их свёрстаны? В хозяйстве точно пригодится. А ещё обязательно проверим, что у них в сумках лежит. Мало ли?
Так… что ещё?
Зубы?
Когти?
Кости?
Шерсть?
Ой да не похрен ли мне? Пускай ребята Державина занимаются разделкой, договор у нас с ним на этот счёт уже составлен. Я добываю, он сбывает, бабки пополам.
— Даа-аА-ааАА! — ещё разок крикнула возбуждённая шаманка.
Бой утих. Зайцы тут же потеряли свои мускулистые очертания, превратились в зелёную дымку и «забились» Шестаковой на плечо.
— Так, — одёрнул я себя, вспомнив, что как правило происходит с Золотыми дальше. — Ольга Сергеевна, Ваше Сиятельство, бегом на остров! Ей сейчас станет очень пло…
И не успел я договорить, как Шестакова вспыхнула ещё раз, потеряла сознание и будто тряпичная кукла упала на землю. Не сговариваясь, девки всей толпой ринулись к ней на помощь; по кочкам с одного островка на другой. А красный шар Фонвизиной, как я и ожидал, уже был тут как тут и крутился вокруг Шестаковой.
Ну что ж…
Се ля ви, как говорится.
Побочка от прорыва на Золото. И дело тут даже не в полном истощении. Это всё фигня, к нему я барышень уже подготовил тренировками на поле возле Удалёнки. Дело тут в том, что сам магический источник шаманки сейчас не просто перестраивается, а пересобирается с нуля.
Шестакова теперь неделю магию использовать не сможет, если не больше.
Да и физически пострадает от души. Слабость, температура, головокружения — хлебнёт по полной все прелести жизни, короче говоря. И хорошо ещё, если очухается сегодня-завтра. А то ведь существует вероятность, что придётся её какое-то время физраствором кормить в несознанке. Ну а как очнётся — постельный режим, покой, отдых и диета по вкусному столу.
В идеале госпитализация, да только с соседкой-Фонвизиной ей будет куда безопасней, чем в любом госпитале. Да и кактус этот, если Стекловой верить, поспособствует.
Так…
Ладно…
— Как она? — спросил я у Сиятельства.
— Стабильно, — ответила рыжая. — Но слабая. Очень слабая, я такого раньше никогда не встречала, Василий Иванович. Если не ошибаюсь, у неё сейчас должно болеть… э-э-э… всё. Вообще всё. Даже волосы и ногти.
— Понял, — кивнул я. — Сможешь обезболить?
— Тем и занимаюсь.
— Сложно? Десять-пятнадцать минут у меня есть?
— Легко…
Ну а раз так, то я принялся лутать кенгуру. Снял заплечный мешок с верёвкой и начал вязать связку монстров. Вытащу их волоком из бублика, а дальше уже не моя забота. Таких вот тварей я видел впервые и даже приблизительно не знал, есть ли в них что-то ценное, но наш поход и без того уже окупился.
Золотой, блин, маг. Во сколько? Забыл, Шестакова у нас тинейджер до сих пор? Или двадцать уже стукнуло? Ай, да какая разница⁈ Всё равно слишком рано по меркам общественных норм. Как бы не загордилась.
А хотя…
Не. Не из того теста Ксюха сделана. Гордыня — это не её история. Она умудрилась собрать в себе все без исключения пороки, но вот эту дрянь заборола на корню.
— Так, — я закинул шаманку себе на плечо, а свободной рукой взялся за канат с монстрами. — На сегодня достаточно. Давайте-ка выбираться. Стеклова, веди…
Глава 7
— Эй-эй-эй-эй! — заорал Державин. — Куда⁈
Ректор выбежал из шатра с выпученными глазами, блестящими губами и половинкой самсы в руках. Причём, я уверен, второе было как-то связано с третьим.
— Скуф, остановись!
Так быстро нашего возвращения явно не ждали. В прошлый раз мы пропали на… сколько? Не помню уже, но тогда вокруг трещины успели развернуть несколько рядов регулярной армии, прожектора и ряженых в экзоскелетах.
Сейчас же Стёпка даже поесть не успел.
А самса у него с виду очень даже ничего. Круглая, тандырная, сочная. Наверняка, из настоящего слоёного теста, а не из трижды перемороженной херни. Аппетитная такая, зараза. У меня аж в животе забурчало.
Да, надо бы тоже чего-нибудь сжевать, причём срочно…
— Стой, где стоишь, я приказываю! — крикнул Державин слишком уж грозно для человека с кусочком курдюка на подбородке, но тут же вспомнил о том, с кем разговаривает: — Умоляю тебя, Скуф! Остановись!
А я всё никак не мог взять в толк из-за чего весь кипишь начался. В чём проблема-то? Уже по привычной и отработанной схеме я поместил нас с альтушками в силовой шарик, а затем прошёл сквозь портал.
Домой, на грешную землю. Кенгуру, как и хотел, волоком тащил за собой на веревке и пока что ещё не вытащил.
— Ты чего разорался-то? — спросил я, когда Степан Викторович подбежал к нам на несколько метров и вдруг резко остановился.
Следом за ним из шатра уже вышел десяток человек в глухих костюмах химзащиты.
— Фух, — выдохнул Державин. — Вась… Каран… Каран… Карантин.
— Что⁈ — крикнул я. — Опять⁈
— Вась, да вы посмотрите на себя!
Я посмотрел. И на себя посмотрел, и на альтушек. Ну, блин, да. На фуршет к Величеству нас в таком виде явно не пустят. У Ромахи со Стекловой моськи в засохшей кровище, к счастью, не в своей, остальные просто по колено в грязи угваздались.
Ну и Шестакова — та вообще отдельный случай. Державин даже сперва не понял, что у меня на плече человек висит. Но это только сперва…
А потом вдруг как понял:
— Что с ней⁈ — закричал Стёпка. — Она жива⁈
— Ещё тебя переживёт, Степан Викторович, — уверил я. — Жива-здорова, потом объясню. А вообще, нам бы носилки не помешали и…
— Подготовьте носилки, — тут же рявкнул Державин в рацию, а потом опять заладил: — Карантин, Скуф! У вас на ногах образцы иномирной флоры! А, возможно, и фауны! Ты понимаешь последствия⁈ Понимаешь, что может случиться⁈
— Ага… то есть раньше тебя это не смущало? Тварям из трещин можно образцы иномирной флоры выносить, а мне нельзя?
— Скуф, это другое!
Вот ведь… подзатыльник ему дать что ли, чтобы не умничал?
— Порядок процедур согласован на самом верху! — уловил ход моих мыслей Державин и поспешил перестраховаться. — Непосредственно с Его Величеством! Сперва полная дезинфекция, затем анализы, доклад и сутки в карантине на выявление опасных заболеваний.
— Сутки⁈ — вырвалось у меня. — Да вы охренели совсем⁈
Что-то мне кажется, что порталом грифондюка я буду пользоваться гораздо чаще, чем планировал изначально. Мотал я каждый раз день в изоляции сидеть! И так ведь ясно, что никаких последствий от перехода нет и быть не может. Трещины раскрыты по всему миру, и из каждой ежедневно вылезают монстры, так что если бы что-то могло случиться, то…
Хотя-я-я-я…
Ладно, что-то я погорячился.
Может ведь статься так, что во время перехода через портал вся астрало-бубличная микрофлора погибает. А я в своём защитном шарике и впрямь перенёс какую-нибудь бактерию или спору, которая на благодатной почве возьмёт, да и расплодится.
— Пока не поймём, что перемещения туда-сюда безопасны, будет вот так, — развёл руками Державин. — Ну извини. Ничего не могу поделать.
— И сколько раз нам нужно туда-сюда метнуться, чтобы вы сделали выводы? — уже без прежней претензии в голосе спросил я.
— Для статистики чем больше выборка, тем лучше, — честно ответил Стёпка. — Но-о-о-о-о… хотя бы пару раз, Вась. Не злись, пожалуйста…
Тем временем к нам подбежали два человека в белых костюмах с носилками. Я сгрузил шаманку, сказал им, что состояние у неё стабильное и помощь не требуется, а потом начал наматывать на локоть верёвку с кенгуру.
— В гостинице, — безапелляционно сказал я. — Карантин мы будем проходить в гостинице. Четыре звезды минимум, мини-бар, джакузи, обслуживание номеров и… и что ещё, девочки? Ну давайте, накидывайте! Придумывайте, чего нам ещё надо?
— Полотенца-лебеди? — робко предположила Смертина.
— Халаты хотелось бы с собой забрать, — добавила Стеклова.
— И хороший вид из окна, — а это уже Фонвизина встряла. — На Москву. На центр.
Эх…
Была бы Шестакова в сознании, сейчас бы такой райдер господам учёным выкатила, чтобы они в следующий раз подумали, а стоит ли устраивать этот сраный карантин? А не накладно ли оно получается?
Ну да ладно. Если что, все капризы будем озвучивать по мере их поступления и пускай только попробуют не выполнить.
— И гостиница — это только «во-первых», — сказал я, чтобы Стёпка не расслаблялся. — Во-вторых, никаких больше очных ставок. А «в-третьих» я придумаю чуть позже… Ы-ы-ы-ыкх! — это я поднатужился и выдернул из трещины кенгуру. — Вот тебе, кстати, лут. Принимай, занимайся…
В гостинице мы были уже спустя полтора часа.
Правда, сперва нас всех подвергли процедуре дезинфекции: по одному заводили в специальный закрытый шатёр поменьше основного. Внутри стояли две душевые кабинки. Первая — настоящая, с водой. А вот вторая опрыскивала нас мелкодисперсной взвесью какой-то гадости.
Я старался особо не дышать, но судя по блеску в глазах альтушек могу догадаться, что доля спирта в гадости всё-таки была.
Грязную одежду мы складывали в специальный бак, а взамен получали новую. Я довольно толсто намекнул Стёпке, что если с моей футболкой с концерта «Удавки» что-нибудь случится, то ему придётся лично воскрешать Жору Жордисова, собирать золотой состав группы и устраивать новый концерт специально для меня.
Стёпка мотнул головой, а потом тайком от меня, шёпотом, сказал в рацию что-то типа «отбой с крематорием».
Так вот…
Насчёт новой одежды.
Не знаю, чем руководствовались товарищи учёные, но для меня подготовили парадный серенький костюм-тройку, а девкам на выбор поставили в шатре целую вешалку с вечерними платьями. Потому-то, как мне кажется, сама процедура растянулась по времени раза в два, а то и больше. Альтушки испытали настоящие муки выбора.
Но в итоге все, как одна, выглядели ослепительно.
Смерть и Дольче будто близняшки в чёрных стразах, Фонвизина — в зелёном и с вырезом на спине, а Ромашка — в белом. Но особенно было удивительно увидеть в таком светском амплуа Стеклову.