
Камердинер чуть помялся, но бумажку всё же передал. А Дольче тем временем нахмурилась и теперь смотрела на меня, как на врага народа. В целом, это даже отрадно. Стало быть, барышня бросила затею приручить меня при помощи сисек, а потому плюсик ей за смекалку и чтение причинно-следственных…
Так…
Что у нас здесь?
Душевая кабина, раковина, унитаз, все дела… это я понять могу. Но дальше — больше. Кондиционер, умная колонка, холодильник с лёдогенератором, игровая приставка, плазма диагональю от шестидесяти пяти дюймов, губа не дура, да, роутер, шесть ноутбуков, шесть пар наушников марки «Сенхайзов и Сын», тостер, индукционная плита и дальше-дальше-дальше…
А особенно мне доставил удовольствие блендер.
В скобочках к нему была приписка: «Только не бери дешёвый, нужно, чтобы лёд молол. Фонвизина любит смузи».
— Так, — я аккуратно сложил листочек до изначального состояния, а потом весьма неаккуратно смял его и выкинул. — Кузьмич, за мной.
— Да, Василий Иванович.
— У нас в сарае, помнится, бочка старая была. Не выкинул ещё?
— Не выкинул, Василий Иванович. Подумал, вдруг пригодится.
— Ну так вот считай, что пригодилась…
Выходка Дольче навела меня на одну очень интересную мысль. Её, правда, нужно было ещё немножечко обкатать и додумать, но времени для этого было предостаточно.
За следующий час я вытащил из сарая бочку и перенёс её на участок Лёхи. Там, при помощи Кузьмича, молотка и такой-то матери, мы сколотили нехитрую деревянную конструкцию из останков поверженных монстров.
Затем пришлось водрузить бочку наверх и чуть поколдовать над гвоздями и старой давилкой для картофеля. Причём, поколдовать в прямом смысле этого слова. Огненные техники мне не особенно-то даются, там контроль ювелирный нужен, а я так, больше по площадям работаю.
Но приварить железяку к железяке можно и при помощи чистой энергии, а её-то у меня хоть жопой жуй.
Итак.
Последний штрих — протянуть шланг от трубы в бочку, пустить воду и чудесный летний душ готов!
— Вверх вот так вот делаете…
Я поднял ручку давилки, так чтобы шляпки гвоздей больше не затыкали дырки и…
— … о чудо! Льётся вода! — я перекрыл воду и отряхнул мокрую руку. — Физика! Шторку какую-нибудь потом сами себе придумаете.
Судя по перекошенным лицам девок, я понял, что они буквально в восторге от моих инноваций. А потому поспешил озвучить мысль, ту самую, что гонял всё это время.
— Кадеты! Ну-ка постройтесь. Итак, — я подождал, пока альтушки выстроятся в шеренгу. — Кстати, Ромашкина! Рад видеть тебя в человеческом облике!
— Спасибо, Василий Иванович, — засмущалась оборотнесса. — Я прошу прощения за вчерашний инцидент и постараюсь так больше не…
— Делать! — перебил её. — Ещё как делать! Только под моим личным присмотром. Поверь мне, пара недель постоянных тренировок, и мы вышибем из тебя всю эту животную дурь. Будешь сама управлять оборотнем, в чистом уме и твёрдой памяти.
— Надеюсь, — вздохнула Ромашка.
А я, кажется, отвлёкся.
— Кадеты! — ещё раз повторил я. — Я просмотрел список ваших хотелок, который мне сегодня любезно предоставила курсант Дольче. Сразу хочу сказать, что ничего сверхъественного я в нём не увидел…
И технически, купить всё это можно хоть сейчас. Императорская пенсия продолжает капать, и никаких финансовых затруднений я не испытываю. И даже наоборот, не успеваю всё тратить, так что приходится Иринке часть переводить, чтобы инвестировала куда надо.
— Раз вы попали в группу «Альта», — продолжил я. — Значит, вы лучшие в своём роде. И потому вполне ожидаемо хотите для себя лучшие условия. Это понятно, приемлемо и даже справедливо. Но!
Я обвёл девок суровым взглядом.
— Его Величество попросил меня взять вас на поруки не за тем, чтобы устраивать вам здесь курорт. Вы находитесь здесь для того, чтобы учиться. А потому все ваши бытовые удобства и прочие ништяки будут расти по мере образовательных успехов.
— Василий Иванович, — подняла руку курсант Шама. — А каким образом будут измеряться наши образовательные успехи?
— Хороший вопрос, Шестакова! — похвалил я девушку. — Своего не упустишь, да?
— Да, Василий Иванович, — с эдакой наглецой улыбнулась розововолосая.
— Чтобы всё было честно, на досуге мы с Кузьмичом разработаем систему баллов и придумаем, по какому курсу эти самые баллы будут конвертироваться в рубли. Баллы вы будете получать за задания.
— Прямо как в игре? — улыбнулась Ромашка.
— Прямо как в игре, — кивнул я. — Считайте, что за зачистку участка Алексея Михалыча вы получили три балла…
Девки оживились и начали переглядываться.
— Но за угон моего джипа вы их тут же потеряли, потому как это совсем охренеть надо было, чтобы додуматься такое провернуть. Так что ваш баланс на текущий момент равен нулю, и сегодня вы начинаете жизнь с чистого листа. Так что вперёд! Дерзайте, превозмогайте и всё такое прочее! Ваш комфорт в ваших же руках. Честно? — спросил я и сам же ответил: — Честно.
— Василий Иванович! — и снова Шестакова. — А когда мы получим первое задание?
Так…
А вот это я не продумал. Чем бы их занять таким полезным? Не заставлять же листву красить… хм-м-м… Ромашка сказала, что это похоже на игру. А что делают в играх на самых первых уровнях? «Принесите пять жёлтых цветочков и две шкуры волка», — вот как-то так примерно.
Только цветочки мне, мягко говоря, не всрались, ни жёлтые, ни даже красные, а за истязательство местных волков мне потом перед Лёхой краснеть.
Итак…
Что бы им такого придумать?
— Иваныч! — вдруг раздался спасительный крик за забором. — Иваныч, ты тут⁈
Кричал дед Макар. Тот самый местный предприниматель, шашлык из свиньи которого давеча растопил сердце баронессы.
— Тут! — крикнул я. — Заходи, не бойся!
— Ага…
Макар Матвеевич осторожно приоткрыл калитку и заглянул на участок.
Выглядел он именно так, как и подобает выглядеть кондовому деревенскому деду. Худой, морщинистый и чуть сгорбленный. Густая седая бородища, шапка ушанка, резиновые сапоги и эргономичная одежда невнятной расцветки. Из коллекции под названием «не жалко угандошить»; какие-то штаны с оттянутыми коленями и кофта на вырост.
Но! Непреодолимая, почти что воронья страсть к золоту выдавала в Макаре вполне себе успешного дельца.
Бизнес на карликовых козлах пёр в гору, и дед жадно тратил на себя. А потому: массивные золотые часы, по перстню на каждом пальце и охренительных размеров кулон на цепи толщиной с мой палец. Кулон, как нетрудно догадаться, изображал гарцующего козлика.
Короче говоря, не всякая заморская нигга, которая пошла по тернистому пути речитатива про гетто, копов, сучек и задницы, могла позволить себе такой обвес, как у деда Макара.
— Ох, — выдохнул сосед и обвёл взглядом свежепостриженный участок. — А вы чего это здесь? У Лёшки наконец-то порядок навели?
— Так точно, Макар Матвеевич, — ответил я. — Стараемся. А ты зачем меня искал?
— Так беда же! — вспомнил дед и просочился на участок целиком. — Беда, Иваныч, выручай!