Сало и мелкий лед быстро и крепко примерзли к бортам самолета. Летчики повертывали самолет направо, налево, раскачивали его, пытаясь втащить на льдину, но аппарат был слишком тяжел. Вконец измученные, они начали выносить из него провиант, и снаряжение, укладывая все прямо на лед. Если аэроплан окончательно будет затерт, то хоть пища и сани останутся у них.
Лед кругом был взломан. Кое-где он лежал холмами.
Амундсен взобрался на ледяной холм и долго смотрел в бинокль. Он искал самолет № 24. Однако нигде не мог его обнаружить. Неужели он разбился при посадке? Вдруг Амундсену послышался выстрел. Но, может быть, это треснул лед?
Скрывая тревогу, Амундсен вернулся к своим товарищам. Все были измучены вконец. Нужно было отдохнуть. Забравшись в самолет, они зажгли грелки, влезли в теплые спальные мешки и заснули. Через два часа все опять были на ногах. Амундсен заметил, что канал за эю короткое время сузился. В любой момент он мог совсем закрыться. Требовалось немедленно вытащить машину на крепкий лед. Для троих людей эта работа была непосильна. Легче было перевести машину по воде в безопасное место. Такое место было недалеко — метрах в пятидесяти. Там узкий и опасный канал расширялся в целый залив. Однако проход и залив закрывала большая льдина. А как убрать эту льдину? У летчиков не было ни кирки, ни лопаты, только маленький топорик, три финских ножа да небольшой якорь.
И они, не раздумывая долго, принялись за работу. Десять часов подряд они скалывали с льдины небольшие куски и на руках относили в сторону. Работа шла очень медленно. Время от времени Амундсен с биноклем в руках взбирался на верхнюю часть машины, надеясь увидеть второй самолет. Когда он спускался вниз, Рисер-Ларсен и Фойхт пытливо смотрели на него. Амундсен коротко отвечал:
— Нет!
И все трое ожесточенно продолжали колоть лед, чтобы работой заглушить тревогу. Через пятнадцать часов льдина была убрана. Прикрепив к крыльям самолета длинные веревки, летчики перевели его из канала в залив. Теперь машина была как будто в безопасности, но ее ждала новая беда: самолет начал быстро обмерзать и стал так тяжел, что трое людей с трудом могли его раскачать, хотя он стоял на свободной воде.
— Должно быть, придется назад пойти пешком, — проворчал Амундсен.
— До какого места? — спросил Рисер-Ларсен.
— Мы пройдем до мыса Колумбия. У нас есть сани, есть продовольствие, и, если считать по килограмму в день на человека, нам хватит его на целый месяц.
— Надо все же попытаться вытащить машину, — сказал Ларсен.
— Легко сказать, а как это сделать?
— Мы устроим ледяной скат и по скату вытащим машину.
Они обошли залив, выискивая место для ската. Подходящее место было скоро найдено, и летчики приступили к работе. А Амундсен решил еще раз осмотреть окрестности, не видно ли самолета № 24. Едва он поднес бинокль к глазам, как ясно увидел машину километрах в пяти по другую сторону озера.
— Я вижу самолет! — закричал Амундсен.
Рисер-Ларсен и Фойхт подбежали к нему. Да, самолет был виден ясно. Фойхт притащил флаг и замахал им. Амундсен в бинокль наблюдал, заметят ли Эльсворт и его спутники флаг.
Сначала никакого движения у другого самолета не было. Но вот там кто-то бросился к флагу, поднял его и начал махать. Это был летчик Дитрихсон. Он сигналил по азбуке Морзе.
«Наш самолет получил течь. Гондола дала трещину еще при взлете. Пытаемся вытащить машину на лед».
Он хотел передать еще что-то, но в это время сгустился туман, и связь прервалась. Амундсен и его товарищи опять с большой энергией принялись за работу. Когда туман рассеялся, Амундсен с биноклем забрался на верх машины и заметил, что люди у самолета № 24 торопливо бегают вокруг него и что-то с ним делают. Потом он увидел, как Эльсворт и два его товарища стали на лыжи, вскинули на спины огромные тюки и пустились по направлению к лагерю Амундсена.
— Они идут к нам! — закричал Амундсен.
С волнением продолжал он следить за ними в бинокль. Три черные точки двигались по льду. Видно было, что их тяготит большой груз. Сначала они шли прямо, но, встретив на своем пути небольшой проливчик, не могли через него пробраться. Тогда Амундсен и Ларсен взяли брезентовую лодку и отправились встречать товарищей. Ларсен сел в лодку, переехал через проливчик. Трое путников уже были у самого края льдины, как вдруг льдина подломилась. Дитрихсон и Омдаль упали в воду. Эльсворт бросился к ним на помощь и одного за другим вытащил на лед. Ларсен перевез их через пролив, и все бегом бросились к самолету № 25.
Все шестеро опять были вместе!
Борьба за жизнь
После того как Дитрихсон и Омдаль обогрелись, Амундсен устроил совет: как быть? Решили расчистить дорожку для взлета, выбросить из самолета все лишнее и пуститься в обратный путь. Самолет мог поднять всех шестерых. Дорожка для взлета требовалась в пятьсот метров длины и двенадцать ширины. На всем льду лежал толстый, почти метровый слой снега. Помимо уборки снега, надо было еще выровнять лед, сколов толстые ледяные торосы, образовавшиеся на стыках отдельных крупных льдин. Самые большие опасения вызывало то обстоятельство, что лед беспрестанно двигался.
Работа предстояла большая и трудная. От быстрого выполнения ее зависела жизнь.
И все шестеро, подбадривая друг друга, быстро сделали скат и вытащили самолет на крепкую толстую льдину.
Измерив глубину океана, путешественники выяснили, что она равнялась почти четырем километрам. Это значило, что поблизости нет никакой земли.
Шли уже пятые сутки со времени отлета со Шпицбергена. Солнце светило ярко, но температура все же держалась на 10 градусах мороза. Передвигающиеся льды подтащили ближе самолет № 24. Дитрихсон, Эльсворт, Фойхт и Омдаль пошли к нему и привезли на салазках бочку с бензином и все продовольствие. Весь следующий день путешественники готовили дорожку для взлета. Сначала дело не ладилось. Едва они очистили от снега метров двадцать, как лед передвинулся и возле самого самолета появилась трещина.
Чуть поодаль, в направлении строящейся дорожки, льды сжались и подняли вверх большую льдину, которая встала крепкой стеной. Путь был закрыт. Вся проделанная работа пропала.
Дитрихсон предложил перетащить самолет к краю полярного озера. Вода в нем замерзла, образовался свежий, гладкий лед. Если он выдержит тяжелую машину, то с него можно взлететь. Решили попытать счастья. Рисер-Ларсен занял место пилота. Фойхт залез в помещение для мотора, а остальные четверо толкали самолет по указанию Рисер-Ларсена.
Но едва машина сползла на тонкий лед, как он провалился, и опять пришлось вытаскивать самолет на старую льдину. Все были измучены работой и решили немного передохнуть. А льды кругом беспрестанно двигались, и самолету все время угрожала опасность. Механик Фойхт остался на часах, остальные забрались в машину и заснули.
Льды угрожающе потрескивали. Погода начала портиться. Временами срывался ветер. Вдруг всех разбудил крик Фойхта:
— Скорее вставайте! Лед напирает!
Все быстро выскочили из машины. Страшное зрелище представилось их глазам. С трех сторон на самолет наползали льдины. С большим усилием люди потащили самолет в сторону, где, казалось, будет безопасно. Действительно, через несколько минут машина стояла на сравнительно спокойной площадке. Но можно было прийти в отчаяние от того, что творилось вокруг: лед трещал и ломался, в нем образовалось множество трещин. Снег, гонимый сильным ветром, слепил глаза. Казалось, никакой дорожки сделать уже невозможно. Нужно было искать новую льдину, пригодную для взлета.
Они двинулись на поиски. В четырехстах метрах от самолета лежала большая и прочная на вид льдина, лишь кое-где покрытая мелкими льдинками. Они перетащили самолет на новое место и начали прокладывать дорожку для взлета.
А ветер все свистел и выл. Мелкие льдины лезли на ледяное поле и грозили опять разрушить дорожку.
Буря продолжалась часов десять подряд. Однако толстый старый лед выдержал.
Немного передохнув, все снова принялись за работу. Никто не был уверен, что им удастся довести ее до конца. Слишком уж ненадежна была погода. Несколько раз Амундсен решал про себя, что лучше всего было бы, пожалуй, не тратить сил и времени, а сразу же направиться пешком к югу. Но он ничего не говорил товарищам. Все работали с ожесточением. Так как инструментов не хватало, Омдаль приспособил штатив от кинематографического аппарата и работал им, как ломом, а Дитрихсон вооружился алюминиевой штангой. Дорожка для взлета медленно удлинялась.
На второй день и эта льдина дала трещины.
Тогда Амундсен и Омдаль стали возить снег на санях и забивать им трещины. Одна из трещин была так широка, что забить ее снегом было невозможно. С невероятными усилиями все шестеро притащили большую льдину и устроили из нее мост. Они работали изо всех сил, а их питание было очень скудно: каждый получал в сутки только двести пятьдесят граммов пищи.
8 июня вдруг наполз сильный туман, а с ним пришла и оттепель. Снег начал таять. Это сразу же свело на нет всю работу. Самолет не мог бы подняться по рыхлому снегу. Нужно было дорываться до твердого льда.
Все это могло привести в отчаяние любого, но не Амундсена и его друзей. Они начали всю работу сызнова, и через трое суток половина дорожки была готова. Омдаль заметил, что если снег утаптывать, то он становится твердым и даже при легком морозе превращается в прекрасную поверхность. Тогда решили остальную часть дорожки не расчищать от снега, а просто утоптать ее.
Уже шли восемнадцатые сутки, как они бились за жизнь. Пища подходила к концу. Было ясно: если через два дня они не улетят, то погибнут от голода.
К счастью, подготовка дорожки близилась к концу: отлет был назначен на 15 июня. Вечером накануне они выбросили из машины все лишнее. Оставили только бензин и масло на восемь летных часов, брезентовую лодку, два ружья, двести патронов, шесть спальных мешков, палатку и продовольствие.