Здешний народ надеется, что это происшествие послужит пересмотру положения местных священников. Сьера Бальдур в нашем приходе подобрал под себя весь лисий промысел и имел с того побочные доходы, а пушнина здесь в цене. И ясно, что дела уж совсем плохи, раз святые отцы начинают гробить себя в погоне за лисами — и, видимо, из-за одной только бедности!
Ну и скатертью дорожка! Это все, что я скажу о пропаже отца Бальдура — я всегда находил его ужасным stupidus.[13]
Абба значит: Хавдис.
Итца значит: Бог.
Итца ха-ам значит: Бог желает.
Итца ум значит: Бог не может.
Итц-умба уба-хара значит: свет Божий, солнце или душа.
Уфа-хара хо-фак значит: луна.
Ут-да-да хо-фак значит: звезды.
Ифф-итц значит: свет.
Фуффа хайя значит: ангелы.
Иффа ку-ку значит: Царство Небесное.
Итца и-аддига значит: Бог все знает.
Отцина майя значит: Рождество.
Итца ро-ро значит: Иисус.
Отцина-хайя значит: Пасха.
Отцина-марда значит: Воскресенье.
Авв-авв значит: говорить.
Ко-ко значит: петь.
Андха ха-ам ко-ко значит: мы будем петь.
Умм авв-авв значит: не хочу говорить.
Умра значит: не знаю.
Амх-амх значит: красиво, хорошо.
Оффо-кер значит: некрасиво.
Футцу значит: мужчина.
Халл-халл значит: девушка.
Фуффа-ро значит: ребенок.
Фурру значит: человек.
Мамба значит: птица.
Мордана-хайя значит: день.
Хо-фак значит: ночь.
Са-рдо значит: море.
Фади-фад значит: дождь.
Хайера значит: снег.
Мах-мах значит: лето.
Мах-мах хайера значит: зима.
Ка значит: огонь.
Фафф-фафф значит: священник.
Кондура значит: король.
Тампа значит: одежда.
Умпх Аббы значит: ящик Хавдис.
Фифи-пупу значит: псалом.
Пупу значит: темнота.
Ибо значит: спать.
Вот, это тебе «словарь Аббы», так она говорила, когда я ее нашел. Как видишь, здесь много библейского, что и подтверждает мои догадки о том, кто она была такая.
Нет, я не намерен умалчивать, что знаю достоверно о происхождении Хавдис. От тебя у меня секретов нет, я знаю, ты сохранишь их при себе. Тебе, мой дорогой друг и наставник, я всегда могу довериться.
Так вот, в конце этого февраля наслало на нас, живущих здесь в Долине, одного из наинесчастнейших во все времена Исландии горемыку — Сёльви Хельгасона,[14] бродягу и мастера на все руки. Он переходил на лыжах от хутора к хутору и в обмен на еду рисовал с людей картинки, чинил все, что было в хозяйстве деревянного, и пересказывал сплетни из других мест. Очкарик этот постучался и в мою дверь и прожил у меня неделю. Я убедился, что он ловко управляется с красками и от природы наделен здравым умом. Мне он был не в тягость, хотя попорчены у Сёльви и душа и тело — в том постарались люди.
В один из вечеров заговорил он об Аббе, но называл ее Лёй-вей (а это я дал ей имя Хавдис[15] и сказал, что она — Йоунсдоттир,[16] а это все равно что сказать «дочь самой Исландии»). По тону Сёльви чувствовалось, что говорит он искренне. Он рассказал, что когда-то давно нашел ее одну на высотной горной дороге в окрестности Кьёлур. По его предположению было ей тогда лет семь. Она бродяжничала с ним года полтора — до тех пор, пока он не нашел ее семью и не вернул ее в родительский дом.
Пока Абба скиталась с Сёльви, он смастерил для нее гроб — из дорогого, выброшенного на берег моря, леса. Когда он это сказал, я понял, что говорит он правду, потому что упомянул он также и о двух латинских фразах, написанных на гробе Аббы, — еще бы, ведь это он сам их и написал!
Спустя несколько лет Сёльви опять попал на тот хутор, где жила Лёйвей, но на этот раз все там было в ужасном запустении: ее мать покончила с собой, выпив яду, Лёйвей отец продал чужеземным морякам, а сам собрался на учебу — в семинарию. Несчастный отец этот был Бальдур Скуггасон, тогда еще дьякон в приходе в Хёвди, а за свою двенадцатилетнюю дочь он выручил у моряков шомпольное ружье и мешок дроби. Вот, теперь ты понимаешь, почему я ранее так холодно отозвался в его адрес.
Однако же как ужасно мое письмо пропиталось печалью и горечью! Прости, Бога ради, мое нытье.
A propos![17] Если ты окажешься на улице Кронпринцессы, загляни, пожалуйста, к тетушке Перч и закажи у нее килограмм утренней чайной смеси, item[18] 250 грамм Дарджилинга. У меня там открыт счет, и они мне вышлют в кредит. Нет-нет, я не собираюсь все это пить один. Я «унаследовал» одного из слуг священника. Его зовут Хаулфдаун Атласон, он неглубокого ума и очень работящий, а чаю хлещет за целую английскую Палату лордов.
Передавай привет своей матушке. Надеюсь, ей понравится эта смесь, здесь тимьян, таволга, подмаренник и листья березы. Сообщите, если нужно еще, благо выбор в нашей исландской природной аптеке богатый.
На этом пока прощаюсь, дорогой мой Бриньюлфссон, удачи тебе во всем — ad urnam.[19]
Твой любящий друг и доверенное лицо на краю обитаемого мира
Фридрик Бэ.
Post scriptum. Еще раз прости за такое нудное письмо. Обещаю, что следующее будет лучше — тогда я предварительно пропущу стаканчик! Прилагаю к письму картинку, которую нарисовал Сёльви. На ней, по всей видимости, изображен дьявол, запихивающий себе в з-цу высокочтимого губернатора Исландии.
Au revoir![20]
Ф.