Вот она теряется в мелькании каменных кулаков и вспышках щита, который пока что поглощает удары. Вот снова орёт и бросается вперёд, прикрывая голову руками в попытке хотя бы одной ногой шагнуть на остров.
И вот летит обратно.
— Сука, — на сей раз Шестакова решила даже не вставать. Как плоский камушек-лягушка, она пропрыгала по болотной глади до небольшой мшистой кочки; на ней и разлеглась. — Сука-сука-сука. Грёбаные кенгуру…
— Кадет Шама! — крикнул я. — Вставай, простудишься!
О, этот взгляд! «Я нагажу тебе в тапки», — как бы говорил он. И не был бы я командиром подразделения «Альта», уверен, что Шестакова поступила бы со мной именно так. Но стоит отдать ей должное!
Злая, как чёрт, и усталая, как сама усталость, Ксюха поднялась и двинулась огребать снова. На принцип пошла.
— Василий Иванович, ну, может, хватит над ней издеваться? — чтобы сказать это, Ромашка не поленилась обернуться обратно в своё человеческое амплуа. — Ей же больно.
— Во-первых, я не имею привычки издеваться над своими бойцами, — ответил я. — А, во-вторых, ничего ей не больно. Обидно разве что…
За этим я следил внимательно.
Да и Фонвизина, которая как могла изображала безучастный вид, тоже на самом деле страховала шаманку. Артефакт «Алого Спасения» витал у неё над плечом и светился от резерва лекарской силы, заранее в него влитой. Уверен, если вдруг что пойдёт не так, шарик Фонвизиной во мгновение ока окажется рядом и спасёт.
Но пока, как я уже и говорил, до такого не дошло.
Даже близко.
Щиты до сих пор защищали шаманку от всего. Так что ни синяка на ней не было, ни царапины. А ушибы — ну тут уж извиняйте. Когда тебя швыряют, как мешок со всяким-разным, тут хочешь не хочешь, а испытаешь некий дискомфорт.
— А-а-а-а-ААА! — зарычала Шама после очередной неудачи.
Молниеносно вскочила на ноги, даже не думая передыхать и уверенно затопала обратно. И уже через секунду:
— Оо-о-о-о-о-ооо! — полетела обратно.
Упорная, блин…
Это хорошо.
А мана у неё тем временем всё не заканчивалась и заканчивалась. Куда только в ней столько умещается? Как она вообще её черпает? Откуда? Мне кажется, в её случае настырность служит эдаким генератором.
Однако всему на этом свете обязательно наступает конец.
В очередной раз отряхнув с себя водоросли, Шама начала напитываться силой и зажгла татуировки, но они вдруг… погасли. Затем снова зажглись, снова погасли и начали моргать. На это зрелище идеально было бы наложить звукоряд тарахтения стареньких жигулей, которые не хотят заводиться на морозе. Ну или сломанной бензопилы.
— Тах-тах-тах-тах, — у Шестаковой реально не получалось «включиться».
— Трах-тах-тах-тах, — не получалось запустить дар.
— Тах! Тах! Трах-тах-тах-тах! — хоть с толкача помогай; только бы знать, как и куда толкать.
— С-с-с-с-сука, — в очередной раз прошипела Шама, зажмурилась, напряглась и потухла окончательно.
Всё.
Кончилась шаманка.
— Достаточно! — крикнул я. — Молодец! Давай к нам, на берег!
Но тут… я смотрел на Шестакову в упор и потому чуть не ослеп от вспышки. Розовый, синий, жёлтый, но преимущественно всё-таки кислотно-зелёный цвет ударил по глазам, выжигая к чёртовой матери сетчатку. Вокруг шаманки вихрем закрутилась какая-то очень… очень-очень-очень яркая хрень.
— Ой, — выдохнула у меня за спиной Смерть…
«Помочь?»
«Ты кто?»
«Не знаю. Но почему-то очень хочу помочь… мы все очень хотим помочь», — сказал странный голос в голове Шестаковой. Не мужской и не женский, не грубый и не мягкий, не фальцет, не бас и даже не сопрано.
«Кто все⁈» — возмутилась шаманка тому, что её нечаянная подростковая шизофрения заговорила с ней загадками. — «И кто мы-то⁈»
«Да не знаю я!» — так же нетерпимо заорал голос в голове, затем помолчал секундочку и совершенно спокойно спросил заново: — «Ну так что, помочь?»
— Помоги-и-и, — сквозь зубы процедила Шама.
Когда вокруг неё закрутилась эта странная субстанция, её и без того потряхивало. Шарахало, как будто током. Тут же её замутило, закружило и пробило на такую слабость, что аж коленки задрожали.
Так ещё и голоса какие-то грёбаные.
Не, это точно переутомление. Должно быть, она просто в очередной раз приземлилась лицом в кувшинки, нахлебалась аппетитной зелёной воды с кишечной палочкой и отрубилась. И должно быть, её уже вытащили на берег и теперь откачивают.
Ничего страшного.
Фонвизина рядом. И раз уж она справилась с коровой деда Макара, а при всём уважении к рогатой, её горизонт планирования уже давно сократился до одного, максимум двух дней, то с ней и подавно справится.
Но тут марево рассеялось.
Точнее, не рассеялось, а сгустилось, метнулось в сторону, засветилось пуще прежнего и начало обретать очертания.
— Так это ты-ы-ы-ы, — протянула Шестакова, постепенно узнавая силуэт.
Прямо перед ней сложилась призрачная фигура. Мужская. Большая. И мускулистая настолько, что аж вот с перебором. Такой мускулатуре в человеческом мире никакого разумного применения нет; она разве что стриптизёрам может понадобиться. Ну или на соревнованиях бодибилдеров, что в общем-то почти одно и то же.
Чтобы скрыть срамоту, внизу у полупрозрачного зелёного мужика-призрака было надето что-то типа шотландского килта, вот только с какими-то языческими орнаментами вместо привычной клетки. На запястьях — чётки, ниточки и амулеты. На шее такая же россыпь аксессуаров оккультной тематики.
Ну а теперь к самому интересному…
Голова у мужика была заячья. Вот только ни разу не мультяшная и не смешная, а очень даже гармоничная по отношению к телу. Суровый взгляд глаз-бусинок, животный двузубый оскал и нахмуренные брови. А ещё уши все сплошь дырявые от пирсинга; на них висела целая россыпь колец.
Минотавр!
Вот прямо точь-в-точь минотавр, только не с бычьей, а с заячьей головой!
— Заа-а-а-ая, — ласково протянула Шестакова. — Это ты!
Зая забавно пошмыгал носом, а затем вытянул руку в сторону. Сделал жест «Поди сюда», и буквально из ниоткуда на ней материализовался щит. Огромный прямоугольный штурмовой щит из тех далёких времён, когда римские легионеры шли на врага «черепахой».
Так же, как и сам призрак, щит был полупрозрачным, но в его крепости почему-то сомнений не возникало.
Зая размахнулся и — бах! — ударил щитом о землю, прикрывшись от Шестаковой. Тут он ярко-ярко засветился, и вдруг в обе стороны от него отделились ещё два таких же мускулистых великана с точно такими же щитами.
«Ждём указаний», — прозвучал голос в голове.
Шаманка оглядела свою призрачную команду и… рассмеялась. Сначала слегка нервно, потом очень даже весело, всё громче и громче. В конце концов, Шестакова чуть не забилась в истерике, согнувшись пополам и хватаясь за живот.
— Зая! — крикнула она сквозь слёзы радости. — Зая, убивай!
Кенгуру на своём островке тревожно переглянулись. В воздухе появился едва уловимый запах звиздюлей…
Словами не передать, какую ударную дозу гордости я получил.
Умничка-девочка.
Смогла! Сдюжила, несмотря ни на что! Пересилила себя, выложилась в чепуху и даже чуточку больше! Зашла за предел, и вот он, прорыв! Первый Золотой маг в команде «Альта»! Теперь паровозом остальных потянет, я прямо уверен в этом.
— Ах-ха-ха! — я похлопал в ладоши. — Ксюха, молодец!
Сперва эта эффектная сцена с появлением людозайцев, а потом ещё и старое-доброе мясо. Чёрт, как же эстетически приятно было на это посмотреть! Не знаю, как что у шаманов работает, но, кажется, её духи-помощники, которые раньше выглядели как потешный призрачный шарик, перешли на качественно новый уровень.
Впрочем, как и сама шаманка.
Выставив перед собой щиты и сомкнув их в непроходимую стену, полупрозрачные зайцы двинулись прямо на остров с кенгуру. Чуть позади, разминая пальцы в кастетах, вышагивала их хозяйка. И да, татуировки Шамы снова светились. Вот только вполне ожидаемо, что нарисованный заяц с плеча куда-то ускакал.
Итак…
Не замечая сопротивления, ушастые щитовики шагнули на берег и оттеснили истово охреневающих кенгуру. Те тщетно молотили каменными лапами и отступали, наваливаясь друг на друга и падая.
Одного из таких первых упавших Шестакова схватила за ногу, щиты расступились, и подтянула к себе, щиты сомкнулись. О, с каким же наслаждением Шама молотила ему по морде! Села на грудь и давай месить кастетами, превращая харю монстра в мягкую податливую игрушку-антистресс.
Но едем дальше!
Сдерживая напор, зайцы Шестаковой стояли в оцеплении и защищали хозяйку. Периодически они расступались, чтобы Шестакова могла вырваться вперёд и ужалить кого-нибудь заряженным кулаком. Либо же загребали одного из кенгуру себе за спину, туда, где он оставался с шаманкой раз на раз.
Прямо, блин… погашение бунта какое-то! Слезоточивых гранат не хватает!
И да! Кстати!
— Кадеты, — улыбнулся я. — Кажется, у нас есть танк.
Машина для убийств набирала обороты в геометрической прогрессии. Сперва спокойно и методично прорежая толпу и выдёргивая из неё самых агрессивных. Ну а потом, когда критическая масса кенгуру перестала быть критической, начался задорный кровавый слэшер.
Щиты зайцев годились не только на то, чтобы держать удар. Они ещё и в ответ могли неслабо шибануть, причём иногда остриём да по горлу. Зелёные призраки месили кенгуру, кто во что горазд, а между ними по всему острову прыгала счастливая Шама.
Била, крушила, ломала кости, доминировала вплоть до полного унижения противника.
— А-А-ААА-Х-Ха-хАха-ахаха! — рассмеялась Шестакова, задрав руки к небу.
Ну… точнее, к тому, что в болотном бублике было вместо неба. Да, не слишком быстро, но остров был полностью зачищен. Тушки монстров валялись тут и там, любезно предлагая себя залутать… М-м-м-м… что тут может быть интересного? Кулаки, я думаю, будут ценнее всего. Из какой-такой непробиваемой породы они у н