— Да, — у Карины аж дух перехватило. — Да-да, — закивала она, как болванчик. — Я помню… Всё помню…
— Ну так продолжай!
— Да хрен с ним! — раздался весёлый крик откуда-то из передней части салона. — Строптивая смирилась! Поздравляю!
— Но как она сдалась⁈ — подхватил другой голос с конца автобуса. — Не понимаю!
— Не понимаю, — сказала Ира. — Как так-то?
Сестра выглядела довольной и вовсю улыбалась, но взгляд был усталый и немножко блуждающий. Ей бы сейчас поспать, конечно. Но! Герои должны знать, что же всё-таки, чёрт его возьми, произошло.
— Давайте сперва выберемся отсюда, — улыбнулся я. — Что-то как-то не хочется разговаривать посередь трупов.
— Я всё уберу, — отозвалась Рита Смертина, покручивая в руках костяную корону. — Только чуточку отдохну. А потом они сами уйдут… ну, в общем… увидите.
Итак…
Я, альтушки всем составом, Ира с Тамерланом и Маврины отправились домой. Мне очень хотелось рассказать всё подробно; сидя за обеденным столом, с чувством, с толком, с расстановкой, а потому по дороге я просто молчал. Молчал и слушал восторженные вздохи Риты Смертиной, которая чуть ли не каждые несколько метров повторяла, что всё хорошо.
И утро хорошее, и погода хорошая, и мы все хорошие, и жить — в целом — очень-очень хорошо.
— Василий Иванович!
— Вась!
Державин с Кузьмичом, по всей видимости, тоже ещё не ложились. Пока мы удерживали зомбарей, те несли свою переживательную вахту в тылу.
— Что случилось-то⁈ — выбежали оба нам навстречу.
— Вильгельм Куртович, — улыбнулся я. — Завари-ка чаю. Нам с кадетом Смертиной есть что вам рассказать…
Глава 17
— Это… гхм… Как бы это сказать? Удивительно, что ли? — нашёл в себе силы не матюгнуться Гринёв, глядя на кадавра. — Давненько я таких штуковин не видел.
Ещё бы, как раз со времён войны с Личем и не видел.
Глава Тайной Канцелярии нагрянул к нам уже спустя час после того, как закончилось ночное бдение в коровнике. Пока его люди носились по округе и убеждали свидетелей в том, что они вовсе не свидетели и никаких зомби не видели, мы всей делегацией наблюдали за работой обновлённой Риты Смертиной.
Что ж…
На поле близ Удалёнки прибавилось тайн.
Где-то здесь в траве лежали печальные остовы гандамов. Где-то здесь валялись кости иномирных демонов. Где-то здесь в перелеске светился мой персональный портал в песчаный бублик, и его покой охранял могучий грифондюк Леонид.
Ну а теперь ещё и это:
Огромная тварь, свёрстанная сразу из всей той биомассы, которую Лич натравил на коровник, сама выкапывала себе могилу. Загребая гипертрофированной пятернёй, каждый палец которой на поверку оказывался рогатой лосиной тушей, кадавр Риты Смертиной всё глубже и глубже зарывался в землю.
И правильно.
Во-первых, всё это безобразие и впрямь стоило убрать. Во-вторых, как выразился Лёха, у него в лесах тупо не найдётся столько падальщиков, чтобы падаль исчезла сама собой. Точнее, найдётся, конечно, но процесс этот будет долгий и негигиеничный.
Ну и, в-третьих, кадет Смерть очень хотела похвастаться своими новыми умениями.
Сейчас Рита стояла чуть впереди, вся сплошь в язычках некротической энергии, и управляла кадавром. Эффективно, правда, вот пока что не эпично.
Движения рук недостаточно пафосны, да и весь её образ… так себе.
Наскоро переоделась в чистое и сразу же побежала колдовать.
Ничего-ничего…
Когда-нибудь Рита обязательно будет выходить на поле боя в длинном развевающемся чёрном платье, а также с дюжиной браслетов и фенечек на каждой руке, но вот конкретно сейчас повелительница нежити была облачена в рваные джинсы, стоптанные кеды и невзрачное серенькое худи.
Ну и в костяную корону, само собой!
Артефакт девушка заслужила по праву и теперь вряд ли когда-нибудь с ним расстанется. А там, глядишь, детям-внукам передаст, и станет корона фамильной.
Но что же случилось там, в коровнике? Что стояло за этой внезапной — на первый взгляд — победой? Из чего она складывалась.
Итак: в тот момент, когда кадавр сложился на полу и начал пересобираться в версию 2.0, мне в голову постучали.
Я тогда на полном серьёзе подумал, что это старина Лич решился-таки на переговоры. То, что я никогда и ни под каким соусом к нему не примкну, было очевидно для всех. Но могло ведь статься и так, что тварь решила признать поражение и вытребовать для себя какие-нибудь условия? Чем, как говорится, чёрт не шутит?
Так вот — тогда я ошибся.
На ментальную связь со мной вышла Рита Смертина. Вышла и подробно рассказала о том, что происходило сейчас «на той стороне».
А ситуация на тот момент складывалась следующая: я мог держать барьер сколь угодно долго, а Лич сколь угодно долго его прожимать.
Ритуал давал возможность Рите Смертиной поменяться с Личем местами и запихнуть его в корону.
Возможность давал, а вот силёнок не хватало. Более того, тварь всё лучше осваивалась в новом теле.
И тогда я предложил сыграть в поддавки.
Лич ведь что? Зло в чистом виде. А злодеев всегда губит их тщеславие. Хочется им могущества невероятного, и потому силы свои они склонны переоценивать.
А потому я и дал Личу выиграть немножко… А затем ещё чуть-чуть… Как игрока затянул в противостояние, в котором он вот-вот, да и победит совсем.
Изобразил, что Василий Иванович стремительно слабеет. Ой-ой-ой, ай-ай-ай, по сантиметру прожимают купол, какой же сильный удар, ох, ах, как же Лич силён!
Ну да, ну да. Будем честны. Я в любой момент мог вернуть всё на круги своя, но по плану Риты разыгрывал из себя немощь.
И Лич поверил.
Его внимание было разделено между тем, чтобы давить меня и держать Риту взаперти. И вот, во время памятного петушиного крика Тёмный Властелин решил, что я уже на последнем издыхании и полностью вложился в своих зомби.
Всё, что есть. Так приятно прихлопнуть давнего врага. Матч-реванш, как говорится.
Вложил всё до донышка в один удар.
Тут-то Смертина его и вышвырнула.
Обратно в Корону.
Тем самым заканчивая ритуал и захлопывая дверцу.
Вот только Корона эта стала другой.
Европейские артефакторы сделали для Лича не просто тюрьму, но и камеру пыток. Артефакт заставлял его переживать снова и снова самый болезненный момент своей жизни.
Но то ли Рита Смертина, то ли Иринкины переделки «сломали» Корону. И теперь жизнь там не вертелась, как хомяк в шаре, а продолжалась своим чередом.
Счастливая жизнь обыкновенной девушки, никогда не убивавшей людей и не превратившей города в чудовищные пустоши.
И уходить из неё Личу попросту не хотелось. Как раньше он пытался вырваться из тюрьмы, так теперь стремился в ней задержаться.
Это показывали даже Иркины приборы. Внутреннее магическое давление было нулевым. А приборы не врут.
Корона обрела новую владелицу, а я получил свободу.
Ведь из-за этой чёртовой короны на чердаке я в прямом смысле этого слова был прикован к Удалёнке. Отъезд в Астрахань — моя самая длительная отлучка за последние много-много лет.
И то вынужденная.
Всё потому, что после победы над Личем народу объявили, что чудища больше нет. Сгинуло оно. Только десяток человек по всему миру знал правду.
А бремя ответственности легло на плечи Императора Российского, как лидера страны победительницы, Канцлера, силовых министров… И меня.
Тогда я и предложил себя в качестве хранителя артефакта. Выбрали неприметное место недалеко от столицы. Вымарали меня из всех победных сводок и докладов.
Засекретили.
И начал Василь Иваныч жизнь простого военного пенсионера. А что министры в гости приезжают и в баньке парятся. Так мало ли, у кого какие сослуживцы есть.
А так то, если подумать…
Почему министры всё время катаются ко мне в баню, а не я к ним? Неужели моя баня настолько, блин, особенная? Какого хера я Германа Морозова и других «своих» ребят столько лет не видел; ну неужели не заскучал? Неужели при моей страсти к рыбалке, я настолько упёрт и зашорен, что сижу как дурак и ловлю сикилявок в местной луже, в то время как в Империи есть и Волга, и Лена, и Дон, и Байкал, и Сахалин, и Дальний, мать его так, Восток, и всё это с развитой инфраструктурой, и всё для людей?
Неужели мне, потомственному аристократу, не хотелось бы хотя бы изредка обретаться при дворе? Неужели после моего вклада в процветание Империи я доволен дивидендами в виде шашлыков на свежем воздухе? Неужели чужды мне балы и хруст французской булки?
И главное!
Почему я, без ложной скромности красавец-мужчина, до сих пор не выбрал себе спутницу жизни под стать моему славному роду? Чего ж я, дурак такой, маленьких Скуфидончиков себе на радость не наплодил?
Насчёт последнего, наверное, надо пояснить подробней.
Это всё потому, что не будет ни одна востребованная у мужчин аристократка в своём уме добровольно выбирать жизнь затворницы. Логично, что не востребованная и не в своём уме мне не нужна. Охотниц за деньгами можно в любой момент целый гарем собрать, но хочу ли я так? Нет, не хочу.
Не хочу держать свою избранницу на привязи. Но и отпускать далеко и надолго тоже не хочу. Жена, она на то и жена. Она мне здесь нужна, рядом и притом всегда.
Нет!
Удалёнка мне нравилась. Действительно. И этот образ жизни — спокойный, размеренный и чуточку деревенский — тоже нравился. Во всяком случае, я старался получать от жизни здесь максимум удовольствий. Зачем вообще ныть, когда можно не ныть? То есть… зачем вообще ныть?
Но теперь, когда всё закончилось…
— У-у-у-ух, — я впервые за много лет вздохнул полной грудью.
Свобода. Настоящая, полнокровная свобода, безо всяких условий, оговорок и мелкого шрифта в углу страницы. Оковы тяжкие падут, темницы рухнут, и дальше по классику…
Не обязан я теперь сидеть здесь, как пёс на цепи. Не должен! Никому, блин, и ничего! И от осознания всего этого, признаться, у меня аж голова закружилась — в прямом и переносном смыслах. Чёрт! А не махнуть ли нам с Кузьмичом вечерком в Баден-Баден?