— Что же делать? — растерялся Леон.
— Будем сидеть и ждать. Метель когда-нибудь кончится. Путешественники должны быть терпеливыми.
Они обшарили всю хижину, заглянули под лавки и нашли в углу маленький мешок с ржаной мукой.
— Вот это пока и будет нашей пищей, — сказал Руал. — А запасы побережем для дороги.
Они растопили в котелке снег и сделали из муки жидкую кашицу. Невкусная была эта самодельная кашица! Но полярный путешественник ко всему должен привыкать…
Два дня бушевала метель, и два дня братья сидели в хижине. На третий день метель приутихла.
С западной стороны плоскогорья было только два удобных спуска: один рядом с усадьбой Гарен, другой — в пятидесяти милях от нее.
Нужно было очень внимательно следить по компасу и по карте, чтобы точно выйти к намеченному месту, иначе собьешься с дороги, попадешь в пропасть. Руал поминутно развертывал карту и справлялся по компасу. Не успели они пройти и десяти километров, опять повалил густой снег, сразу потеплело, карта размокла, пришлось ее бросить и идти только по компасу.
Сквозь пелену снега они видели все те же невысокие холмы и все те же долины. А где-то за ними, далеко у обрыва плоскогорья, стояла усадьба Гарен.
На волосок от смерти
Шесть часов шли они, не останавливаясь. Стало смеркаться. Дальние горы слились с небом, надвинулась ночь. Ветер засвистал сильнее, снег плотной завесой падал со всех сторон, за три шага впереди ничего не было видно.
Братья шли рядом, боясь потерять друг друга. Леон совсем выбился из сил, у него болели руки, обмороженные в тот вечер, когда они открывали дверь хижины.
— Не могу больше идти, — сказал он.
— Что ж, будем ночевать здесь, в снегу, — предложил Руал.
Братья сняли лыжи, вытоптали маленькую площадку, поели немного галет и бутербродов, забрались в спальные мешки и, не стряхнув снега с одежды, закрылись с головой. Сумки с провизией они положили у ног, воткнули возле них палки.
А вьюга продолжала бушевать. Ночью снег на их одеждах стал таять, и мешки промокли изнутри.
Среди ночи ударил мороз: мешки начали промерзать, холод пробрался под одежду. Первым проснулся Руал. В темноте он заворочался и вдруг понял, что совсем окоченел и не может разогнуться. С трудом повернулся он с бока на бок. «Так, пожалуй, я замерзну, — подумал он, — не выпить ли спирту из лампы? Авось согреюсь». Он вылез из спального мешка, нащупал лыжные палки — как раз возле них лежала сумка, зарытая в снегу. Руал вырыл одну ямку, другую, третью — сумки не было. Он встревожился и разбудил брата:
— Послушай, где твоя сумка?
Леон вылез из спального мешка. Сумки его тоже не было. Целый час братья ползали в сугробе, разрывая снег руками. Холодный ветер пронизывал их до костей, а метель все не прекращалась.
— Отыщем утром, когда рассветет.
Измученные, они опять забрались в мешки и без сна пролежали до рассвета. На рассвете они перерыли лыжами и палками всю площадку — обе сумки с провиантом исчезли бесследно. Вероятно, утащили лисицы.
— Ну что ж искать напрасно, — сказал Руал. — Пойдем голодными.
Братья переглянулись. Они понимали всю серьезность положения: если им не удастся выйти к жилью, они погибнут от голода. Нельзя терять ни минуты, надо идти немедленно, пока есть силы. Быстро собравшись, они встали на лыжи и, сверяясь с компасом, направились на запад, к усадьбе Гарен. Не прошли они километра, как опять повалил такой густой снег, что они ничего не могли разглядеть впереди себя даже за несколько шагов.
«Куда мы идем? Может быть, мы кружимся где-нибудь уже возле спуска? Так можем слететь в пропасть и погибнуть», — думал каждый про себя.
— Послушай, Руал, — сказал Леон, — вернемся. Найдем хижину, опять отдохнем и пойдем назад, к усадьбе Муген.
Руал минуту подумал: в самом деле, спуск с плоскогорья в такую погоду найти невозможно. Возвращаться обидно, но идти вперед — безумие. И он сказал коротко:
— Хорошо, вернемся.
Они повернули назад, в сторону хижины. Скоро наступила ночь. Опять повалил сырой снег. Вся одежда на путниках промокла. В темноте они добрались до небольшой скалы и здесь укрылись от ветра.
Руал сказал:
— Давай выроем ямы, завернемся в мешки, залезем в эти ямы, в снегу мы отлично переспим.
— Нет, я не могу, — ответил Леон. — У меня нет сил. — А сам все же забрался в мешок и почти потерял сознание от изнеможения.
А Руал лыжами и палками вырыл глубокую яму и улегся туда в спальном мешке. Он читал, что путешественники в полярных странах не раз спасались так от мороза и метелей. И в самом деле, он довольно быстро согрелся и заснул, измученный дневным переходом.
Мокрый снег толстым пластом укрыл яму. Под утро ударил мороз и сковал весь снег; когда Руал проснулся, все его тело окоченело, и, сколько он ни пробовал, пошевельнуться не мог.
«Что это, я, кажется, вмерз в ледяную глыбу?» — подумал Руал, цепенея от ужаса. Он отчаянно пытался освободиться, но снег не поддавался. Тогда он стал звать брата — голос гас где-то рядом, возле рта. Так, вероятно, кричит в гробу заживо погребенный.
«Мы погибли», — решил Руал про себя. Ему представилось, что Леон тоже вмерз в снег и не может освободиться. От волнения он на момент потерял сознание. Но воля! Воля! «Прежде всего спокойствие, — сказал он себе, — не надо волноваться, иначе я задохнусь». И он пытался спокойно обдумать, как спастись. Вдруг он услышал отдаленные крики: «Руал, Руал!»
Это звал его Леон. Руал откликнулся, но голоса не было. Леон долго кружил по тому месту, где они ночевали. И вдруг на снегу заметил темное пятнышко шерсти — это были волоски от спального мешка Руала. Леон копнул палкой и обнаружил, что под снегом действительно лежит брат.
Смерзшийся за ночь снег был тверд, как лед. Откопать брата было нелегко. Целых три часа понадобилось на то, чтобы освободить его из ледяной могилы.
Их не узнают
Когда Руал вылез из спального мешка, он едва держался на ногах от слабости. Леон сидел на снегу без шапки, без рукавиц. Была еще ночь, кругом ни зги не видно. Но путники уже не могли оставаться на этом месте за скалой.
— Пойдем, — сказал Руал.
— Пойдем, — откликнулся Леон сердито. Он был зол за то, что брат втянул его в такую авантюру.
Они встали на лыжи, закинули за плечи спальные мешки и вышли из-за скалы. Руал зажег свечку, посмотрел на компас, наметил путь.
— Будем идти по звездам.
Они молча двинулись вперед. Скоро ветер утих. Небо на востоке чуть забелело. Леон шел впереди, шагах в тридцати. Руал отчетливо видел его. Вдруг брат мгновенно исчез, будто провалился сквозь землю. Руал, затормозив, повалился на бок, ползком пробрался к краю обрыва и услышал глухой голос:
— Руал! Осторожнее! Я свалился!
Далеко внизу черным пятном виднелся Леон.
— Ты жив? — крикнул Руал.
— Жив. Я упал на спину, на спальный мешок.
Руал долго искал, где можно спуститься. С трудом он пробрался к брату и помог ему вскарабкаться наверх.
— Будем ждать рассвета, иначе сломаем голову.
Они закутались в спальные мешки, сели на краю обрыва и прижались друг к другу спинами. Обоих мучил жестокий голод. Уже четыре дня прошло с тех пор, как они последний раз пообедали в усадьбе Муген, и два дня, как они поели мучной кашицы. Силы их убывали. Чтобы хоть немного утолить голод, они то и дело пили воду. Здесь, на плоскогорье, было много небольших озер, и вода пробивалась из-подо льда ручьями.
С рассветом они двинулись дальше…
С беспокойством глядели по сторонам: неужели придется и эту ночь провести под открытым небом? Вдруг Руал заметил какое-то строение, черневшее далеко впереди. Они прибавили ходу и скоро увидели небольшой сарай, полный сена. Вокруг сарая были лыжные следы. Амундсен радостно закричал:
— Ну, теперь мы спасены! Переночуем здесь, отдохнем, а утром пойдем по лыжным следам.
Они сняли лыжи, залезли в сарай, глубоко зарылись в сено и заснули как убитые.
Утром первым проснулся Руал. Он вылез из сарая, надел лыжи, позвал:
— Леон, пойдем посмотрим, где мы находимся.
Брат ответил мрачно:
— Я не могу двигаться, я измотался.
— Ну, тогда ты подожди, я пойду на разведку.
Руал быстро прошел небольшую площадку, обогнул холм и увидел вдали человека. Человек шел куда-то в сторону на лыжах. «Это охотник идет осматривать свои ловушки», — решил Руал. Изо всех сил он побежал к человеку, замахал шапкой, закричал. Человек сначала остановился, удивленно всматриваясь, кто к нему может бежать из-за холмов, потом вдруг повернулся и со всех ног пустился наутек, вообразив, что перед ним дух, бродящий по ледяному плоскогорью.
Так они несколько минут бежали по снеговой равнине. Руал непрерывно кричал:
— Подожди, подожди, друг!
В голосе его было столько отчаяния, что человек, наконец, остановился, пошел ему навстречу. Издали он спросил:
— Кто ты такой?
— Мы заблудились, мой брат умирает от истощения. Вон в том сарае. Далеко ли до жилья?
— До жилья недалеко, только час ходьбы. Вон там, под горой, находится усадьба Муген.
— Не может быть! — воскликнул удивленный Руал.
Он не верил своим ушам. Целых четыре дня они бродили здесь по обрывам, по снеговой пустыне и пришли опять туда же, откуда вышли.
— Я пойду за братом, — сказал Руал.
Когда он подошел к сарайчику, Леон беспомощно сидел у стены.
— Живо собирайся! — весело закричал Руал. — Через час мы будем в усадьбе.
Леон собрал последние силы, встал на лыжи, но привязать их уже не мог — пальцы на обеих руках у него были отморожены. Руал привязал ему лыжи, и путники пошли назад по лыжным следам. Скоро они стали узнавать местность: вот холмы, которые они уже видели, вот и долина. Вот и маленький домик усадьбы Муген, занесенный снегом выше окон.
Руал постучал в дверь — выглянул сам хозяин, осмотрел путников с головы до ног, нехотя пригласил:
— Войдите.