И впрямь. Через пять минут Ярик появился в дверях. Чистый и свежий. Не битый, как говорится, не крашеный. Попросить министров выйти нахер, чтобы перекинуться с ним парой слов я счёл перебором, а потому сам вместе с инженером на минутку выскочил в коридор.
— Нормально всё? — спросил.
— Нормально, — кивнул Ярик и нахмурился, явно не понимая с чего вдруг такая забота.
— Вас здесь держат? В здании?
— Ну да, где-то тут. Этажом выше.
— Не обижают?
— Не обижают… а что такое-то⁈ — Валигура явно потерялся. — Что случилось-то, Василий Иванович? И кстати! Что там, внутри трещины?
Ну вот, ещё один любопытствующий. Ох и ценной же всё-таки информацией я разжился.
— Потом расскажу, — похлопал инженера по плечу. — Ну всё, иди. Увидимся ещё.
— Ладно…
С тем Валигура потопал обратно по коридору, — что характерно один, безо всякой охраны. Ну а вернулся к министрам. Скомандовал наливать, улыбнулся весь из себя дружелюбие, и спросил, что именно они хотят от меня услышать.
Как я и ожидал ответ был пространным:
— Всё…
В то же самое время карантин группы «Альта» проходил менее гламурно. Джакузи специально под их нужды не устанавливали и осетриной не угощали. После того, как девочек развели с Василием Ивановичем, их ещё и между собой развели.
По парам.
Таким образом очная ставка не сорвётся, но при случае альтушки будут топить друг друга неловкими паузами, несостыковками, переглядываниями и прочим-прочим.
Кто так решил?
Так решил Никита Евгеньевич Дудка. Сразу же нужно обмолвиться о том, что над его фамилией в Тайной Канцелярии уже давно никто не потешался. Выходило себе дороже, вплоть до увольнения по высосанной из пальца причине.
И более того.
За годы службы Никита Евгеньевич добился того, что слово «дудка» ассоциировалось у тайников сугубо с опасностью. Суровый человек был Дудка. Резкий. Бескомпромиссный. Скорый на расправу и совершенно лишённый принципов, если речь идёт о работе.
Среднего роста, среднего телосложения, с волосами средней длинны и глазами, цвет которых просто невозможно запомнить. Без шрамов, татуировок и каких-либо примет. По долгу службы Никита Евгеньевич стал невидимкой, способным потеряться не только в толпе, и на фоне панельного дома.
Профессионал своего дела и менталист стального уровня. Человек, который помотался по миру и устроил столько диверсий, что стал в своих кругах живой легендой. Более того, в послужном списке Никиты Евгеньевича был даже один дворцовый переворот в одной из центральноафриканских стран.
Название страны по понятным причинам не афишировалось.
Дудка был первым замом Гринёва, его правой рукой и воспитанником.
Но вот беда…
Ему надоело быть замом. До смерти надоело. А ступенькой выше располагалась лишь должность Главы Тайной Канцелярии; никаких «старших первых заместителей» или «очень главных первых заместителей» не было и быть не могло.
Ждать, когда Гринёв уйдёт на покой не приходилось, — всё-таки ему ещё даже пятидесяти нет. Так что путь у Дудки был один. Двигать. Подставлять. Выявлять некомпетентность руководителя и компетентность свою.
И вот, спустя такое долгое и мучительное ожидание, у него наконец-то появился шанс. Дело, за которым следит лично Его Величество — единственный человек, который может уволить Гринёва к чёртовой матери.
Так что-либо сейчас, либо никогда.
Гринёв поручил ему допросы и сказал не давить на группу «Альта». Обращаться нежно, ласково, выдать пледы и какавушку с маленькими такими разноцветными зефирками, чтобы им стало тепло и уютно.
— Хера с два, — решил Дудка. — Не в мою смену.
Изображать работу, пока сам Гринёв отправится добывать ценные данные? И у кого? У своего старого приятеля Скуфидонского? Да даже если отбросить их приятельство, то выбить силой что-то у Столпа Империи совершенно невозможно, а сам он вряд ли станет откровенничать.
Так что Гринёв ничего не узнает.
А точнее…
Ничего такого, что ему не позволят узнать.
Зато вот он, — Дудка, — если поторопится и разыграет все карты, как надо, станет героем дня. И недели. И месяца. И всей, мать её так, жизни.
Пока господа министры вместе с его начальником кушают «беленькую» и заговаривают зубы Скуфу, девушки из группы «Альта» целиком и полностью в его власти. И этим надо пользоваться. Надо зубами вырывать из них сведения насчёт трещины, причём вырывать с мясом, больно, на скорость.
— Ласково, — хмыкнул Дудка. — Ласково я от них ничего не добьюсь, — и похлопал стопку с личными делами девушек. — Итак, посмотрим…
По мере чтения, Никита Евгеньевич улыбался всё шире и шире. Схемы в мозгу профессионального шпиона возникали только так. Он прекрасно знал, что каждого можно расколоть, если знать, куда давить.
— Каждого, — улыбнулся Дудка…
Вот примерно так проходил карантин у Скуфа:
И так:
А так у участниц группы «Альта»:
Глава 19
Забрать группу «Альта» в специально-оборудованные катакомбы Канцелярии было никак нельзя, потому что про такое Гринёву тут же доложат и весь план пойдёт по известному маршруту. Жаль, потому что в «Весёлом Домике», — как его называли тайники, — мог заговорить даже немой. Глухие в этом чудесном заведении вспоминали о случайно подслушанных разговорах, а слепые на память составляли фотороботы.
Увы и ах.
Специальных допросных комнат в Институте, — вполне ожидаемо, — не было.
Но Дудка, как мастер своего дела, не расстраивался. Он решил работать с тем, что есть под рукой, извлекать из этого самого «что есть» максимальную пользу и пытаться обернуть слабость в силу. Так что для допроса Никита Евгеньевич выбрал операционные.
— Жаль, что нет стоматологического кабинета, — хмыкнул он.
А затем велел сотрудникам института навести в операционных бардак. Изобразить картинку квест-рума про безумных врачей. Так, как будто отсюда буквально только что вывезли подопытных: раскидать инструменты и острые предметы, разлить немножечко крови, набросать в мусорный контейнер бинтов и тампонов.
Короче говоря, нагнать жути.
И именно здесь, в трёх соседних операционных комнатах, прямо сейчас сидели альтушки. Парами, как и задумал Дудка.
Сидели они на максимально неудобных стульях. Без подлокотников и стола, так чтобы некуда было деть руки. В глаза бил свет операционного светильника, — не такого яркого, как прожектора Валигуры, однако всё равно приятного мало.
Никита Евгеньевич же в свою очередь восседал с комфортом.
Перед тем, как он заходил в операционную, два медбрата сперва затаскивали для него кресло. Большое, кожаное, удобное. Таким образом тайник подчёркивал своё превосходство и выводил девушек на эмоции, в проще говоря бесил.
Плюс ещё и шариковой ручкой щёлкал.
Рваный, само собой, ритм.
Раздражающий.
А первыми побеседовать с Дудкой удостоились чести Татьяна Витальевна Стеклова и Ксения Константиновна Шестакова.
Последняя, кстати, успела где-то раздобыть губную гармошку. Так что в тот момент, когда тайник только-только заходил в операционную, она наигрывала на ней грустный блюз и исполняла фристайл в духе «что вижу — то пою».
— Ту-ду-ту-ду-ту-ду! — дунула в гармошку шаманка. — А вот какой-то хрен к нам зашёл! Ту-ду-ту-ду-ту-ду! Сейчас будет вопросы спрашивать! Ту-ду-ту-ду-ту-ду! А ну прикинься, киса, пёсиком! Ту-ду-ту-ду-ту-ду! И понюхай сумку носиком…
— Тише! — не глядя на девушек крикнул Дудка.
— Ладно-ладно, — вздохнула Шама и убрала губнушку. — Молчу.
— Кхм-кхм, — откашлялся Дудка, упал в кресло, открыл одно из дел и улыбнулся себе под нос. — Вот это моё любимое. — и только теперь поднял взгляд на альтушек. — Ну что, барышни, начнём? Меня зовут Никита Евгеньевич, я заместитель Главы Тайной Канцелярии.
— Приятно — звиздец, — прокомментировала Шестакова, а Таня пока что решила благоразумно промолчать.
— Итак, — начал Дудка. — Расскажите мне, пожалуйста, во всех подробностях, что происходило с вами внутри аномальной трещины. Если вам так будет удобней, можете начать заранее. Прямо с момента подготовки.
Девушки переглянулись.
— Приказом командира нам велено молчать, — ответила Стеклова.
— Вот как, — наиграно улыбнулся Дудка. — И что? Прямо вот ничего-ничего не скажете?
— Нет.
— Ничегошеньки?
Дудка игрался со своими жертвами, как каноничный злодей. Частично потому, что это способствовало эмоциональному расшатыванию собеседника, а частично потому, что это было прикольно.
— Командиром нашего спецподразделения на данный момент является Скуфидонский Василий Иванович, — отрубившись от всех внешних раздражителей, рапортовала Таня. — Если вам нужно узнать какую-то информацию касательно операции, в которой участвовала наша группа, обратитесь к нему.
— Во как, — Никита Евгеньевич пробежался глазами по делу. — Очень уважаю вашу преданность командиру, Татьяна Витальевна. Прямо-таки гордость берёт за армейских. Однако как старший по званию, я приказываю вам…
— Командиром нашего спецподразделения на данный момент является…
— Я понял, понял, — Дудка кивнул головой и принялся грызть ручку; не от нервов, само собой, а чтобы периодически мерзко чвякать. — Скуфидонский. Но вот ведь какая незадача, Татьяна Витальевна, в моей власти снимать и назначать командиров группы «Альта».
— Нет, — коротко рявкнула Стеклова.
— Да. Технически, я могу сделать это прямо сейчас и освободить вас от бремени приказа. В таком случае у вас не останется причин молчать, ведь таким образом вы становитесь изменницей государства российского. Но даже если вы всё-таки упрётесь, то-о-о-о, — тайник начал водить пальцем по делу. — Что скажет барон Стеклов, на минуточку потомственный военный, когда узнает, что его любимая дочь отстранена от службы?
— Барон Стеклов поймёт, что я исполняла приказ. Как вы сами выразились, барон Стеклов потомственный военный.