Уточнила и тут же получила развёрнутое пояснение что, зачем да почему. Ведь… по сути, никакого секрета в приказе Василия Ивановича не было. И более того, девкам стоило о нём знать. Никто не покинет участок Скуфидонского, и никто на него не попадёт до тех пор, пока не вступит в силу новый приказ.
Всё ясно. Всё понятно.
— Ну… Ну ладно, — пожала плечами Ксюша. — Я тогда пойду наверх посмотрю. Может, в старой Ириной комнате остались какие-то вещи.
— Нет-нет-нет! — встряла Рита Смертина, которая по поводу «инаугурации» подруги суетилась в два, в три, а может, даже и в четыре раза больше остальных. — У тебя праздник! Отдыхай! Я сама схожу!
И пошла.
На кухне Вильгельм Куртович колдовал над праздничным салатом. Праздник был девочковый, а потому и блюда Кузьмич старался подбирать соответствующие — никаких сегодня парусников из сала и прочей жироуглеводной прелести.
Всё лёгкое, всё красивое и изысканное.
Так вот… салат!
Будучи лично знакомым с Александром Борисовичем Алёшиным, Кузьмич позаимствовал у величайшего кулинара трассы Москва-Сакраменто рецепт соуса. Две части сметаны, часть горчицы и — внезапно! — часть мякоти банана. Ещё щепотка икры летучей рыбы, четвертинки винограда, копчёная утка и непосредственно салатные листья.
На слух — отврат, как он есть.
По факту — вкуснотища.
— Только никому не рассказывай, — подмигнул Кузьмич и расплющил плоской стороной ножа банан.
Всё-таки основная фишка салата была в том, чтобы огласить список ингредиентов после того, как едок навернул первую вилочку.
— Никому, — улыбнулась Смертина, изобразила запирание рта на замок и двинулась дальше.
Мимо кухни, в гостиную, по ступеням на второй этаж и в бывшую комнату Ирины Ивановны Скуфидонской. Да, если здесь и остались какие-то вещи, то после обороны дома Кузьмичом они обязательно будут вонять фритюром, но… это всё-таки лучше того, в чём Дольче ходит сейчас.
Логично, что сперва Рита открыла и проверила шкаф. Пусто. Затем заглянула в тумбочку. Пусто. В корзине для белья, на спинке стула и на подоконнике тоже ни намёка на одежду.
— Посмотри под кроватью, — сказала… Корона. — Может, там что-то затерялось?
— Ага, спасибо, — ответила Смертина и полезла под кровать, но-о-о-о… тоже пусто.
— Тогда зайди ко мне на чердак, — продолжил подсказывать голос. — Тут точно есть во что приодеться.
Рита замерла.
— Что за…
Морок⁈ Наваждение⁈ Или пресловутая подростковая деменция⁈ Первая реплика голоса, прозвучавшая в голове, была чем-то само собой разумеющимся! Чем-то нормальным и обыденным, хотя раньше со Смертиной точно ничего подобного не происходило! Точно-точно! Не было у неё ни воображаемых друзей, ни ментальных расстройств!
Да ещё и…
Корона? У голоса, который так бесцеремонно вторгся к ней в голову, помимо прочего ещё и имя было! Рита знала его, хотя голос и не представился. Как так-то⁈
— Что за чёрт? — Смертина вылезла из-под кровати и огляделась.
Никого.
— Кто здесь⁈
А в ответ тишина.
— Ау⁈
Показалось?
Да, должно быть, всё-таки показалось. Но показалось так реалистично и ярко, что теперь это предмет для следующей беседы с психологом! Врождённая тревожность Риты Смертиной просто не позволила бы сохранить этот эпизод в тайне и ни с кем им не поделиться.
Да, блин!
Она сама себя с ума сведёт, если не поговорит с кем-то об этом прямо сейчас! Риту пробило на холодный пот. Задрожали руки. Внезапный страх одновременно сковал тело и буквально приказывал бежать отсюда! Обратно! К людям! В общество! Скорей-скорей, туда, где ты не одна, где друзья и шум, и светит солнце, и вообще не страшно!
Проглотив болючий комок, Рита сделала шаг, другой, и тут…
— Бу! — голос внезапно вернулся. — Испугалась? Не бойся, я — друг…
Смертина хотела было заорать, но вместо крика из горла вылетело лишь сдавленное сипение.
— … иди сюда, иди ко мне, — продолжил тем временем голос. — Поднимись ко мне на чердак, посмотри мне в глаза…
К ещё большему ужасу, ноги Риты сами потопали в сторону лестницы, ведущей наверх; контроль над телом был утерян безвозвратно.
— … ты хочешь увидеть меня? Я хочу тебя увидеть! Давай смотреть друг на друга, пока наши глаза не устанут…
— Ы-ы-ы-ы, — сквозь сведённые зубы ещё раз попыталась закричать Рита, но опять безуспешно. Точь-в-точь сонный паралич, только без сна, паралича и разумного объяснения происходящему. Ступенька, ступенька, ещё ступенька, и вот — собственная рука Смертиной без её разрешения взялась за ручку.
— Ты боишься? Почему? — как будто бы насмехаясь, спросил голос. — Что-то не так?
За красным порталом, который построили адепты Чурчхеллы, ожидаемо, находился очередной бублик. На сей раз не астральный, не болотный, а вот как есть пустынный. Песок, песок, песок… кругом песок. Под ногами песок, над головой песок; закруглённые стены тоже сплошь из песка.
В качестве освещения — люминесцирующие кактусы.
Не звёздные!
Вообще ни разу не похожие на кактус Стекловой, а большие и раскидистые. Как будто сошли с иллюстраций детской книжки про ковбоев. Воображение само дорисовывало к ним перекати-поле, бизона и табун диких мустангов.
Чамара уверенно провела меня по этим барханам к другой портальной арке, и мы оказались в Аду.
Ад соответствовал всем моим самым смелым ожиданиям. Так себе местечко. Сразу понятно, что любой немагической органике здесь придёт моментальный звиздец. Небо красное-красное; ярче, чем во время лесного пожара. Кругом выжженная земля, вулканы, сопки, гейзеры. Никакой растительности и никакой, к счастью, живности.
— За мной, — поманила Чамара, и мы двинулись дальше.
Десять минут по пересечённой местности, пять минут вверх по горе — не самой крутой из тех, по которым мне доводилось лазать — и перед нами возник вход в пещеру.
— Ублюдок там? — уточнил я, чтобы понимать: готовиться мне к бою или не готовиться.
— Там-там, — покивала рогатая. — Иди…
Что ж…
Пока спасение мира происходит в максимальной степени сумбурно, но кто сказал, что обязательно должны быть превозмогания? Сейчас залечу, по-быстрому прикончу Папу — на сей раз окончательно — и успею к первому тосту за здравие Её Благородия Шестаковой.
— У-у-у-у! — я сразу решил обозначить своё присутствие акустически и забежал в пещеру, а там…
Столик.
В первую очередь мой взгляд зацепился за столик. Круглый, застеленный белой скатертью и сервированный, как в лучших домах. Подстановочные тарелочки, полный набор серебряных приборов, ваза с красными розами и канделябр с горящими свечами.
Так…
Что ещё?
Сверху каменные сосульки висят. Все стены завешаны красным шёлком, и из-за этого атмосфера… как бы так сказать? Наверное, она могла бы быть романтичной, если бы не была такой проститутошной.
— Сюрпри-и-и-из, — мурлыкнула за спиной Чамара и приобняла меня за плечи.
— Э-э-э, — я тут же отстранился.
Ну а ещё бы!
Подвох.
Явный подвох, и автор этого подвоха — демоница. Сулит ли мне это что-то хорошее? Со стопроцентной вероятностью ответом будет «нет». Да, я живу стереотипами! Ничего плохого в этом не вижу и, более того, настоятельно всем рекомендую поступать так же! Потому что берутся они не с потолка! Например, когда ты мыслишь стереотипно, у тебя гораздо меньше шансов отдать все свои сбережения цыганке не вокзале.
— Какого хрена тут происходит?
— У нас свидание, — улыбнулась суккуба и прошла мимо меня к столику, по пути размашисто виляя попой, кое-как укрытой прозрачным чёрным фатином. — Только не ругайся, Василь-ли-вань-нищ. Я пообещала не причинять никому из твоего мира зла. Так вот я и не причиняю. А во имя причинения добра могу обманывать кого угодно и сколько угодно. Такова моя природа, и я ничего не нарушаю.
— Объясняй!
— Присядь, пожалуйста, — рогатая присела за столик и закинула ногу на ногу. — Ну же. У меня для тебя ещё много сюрпризов. Например…
Чамара хлопнула в ладоши, и занавесь по правую руку от меня отъехала в сторону. За ней оказался железный конь.
Прямо вот железный. Прямо вот конь. Уж не знаю, что это за тварь такая и откуда она взялась, но думается, что без трансформации трещин тут не обошлось. Ржавая острозубая скотина была похожа на… м-м-м… кажется, это называется инсталляцией. Модные артхаусные художники той породы, что шарятся в поисках материалов по помойкам, просто обожают такую вот хренотень.
Налепят что-то наспех, а потом с одухотворённым хлебальничком рассасывают плебсу глубокие смыслы, зашитые в их кривопалую поделку.
Так вот…
Эта инсталляция была живой. Завидев меня, коняга с металлическим скрежетом встал на дыбы и заржал. Мне бы по-хорошему шарахнуть в него сырцой, не вникая в подробности, но… На шее у коняги была верёвка, другой конец которой был надёжно закреплён за сталагмит.
Так что лошадка, вроде как, была не опасна.
— Нравится?
— Чего? — я сперва даже не понял о чём речь.
— Железный конь, — пояснила Чамара. — Мо-то-цикль. Катя сказала, что тебе нравится такое.
— Э-э-э…
— Понятно, — демоница нахмурилась, хлопнула в ладоши ещё раз, и теперь в сторону поехало левое шёлковое заграждение.
Твою ма-а-а-а-ать…
Если железный конь — это мотоцикл, то мне страшно даже представить, что демоница подразумевала вот под этим действом. За левой ширмой стояли четыре чёрненьких чумазеньких чёртенка, — примерно таких же уродов мы пачками валили на поле возле Удалёнки во время вторжения Папы.
При этом один из них был за руки-ноги привязан к дыбе. Второй неумело держал в руках гитару с раздолбанной вусмерть верхней декой, третий аж по самые гланды засунул себе в рот кларнет, а вот четвёртый… у четвёртого при себе, кажется, был электрошокер.
— Начинайте, парни! — крикнула Чамара, и парни начали.
Шокер затрещал и впился под рёбра привязанному к дыбе демону. Гитарист начал долбить по струнам, а кларнетист… по правде говоря я не понял, что он делает, но его, кажется, вот-вот вырвет.