— Жень, это какая-то хрень, — заявил Вова, — тут тачек должно быть до задницы просто. В каждом дворе были. Не могли же все обладатели «нив» и «жигулей» усесться в них и уехать?
Дилик явно был удивлен. Я, честно говоря, тоже, потому что по работе, настраивая и устанавливая видеонаблюдение, бывал я в этих краях нередко и точно знал, что большинство владельцев этих мини-отелей жило в них же, а значит, тачки должны быть здесь. Но ни тачек в ожидаемых количествах, ни даже зомбированных владельцев, ни-че-го. Улицы как будто просто вымерли, или по ним прошлись, зачистив территорию. Но где тогда хотя бы трупы?
Ответ на мой последний вопрос мы получили весьма скоро. Возле той самой «Хорики», про которую говорил Дилявер.
Вокруг трехэтажного семейного ресторана был навален настоящий вал из трупов. На мой взгляд, их тут было не меньше пятисот, может, больше. Самое интересное заключалось в том, что большинство трупов были добиты не с помощью огнестрела, и те, кто это устроил, были изрядными «затейниками». Они где-то раздобыли громадное количество мотков спиралей Бруно и на разной высоте навешали их на самодельные колья, причем не просто нацепив как придется, а растянув тщательно, так, чтобы любой вляпавшийся гарантированно повреждал конечности, торс, а затем буквально истекал кровью.
Но вот чего я совершенно не ожидал, что такая ловушку сработает не только на живых людях, но и на мертвецах. Может, я, конечно, чего-то не понимаю, но все походило на то, что мертвецов сюда заманили и затем просто подождали, пока они не… умрут? Как так?
Именно этот вопрос я задал вслух.
— Хм. Кажется, слыхал я одну теорию, — заявил Тимирязин, бывший офисный работник, которого все-таки пришлось с собой взять просто потому, что больше было некого, — нам в ТЦ какие-то умники задвигали, что мертвяки на деле не совсем и мертвяки.
— Это как? — нахмурился я.
— Это все же зараженные — да, они не люди уже, но и не мертвецы. Это какая-то болезнь, перехватывающая управление у мозга. Вроде бешенства. Мертвяки менее уязвимы, чем живые обычные люди, раны им нестрашны, даже от огромной дырки в груди они не подохнут, но при этом у них идет кровь, и они могут умереть от ее потери, — Тимирязин выдал с крайне умным видом эту фразу. — Я тогда еще подумал, что, раз кровь идет, значит, можно их вылечить.
— Слушай, парень, а ты часом не адвокатом был, а? — Вова просто-таки сочился сарказмом. — Ну или, может, права мертвяков начнешь защищать? Только не забудь у клиентов доверенность на предоставление их интересов в суде взять. Лекарство для мертвяков только одно — пуля в голову.
— Владимир, вы не понимаете! Если это — зараза, то все эти люди просто больны и не виновны в том, что их поведение таково. Надо их спасать, лечить, а не стрелять в них.
Этот придурок нес чушь про спасение зомби с таким идиотско-пафосным видом, что сразу становилось понятно, о чем он будет вещать дальше. И я не ошибся.
— Нужно срочно оповестить всех! Нужна комиссия, занимающаяся расследованием массовых убийств, нужен фонд помощи заболевшим, нужна еще…
Я перебил этот фонтан красноречия: «И, конечно же, главой подобной комиссии должен стать ты, как тот, кто первый это заметил, да?»
— Ну… а почему бы нет? Всем вам ведь нет до этого дела, но если я прав и можно вернуть им человеческий облик, то мир вернется к своему прежнему состоянию!
— Угу. Хочешь, скажу, что будет? Большинство просто пошлет тебя на хрен. Кто-то послушает, назовет психом и даст тебе по морде. А если ты окажешься слишком уж убедителен перед кем-то, кто уже заполучил власть и силу, то тебя просто замочат, чтобы ты точно молчал.
Он опешил.
— Как это «замочат»? Это же нелогично. Ведь мы можем вернуть все как было, будет же хорошо!
— Кому хорошо? Тебе? Без сомнения. Мне? Да, возможно. Вове — однозначно лучше. А вот тому же Шеину будет плохо. Он, понимаешь ли, преступлений совершил по нормальным законам столько, что ему в жизни не отмазаться. Смиту в ТЦ, я сильно подозреваю, тоже не слишком твоя идея зайдет: на него повесят самоуправство, порчу имущества и многое другое. Да и как ты собираешься их куда-то там вернуть? Может, у тебя есть лекарство или идеи, где его взять?
— Не, но…
— Нет никаких «но». Как я уже сказал, твой план останется не реализован, даже если у тебя будет лекарство. А его у тебя нет, так что зомби остаются зомби и будут жрать всех подряд. Им, знаешь ли, на теоретические разглагольствования по фиг: им есть охота. А еще, даже если у них идет кровь, это ничего не значит. И что от кровопотери они могут сдохнуть, очень я сомневаюсь.
— Но вот же, глядите…
— Я не хочу лезть к трупам и узнавать, как именно их завалили, но я уверен, они подохли не от того, что запутались. А посему заканчивай разглагольствовать и гляди в оба, чтобы какой-нибудь не очень сознательный постчеловек тебя за задницу не цапнул.
Дальнейший разговор прервался сам собою, так как мы подошли к этому зомби-могильнику чуть поближе и вынуждены были просто бегом бежать оттуда. Стая мух, громадных, жирных, жужжавших, тут же взлетела. Их было настолько много, что крылья подняли гул. Вместе с тучей мух до нас долетел запах — плотный, концентрированный запах разложения и смерти. К такому нельзя подготовиться.
Нам пришлось отбежать метров, наверное, на двести, прежде чем от нас отстали мухи. Эти мерзкие жужжавшие твари набивались в одежду, лезли в рот, уши, глаза. Омерзительное чувство, когда сотни лапок, только что сидевших среди трупов, ползут и щекочут тебя…
— Дилявер, ты знаешь, я бы предложил поискать тачки в другом месте, — Вова поперхнулся и сплюнул под ноги. — Тут не то, что машину взять, а даже находиться-то стремно. А если эту заразу мухи могут переносить?
— Да, я согласен. Мы можем просто выйти на Ленина и добраться до «Груши», там и рынок рядом, и куча тачек всегда припаркована.
— Стремно это все, если честно. А ну как вляпаемся в зомбарей? Пешком от них удрать сложно будет, город будто вымерший — стрельбу будет очень хорошо слышно. И черт его знает, кто на нее припрется. Не хотелось бы с «воронами» сталкиваться!
— Ну, можешь предложить идею получше.
— М-м-м…нет. Но и твоя — это не вариант, потому что слишком уж рискованно.
Тут не выдержал и вмешался я.
— У меня есть. Мы сейчас примерно в середине квартала «Алчак»? А что у нас на самом его левом краю, а?
— Отель? Ресторан? Пляж? Жень, не умничай, а пальцем покажи.
— МЧС города Приморск там, вот что. Туда по расстоянию столько же, сколько до «Груши». Вот только идти мы будем не по уставленной домами улице Ленина, где, мягко говоря, некуда спрятаться, а по улочкам, которые пересекаются друг с другом каждые двести метров, и зажать нас там не сможет даже десяток машин: мы просто уйдем через заборы. Да и зомбаки там тоже не так опасны, разве что быстрые могут доставить хлопот, но нас куча вооруженных людей, как-нибудь отобьемся.
Других идей ни у кого не было, хотя, конечно, вероятность того, что у МЧС еще никто не помародерил, была не так уж велика. Но кто там мог побывать? Правильно, либо беженцы, либо «вороны». И те, и другие постарались бы увезти с базы «Патриоты», «буханки», микроавтобусы, но вряд ли кому-то в трезвом уме пришла бы в голову мысль угнать оттуда пожарную машину. А вот мне — пришла. Собственно, если получится, я б вообще ее перегнал спокойно себе в деревню. Меня до сих пор воспоминание о том, как зомби кеглями разлетались от потока воды из поливальной машины, не покидало, а ведь с пожарки будет намного, намного круче.
Весь громадный квартал, который мы прошли насквозь, в хорошие времена населяло порядка двух или трех тысяч человек. По логике апокалипсиса, примерно половина из них должна была сейчас ходить, бегать, ползать тут, но нам вновь не встретилось никого «альтернативно живого». Все как вымерли, и с каждой минутой это нравилось мне все меньше и меньше. Ведь убить столько народу, даже если они не будут сопротивляться, — это непросто. А ведь зомбари точно будут против. Самое опасное в них — то, что им достаточно один раз тебя куснуть, и все. А ведь есть еще и муты, и подмутировавшие обычные зомби. Не верю, что «вороны» с их никакой, в целом-то, боевой подготовкой, смогли завалить тут такую толпу и не сжечь при этом полгорода.
Но кто тогда? Военные с радарной станции? Их давно след простыл. Там со времен Союза отродясь не было полного состава солдат, я уж не говорю о том, что их вооружение было, мягко сказать, усеченным, а, по правде, просто-напросто давно разворованным. То, что оставалось, больше подходило для отпугивания туристов, чем для боя. Так что нет, это точно были не вояки. Вопрос оставался открытым, и почему-то мне все больше казалось, что, возможно, я и не хотел бы выяснить ответ на него…
Трехэтажная застройка сменилась сначала на двухэтажную, победнее и попроще, а потом пошли обычные жилые дома местных обывателей. Уже на подходе к последней, поднимавшейся градусов под тридцать вверх улице, выходившей к Восточному шоссе, мы наткнулись на первого зомбака.
Причем в прямом смысле. Кто-то, обладавший нездоровой фантазией, поставил прямо посреди дороги зомби, обрубил и прижег ему руки и ноги, а затем приколотил к его груди знак «кирпич». Причем сделано это было совсем недавно, не более часа назад, — то, что заменяло этой твари кровь, еще не успело свернуться толком.
Послание было более чем понятным: дальше дороги нет.
— Боб, ну что делаем? Кто-то явно следит за нами тут, видишь, даже письмецо в конверте, так сказать, оставил, — с этими словами я вытащил пистолет и пустил зомбаку пулю в голову, а то его скулеж мешал разговаривать.
— А что делаем? Мы ж не можем бросить все и уйти, правильно? Да и не факт, что нас вообще выпустят.
— Зачем это им, а?
— Например, призвать наш катер. В этот момент мы будем чертовски уязвимы. Или еще чего. Сам понимаешь, гадать тут можно до бесконечности, поэтому идем вперед. Тут до МЧС то осталось примерно двести метров. Правда, один момент меня все еще тревожит. С чего ты взял, что там вообще есть транспорт?