Несмотря на то что Рикус договорился и на таможне, и с владельцами торговых караванов о перевозке запрещённого груза, первой поставки картинок нам пришлось дожидаться три месяца.
Господин Фируз большую часть времени руководил работой в туннеле, периодически наведываясь в город, чтобы лично доложить королю, какие работники и какие материалы необходимы ему для проведения работ.
Он предоставил нам с Рикусом возможность предаваться порокам, и, когда литографии прибыли, мы быстренько взялись за дело. Наш предшественник, торговавший ранее этим товаром, владел типографией и лавкой, находившейся рядом с главной площадью, неподалёку от здания резиденции ордена ловцов. Нынче лавка была заброшена, а вдова уже отчаялась найти на неё и типографию покупателей. Печатное дело в Калионе не пользовалось успехом, ибо король предоставил монопольное право на любую печатную продукцию мастерам Ренивьеды, в самом же Калионе разрешалось размножать печатным способом только документы, связанные с торговлей, а также религиозные материалы по заказам служителей Единого.
С вдовой мы договорились об аренде.
– Для нас это просто идеальное прикрытие, – заявил Рикус.
– Но по соседству находятся ловцы!
– То-то и оно. Ловцы уверены, что не найдётся дурака, который станет заниматься крамольными делами у них под носом.
– А разве не этим занимался покойный печатник?
– Он был пьяницей и вдобавок глупцом. Только представь: ему нужно было отправить один сундук с литографиями лика Единого к братьям в Ильму, а другой, с запрещёнными картинками, в Клих, к своему сообщнику. К несчастью, в ту ночь он хлебнул лишку и в результате перепутал адреса. Так что можешь представить, что получили святоши…
– И всё равно мне непонятно, зачем нам нужно заведение этого печатника, – сказал я.
– Ты, наверное, забыл, что я сам неплохой художник. Ты научишься работать на печатном станке, а я буду рисовать такие похабные картинки, что спрос на них возникнет в самой Ренивьеде!
Пока Рикус улаживал дела с коммерсантом, сделавшим нам заказ, я увлёкся механизмом под названием «печатный пресс».
А вскоре, после того как мы получили свою долю от коммерсанта, рассчитались с таможенниками и заплатили аренду скорбящей вдове, которая продала нам право на то, чтобы заниматься преступным делом её покойного мужа, у нас почти ничего не осталось.
Я обрадовал Рикуса, что обнаружил приличный запас красок и разобрался, как работает станок. Бретёр тут же забыл о женщинах и выпивке и засел за работу. Он принялся копировать один из оставшихся у нас рисунков на печатную форму. Первый блин, вопреки практике, не вышел комом и принёс нам целую кучу серебра, которая произвела на Рикуса исключительно приятное впечатление.
– Бастард, мы лишили автора рисунка положенной ему доли, издателя – его прибыли, не заплатили королю десятину, а таможенным чиновникам – взятку… Амадеус, ты одарённый мошенник. Раз уж ты показал такой издательский дар, я хочу доверить тебе печать моего собственного творения!
Мы занимались печатным делом уже несколько месяцев, когда к нам впервые наведались ловцы.
– А мы и не знали, что у вас тут типография, – сказал человек с лошадиным лицом, представившийся ловцом Орино.
– Ты не подавал прошение магистру ордена и не получал разрешение на книгопечатание.
Разумеется, я предвидел возможность подобного визита и придумал на такой случай подходящие оправдания. Представителю ордена были предъявлены якобы находящиеся у нас в работе цветные изображения лика Единого и безупречного Его слуги – магистра ордена ловцов в Калионе. А насчёт разрешения я пояснил, что, мол, хозяин типографии отбыл прямиком в Ренивьеду, чтобы получить монополию на печатание и продажу в Калионе книг религиозного содержания.
– Хозяин оставил меня здесь, чтобы к тому времени, когда он вернётся с императорской лицензией и представит её королю, я наладил работу пресса и подготовил другое необходимое оборудование.
– А что ещё вы печатаете, пока ваш хозяин в отъезде? – вопросил ловец.
– Ничего. Смотрите тут всё и тут… К тому же хозяин должен привезти бумагу и краски…
– Ты понимаешь, что вам запрещено печатать любые книги и другие материалы, не получив сперва соответствующее разрешение? Если выяснится, что ты фактически участвовал в незаконном книгопечатании…
– Конечно, господин Орино, – сказал я, наградив почётным обращением простолюдина, который если и соприкасался с благородными мужами, то разве что наступая на навоз их лошадей. – Но, откровенно говоря, в ожидании хозяина я фактически сижу без дела, так что, если у ордена возникнет надобность в каких-нибудь несложных печатных работах, почту за честь услужить.
В глубине глаз представителя ордена что-то шевельнулось. Движение это было почти неуловимым: лёгкое расширение зрачков, заметить которое способны разве что ушлые торговцы да удачливые попрошайки. Как правило, причиной этого была жадность.
– Хм, у нашего домена действительно имеется надобность в некоторых печатных работах…
– Может, я смогу помочь, пока не вернулся мой хозяин?..
– Я приду попозже с двумя документами: мне потребуются их копии для распространения по всем доменам Калиона. Содержание документов время от времени меняется, и их необходимо обновлять. – И Орино уставился на меня в упор своими тусклыми глазками. – Чтобы успешно изобличать служителей Тьмы и обращённых, тайно практикующих старые ритуалы, наш орден должен работать в строжайшей тайне. Любое нарушение секретности сродни служению Тьме!
– Понимаю, господин Орино.
– Ты должен дать клятву хранить тайну и никогда не открывать того, что тебе поручили напечатать.
– Конечно, господин…
– Сегодня я принесу тебе два документа, а ты изготовишь побольше копий. Разумеется, тебе заплатят скромную компенсацию, чтобы покрыть стоимость краски, а бумагу ты получишь от меня.
– Благодарю за ваше великодушие, господин…
Вот оно что. Сам-то он сдерёт с казначея домена полную стоимость расходов на печать, а мне передаст только мизерную сумму. И само собой, разница не попадёт в чашу для жертвы Единому.
– Осмелюсь спросить, господин Орино, что же это за документы?
– Список лиц, заподозренных в тайном отправлении сармийских обрядов, – сказал он, – а также новая инструкция для ловцов от командора ордена.
Ловец ушёл, а я стал почёсывать лоб, потом затылок. Как печатать картинки, я разобрался, а документы ещё не пробовал. Наконец я взял несколько свинцовых литер, поместил их в гнёзда печатной формы, прижал форму к одной из двух металлических пластин, смочил литеры несколькими каплями краски, вставил лист бумаги и пустил другую пластину пресса, так что буквы отпечатались на бумаге…
Элоиза! Когда я увидел имя моей возлюблённой напечатанным, то испытал приблизительно то же, что и когда впервые обнял женщину. После этого я упражнялся с прессом, экспериментировал, набирая из литер различные фразы, пока не набил на этом руку.
К приходу ловца я был уверен, что смогу набрать и напечатать нужные ему документы.
Орино пришёл вечером на следующий день и передал мне тяжёлую пачку серой бумаги и документы. Набирая текст первого, я впал в ступор: «Обращённый из Сармы обвиняется на основании доноса господина Корина де Мозера» – такая пометка имелась против фамилии господина Фируза в чёрном списке ловцов Калиона. Печатая список лиц, подозреваемых в служении Тьме, я, естественно, сделал себе один экземпляр. И показал его Рикусу.
– Господин Фируз обвинил своего обидчика перед королём, что он поставлял на строительство некачественные материалы и плохих работников, что послужило причиной обрушения, – сказал Рикус.
– Де Мозер снова обогатился и снова плетёт козни против нашего покровителя.
– Обогатился он не сам. Ты знаешь, на кого он работает. За всей этой историей стоит Дуло Риглод. Говорят, он метит в короли Калиона. Похоже, именно он твой тайный враг и твоё проклятие…
В этом Рикус ошибался, или я очень хотел, чтобы он ошибался. Дуло был дядей Элоизы, но, хотя я без колебаний показал Рикусу тайный список ловцов, секрет своей любви я не раскрыл бы ему и под пыткой. Ответил я Рикусу согласием, подразумевая под своим гонителем не маркиза, а его слугу – Корина де Мозера.
– Да, но теперь мой гонитель стал врагом и господина Фируза. Наш господин уверен, что туннель обрушился, потому что строители не следовали его указаниям, причём руководители работ не только исказили первоначальный проект, но и разворовали отпущенные средства, использовав вместо качественных строительных материалов самые дешёвые. Но ему трудно это доказать.
– Господин Фируз обвиняет всех, кто, так или иначе, совершал махинации. А это – цвет Ролона. Все в столице жульничали и воровали, кто больше, кто меньше, но когда туннель начал разваливаться, и кому-то нужно было в конце концов отвечать, эти жулики решили: кто подойдёт на роль козла отпущения лучше, чем обращённый? Уж чего проще: ославить достойного человека тайным служителем Тёмного бога, чтобы он сгинул в застенках ловцов, и вся афера с туннелем будет забыта.
– Мы должны сделать что-нибудь, чтобы помочь господину Фирузу, – сказал я.
– К сожалению, это не тот вопрос, который я мог бы решить с помощью меча. Обвинение уже выдвинуто, и убийство Корина его не устранит, напротив, это может возбудить против господина Фируза ещё большие подозрения. Но вот сообщить нашему господину об этом обвинении, предупредить его, чтобы он был готов к защите, необходимо.
– И как нам это сделать? Может, сказать, что мы с тобой теперь мастера-печатники, работающие на орден ловцов Калиона?
Рикус, однако, не нашёл в этой шутке ничего смешного.
– Вспомни, бастард, как тебе приходилось выживать в Клихе и Ролоне, скитаться по окрестностям Ильмы. Солгать другу, тем паче для его же блага, не должно для тебя составить труда…
– Я скажу ему, что якобы проходил мимо резиденции ордена и случайно нашёл на улице этот список, который, очевидно, кто-то обронил.