Она пыталась сделаться совсем незаметной, испытывая отчаянное желание убежать, но она пообещала Стефану сидеть здесь, а без его помощи она никак не доберется до Йорка. К тому же он считал, что в гуще людей она находится в безопасности. Да что он знает?
Хирка глотнула какао, которое ей купил Стефан. Оно остыло. Стефан с Наиэлем уже должны были вернуться. Сколько времени могут занять поиски машины? Их повсюду до смешного много. Может, это ее ошибка, ведь она попросила Стефана не воровать.
Мешок Хирки был зажат между табуретом и окном. Вся жизнь в маленьком мешке. Бугор указывал место, где лежала книга. Ее мягкая обложка подстраивалась под форму мешка. Казалось, сейчас она пытается выбраться наружу, призывает взглянуть на нее. Хирка огляделась, развязала мешок и вынула книгу, в которой никто не мог найти смысла. Только она до сих пор пыталась что-нибудь разобрать.
В этой книге что-то было. Что-то чужое и одновременно знакомое. Черная кожа выцвела и потерлась. Названия нет. Автора нет. Только два выдавленных символа. Две полоски шириной в палец, идущие наискосок. Хирка раскрыла книгу, перелистала светлые страницы. Больше всего книга походила на шутку. Так много страниц, и так мало содержания. Только маленькие кружки, произвольно расположенные на странице, с произвольным количеством отходящих от них черточек. Никакой связи. Никакого текста.
Стефан предположил, что это какой-то фильм, и надо быстро перелистывать страницы и смотреть, как меняются рисунки. Но, судя по всему, в этом тоже не было особого смысла. А что, если…
Хирка выглянула в окно. У нее появилось ощущение, что на нее кто-то смотрит, что рядом с ней находится кто-то, хорошо ей знакомый.
Мимо кафе по улице шли люди. Никто из них не смотрел на нее. Она обследовала окрестности. На углу на другой стороне улицы стоял попрошайка. Каждый раз, когда мимо проходил человек, он протягивал свою бумажную кружку, но ему никто ничего не подавал. Никто не замечал его. Он был молодым и тощим, на нем были перчатки без пальцев.
Хирка убрала книгу обратно в мешок, забросила его на спину и вышла из кафе. Казалось, улица увеличилась в размерах. Машины стали злее. Надо вернуться. Надо дождаться Стефана и Наиэля.
Рано или поздно тебе придется справляться с этим миром самой.
Хирка перешла улицу. Она учуяла его запах еще до того, как приблизилась. Слабый аромат гниения. Она остановилась. Их глаза встретились. Хирка ждала реакции. Узнавания. Возможно, нападения. Он был одним из них, одним из забытых. Но он не узнавал ее.
Хирка пошарила в карманах, вынула купюру и опустила ее в кружку. Его исцарапанные пальцы были грязными. Мужчина кивнул и несколько раз поблагодарил. Его щеки впали, а глаза смотрели куда-то вдаль, как будто он вообще ее не видел.
– Как давно тебя забыли? – спросила она.
Он вынул купюру из кружки и убрал в карман.
– Здесь все забыты, – ответил он. Хирка усомнилась в том, что он понял ее вопрос. Она подошла на шаг ближе. Мужчина огляделся по сторонам, и она сообразила, что из них двоих он боится больше. Возможно, он думает, что она хочет его обмануть?
– Как долго вы были друзьями? До тех пор, пока он не забыл тебя?
Его взгляд прояснился. Он прислонился к каменной стене, на которой кто-то нарисовал череп.
– Ты что, новичок? Больно уж молодая.
Она улыбнулась:
– Многие так говорят. Но я не одна из вас.
Он снова огляделся. Настойчиво. Беспокойно.
– Слушай, я не связываюсь с малолетками, и я не знаю, во что ты вляпалась. Но ты не знаешь, о чем говоришь.
Хирка развернулась, чтобы уйти.
– Грааль, – бросила она через плечо. – Я говорю о Граале.
Мужчина схватил ее за руку. Его глаза сделались безумными. Хирка испугалась, что он понял, кто она и какая кровь течет в ее венах. Мимо них прошел какой-то человек и походя взглянул на них. Попрошайка отпустил ее, как будто обжегся. Он был уверен в себе, до боли уверен в том, что находится на низших ступенях лестницы. Забыт. Полностью. Если ситуация обострится, шансов у него не будет.
Если бы он только знал. Хирка была такой же забытой, такой же крошечной частью этого мира, как и он. Как призрак. В стороне ото всего.
– Сколько вас? – спросила она. – Вы его никогда больше не увидите?
Попрошайка покачал головой. У него красивые глаза – или когда-то были красивыми. Однажды.
– Никто не знает. Я знаком с немногими. Мы слишком разные. Все из разных мест. Из разных времен. Он – единственное, что у нас было общего. Откуда ты про все это знаешь, красная шапочка? Ты с ним знакома? Ты можешь?..
Хирка покачала головой. Помочь ему было не в ее власти. Если Стефан говорил правду, то этот человек обречен лишиться рассудка. Сойти с ума. Он начнет бросаться на людей. Стефан без сожалений убил бы его здесь и сейчас, не посчитав это ужасным. Но по какому праву?
Как он может выносить смертные приговоры за деяния, которые еще не совершены?
Хирка нашла в кармане еще одну купюру. Предпоследнюю. Она хотела опустить деньги в кружку, но он закрыл ее рукой.
– Не трать на меня все деньги, красная шапочка. Мы ничего не можем сделать друг для друга.
Она отвела его руку в сторону и опустила купюру в кружку.
– Самая плохая отговорка из всех, что я слышала, – произнесла она. – К тому же ты не можешь знать этого наверняка. Возможно, в один прекрасный день ты тоже сможешь кое-что сделать для меня.
Она развернулась, перешла дорогу, вернулась в кафе, уселась за столик и посмотрела на улицу. Забытый исчез. Там, где он стоял, теперь был только нарисованный череп.
– Где ты была?!
Она вздрогнула. Стефан стоял у нее за спиной, приложив к уху телефон. У него на плече висела сумка, в руках он держал какие-то бумаги.
– Подожди, подожди, – сказал он в телефон и прижал его плечом к уху, пока расплачивался за кофе, который собирался взять с собой. Он пролил его и выругался, потом взял то, что осталось в чашке, и направился к двери. Он махнул Хирке, велев идти за ним.
– Ты выходила на улицу? Черт, ты же не знаешь, кто здесь может оказаться, так ведь? Ты должна была спокойно сидеть и ждать!
Он допил кофе и выбросил стаканчик, потом потыкал пальцем в экран телефона и посмотрел на нее.
– Слушай, я говорю с Аллегрой. Она звонила три раза, и в конце концов мне пришлось ответить. Дела обстоят хуже некуда. Она не дура и понимает, что мы что-то замышляем. Она хочет поговорить с тобой. Только не обсуждай с ней ничего, кроме причесок и маникюра. И скажи, ты не знаешь, где мы находимся. Понятно?
Он шел так быстро, что Хирка с трудом поспевала за ним. Он протянул ей телефон, она взяла его и приложила к уху.
– Да? – сказала она и почувствовала себя по-дурацки.
– Хирка, наконец-то, дорогуша! Одному богу известно, как вас трудно найти. Вы где?
– Я… я не уверена, – Хирка бежала за Стефаном. Аллегра понизила голос, и ее стало хуже слышно.
– Ты можешь разговаривать спокойно? Стефан тебя слышит?
– Вряд ли. Он занят.
– Нормальные отношения, я бы сказала. Дорогуша, не знаю, с чего начать. Я получила письмо от одного человека, который утверждает, что у него есть связи там, откуда ты. Это новости. Из Манн… Маннфаллы. Ты должна меня извинить, но я не знаю, как это произносится. Я обещала передать их тебе при условии, что Стефан их не услышит. Это ставит меня в несколько неловкое положение, если ты понимаешь, о чем я. Потому что я очень хочу сдержать свое слово и хочу, чтобы ты узнала новости. Как думаешь, что мне делать, дружок?
Хирка пошла медленнее, но сердце все равно заколотилось быстрее. Она никогда не рассказывала Аллегре, откуда она. Она говорила лишь то, что Аллегра хотела слышать.
– Я ничего ему не скажу.
– Ну вот и замечательно! Ты должна меня извинить, но я не знаю, кто все эти люди или о чем в действительности идет речь, но…
Хирка не стала уточнять, что речь идет вообще не о людях, если это новости из Имланда.
– Знаешь, Хирка, об этом было бы намного проще поговорить лицом к лицу. Как насчет завтра?
– Что это за новости? – Хирка стиснула зубы и всем телом ощутила, что на нее надвигается что-то совсем не хорошее.
– Ну что же, здесь три сообщения, и, боюсь, они очень краткие. Сначала говорится, что двое мужчин поссорились. Мужчины есть мужчины. Ример и Свартэльд. Боюсь, Свартэльд мертв. Ример должен завести семью. Ему подыскали девушку с севера, и она станет его женой. Ты его знаешь? Эта новость, судя по всему, гораздо радостнее. И последнее: в чайном доме произошел пожар. Владелец погиб, больше никто не пострадал. Дом подожгли из-за того, что кому-то не нравилась девушка, которая там когда-то жила. Слушай, я не понимаю, откуда пришло это письмо, но мы это выясним вместе, милочка! Давай пообедаем завтра и поговорим поподробнее, ладно? Пока не пострадал кто-нибудь еще.
Хирка не ответила. Она была не в состоянии раскрыть рот. Телефон выскользнул у нее из рук. Она увидела, как к ней бежит Стефан. Он не успел: телефон упал на асфальт. Мимо них промчался автобус. Звуки грохотом отдавали в ушах. Водопад из пыли. Стефан что-то кричит ей. Он всего лишь часть водопада. Беззвучная. Он поднял телефон. Хирка заметила, что экран разбился. Белые трещины паутиной покрыли черное стекло.
Изуродованный
Она наполовину слепая. Трупорожденная. Одна из них.
Римеру следовало бы испытывать отвращение, но это всего лишь слово. Он знал, кто она и что она. Она – Хирка. Она никогда не была ничем, кроме Хирки. Пусть называют ее как хотят. Человек. Дитя Одина. Гниль. Или одна из слепых. Трупорожденная. Набирн. Но она была Хиркой. Бесхвостой девчонкой.
Полгода назад она стала пешкой в игре между Маннфаллой и Равнховом. Соринкой в глазу Совета. Кем она стала теперь? Пешкой в игре миров? Пленницей сил, которые никто из них не понимал, в мире, который так сильно отличался от Имланда, что, по мнению Грааля, Римеру в нем не выжить.
Ну что же, это он скоро выяснит.