– Вы, мужчины, горазды обещать. Могу поспорить, что вы забудете обо мне, лишь только выйдете за порог редакции.
– Если останусь жив, то позвоню.
– Глядя на вас, легче поверить, что вы кого-нибудь убьете.
Дорогин вышел на улицу. Шофер, промышлявший частным извозом, так и не уехал от крыльца.
– Разве я просил меня ждать? – спросил Дорогин, садясь в машину.
– Я подумал, что дело у вас недолгое.
– Зато дорога окажется длинной. На пятнадцатый километр приморского шоссе. И вот там-то вам придется меня подождать.
– Хоть целые сутки, – лихо нарушая правила, шофер развернул автомобиль и погнал по городу, не уставая материть тех, кто, на его взгляд, мешал другим ехать.
Дорогин не любил нервных водителей и тех, кто умудряется на промежутке от одного светофора до другого три раза изменить ряд движения, но нравоучений читать не стал. Солидный возраст и машины, и водителя позволял предположить, что до места назначения они доберутся в целости и сохранности.
– Что там, на пятнадцатом километре? – недоумевал водитель.
Дорогин не спешил давать правильный ответ.
– Неплохой ресторанчик?
– Нет, пообедать вы могли и в городе. Встречный автомобиль мигнул фарами.
– И тут менты пристроились, – таксист сбросил скорость и, опустив руку ниже стекла, чтобы не видели милиционеры, показал им международный жест: “фак ю”.
– Возле них и остановись, – сказал Дорогин. – Палец только не забудь загнуть. Любишь ты их, не любишь, а ждать тебе придется, коротая время в компании с ментами.
Дорогин решительно прошел на пляж. Под ржавым остовом зонтика виднелась группа экспертов. Утонувший лежал на гальке, ничем не прикрытый.
– Вы куда? – догнал Дорогина заскучавший было в патрульной машине милиционер.
– Мне журналист нужен, Козлов. Срочно, – решительно ответил Сергей и зашагал дальше.
На удивление, милиционер отстал. Определить, кто из мужчин Козлов, не составляло труда. Журналиста выдавал диктофон, зажатый в ладони. Анатолий Козлов сидел на гальке недалеко от трупа и что-то сосредоточенно шептал в микрофон.
Эксперты продолжали заниматься своим делом, снимали у трупа отпечатки пальцев, проверяли содержимое карманов. Прямо на камнях лежали упакованные в прозрачный пластик мокрые документы, исписанные листики бумаги.
– Бог ты мой, – услышал Дорогин спокойный голос эксперта, – сколько всякой дряни человек носит в карманах. Такое впечатление, что он год ничего не выбрасывал.
– Собирай, в деле все пригодится. Дорогин сел на гальку рядом с Козловым и протянул ему руку.
– Сергей Дорогин. Рад познакомиться.
– Никогда не слышал, – признался Анатолий, но руку все-таки пожал. – Наверное, родственником ему или другом будете? Сослуживец? – поинтересовался журналист, понадеявшись, что удача сама плывет ему в руки.
– Ни то и ни другое. Я здесь лишь потому, что вы здесь оказались. Сидели бы вы в баре за кружкой пива, я бы там вас отыскал.
– Тогда было бы не лишним узнать, кто вы?
– Я же назвался – Сергей Дорогин, бывший каскадер.
– Бывший, это не профессия. Так может говорить только военный.
– Сколько вы получили за эту заметку? – Сергей раскрыл газету и ткнул пальцем в написанное Козловым.
– Двадцать долларов в своей газете и надеюсь получить еще около семидесяти за публикации в центральных, – абсолютно честно ответил журналист.
– Если я дам вам пятьдесят, то смогу задать несколько вопросов и получить на них ответы?
Пока Анатолий думал, Сергей достал хрустящую пятидесятку и несколько раз провернул купюру в пальцах.
– Полтинник?
– Больше не могу.
– Думаю…
– Я не требую выдать государственные секреты. Мне нужно узнать все, что касается ограбления на горной дороге.
«Нездоровый интерес у людей к этому делу, – подумал Козлов, – как бы не вляпаться.»
Подумал еще немного и взял деньги.
– Что вы знаете об ограблении?
– Я знаю даже меньше, чем написал в заметке.
– Тогда тем более мне интересно, что в ней правда, а что – вымысел.
– Правда то, что броневик был расстрелян и все охранники погибли, что были украдены деньги и что “фольксваген” оказался там случайно.
– Сколько людей ехало в микроавтобусе?
– Скорее всего два.
– И где этот второй? Козлов развел руками.
– Если человек не хочет, чтобы его нашли, его не найдут.
– То же самое мне говорила в редакции одна из ваших журналисток. Но, как видите, я оказался рядом с вами.
Козлов внимательно посмотрел на Дорогина.
– Уж не вы ли этот второй?
– Я этого не говорил. Какой смысл мне искать встречи с журналистом?
– Чтобы рассказать ему правду…
– Можете думать что хотите, но я твердо знаю, что в броневике кроме рублей были и доллары. Левые, нигде не учтенные.
Козлов оживился.
– Откуда знаете?
– Внутренний голос мне подсказал.
– Доллары, доллары… – пробормотал Козлов и тут же с хваткой, присущей только журналистам, выстроил логическую цепь: “Фальшивая сотня в обменнике – утонувший в пьяном виде диспетчер автопарка Тосо – ограбление – Шпит, внезапно заинтересовавшийся произошедшим в Абхазии, а теперь и странный субъект, отыскавший его на пляже возле трупа”.
– Думаю, вы не ошибаетесь. Здесь убийство, а не несчастный случай. Странный, могу заметить, утопленник, – сказал Дорогин. – Люди не лезут купаться в море в пиджаке и при галстуке.
– Он был пьян.
– И конечно же, бутылку нашли при нем. Да, если смерть очень походит на несчастный случай, то скорее всего это убийство.
– Тяжело с вами не согласиться. Он имеет отношение к ограблению фургона?
Козлов пожал плечами.
– Это уже больше чем пятьдесят долларов.
– Значит, имеет, – Дорогин протянул двадцатку. – В другое время я дал бы больше, но сейчас на мели.
– Он работал диспетчером автопарка в аэропорту. Именно он отправлял броневик в Абхазию.
Дорогин сделал вид, что это сообщение его особенно не заинтересовало.
– Видите, – сказал он, – ничего случайного не бывает.
– И вы здесь появились не случайно. Признайтесь, вы тот второй, ехавший в автобусе?
Дорогин прикидывал расстановку сил и понял: самому ему до бандитов не добраться. Он никого не знает ни в Сочи, ни в Адлере. И если начать самостоятельные поиски, то и за десять лет не успеть. Лучший способ – вызвать огонь на себя. Тогда враг вскорости объявится. Главное, не упустить момент, не дать противнику первым нанести удар. Наверняка журналист, занимающийся криминальными новостями в газете, связан с бандитами. Откуда ему еще черпать информацию? Только от ментов и злодеев. Так же мило, как со следователями, газетчик беседует и с авторитетами.
– Да, я именно тот второй, – спокойно сказал Дорогин, – и я видел в лицо тех, кто убивал инкассаторов.
– Милиции рядом, почему вы им ничего не скажете, – напомнил Козлов.
– У меня свои счеты с ментами. Они не дождутся, чтобы я помогал им. Резонно?
– Резонно, на моей памяти не вы первый, кто так говорит. Вы, кажется, сказали, что вас зовут…
– Сергей Дорогин, – охотно напомнил Муму. – Так что не забудьте, Анатолий, в броневике были доллары, а не русские рубли. Это абсолютно точно. Можете так и написать в своей газете.
– Можно мне написать о нашей встрече?
– Не стоит. Спасибо, – Сергей поднялся и зашагал к ожидавшей его машине.
– Погодите, – Козлов нагнал его, – где вас можно отыскать, если я узнаю что-то новенькое?
Дорогин боялся, что этот вопрос не прозвучит. Он не мог сам дать свой адрес, это выглядело бы подозрительным, но если журналист спросил сам, то почему бы и не сделать ему одолжение?
– Адреса я вам не дам, потому как сам не знаю, где буду жить завтра. Если что-нибудь захотите мне передать, оставьте записку у бармена в “Черноморской акуле”.
– Знаю, – ухмыльнулся Козлов, – хороший бар.
«Конечно, хороший, – подумал Дорогин, – хорош тем, что расположен на улице и отлично просматривается из окна моего гостиничного номера.»
– Я каждый день буду подходить, интересоваться. Так что ваша записка не пропадет.
– Рад был познакомиться, – улыбнулся журналист.
Сергей сел в машину.
– Он вам кто? – поинтересовался таксист.
– Погибший или журналист?
– Погибший.
– Никто.
– Я с ментами разговорился в первый раз в жизни. Раньше мне казалось, они преступления по-серьезному расследуют. Но в жизни совсем не так, как в кино. Тут же – дело ясное как Божий день. Насильно человека напоили и в море бросили. Ментам же выгоднее написать, что он сам утонул. На хрен им иметь еще одно нераскрытое убийство. Лучше уж оформить его как несчастный случай, о котором через пару месяцев все забудут, – возмущался водитель.
– Резонно рассуждаешь.
– Куда теперь?
– К бару “Черноморская акула”.
Козлов хоть и был прожженным журналистом, но человеком был не совсем конченным. Он еще десять минут сомневался, стоит ли звонить Шпиту. Но благоразумие в конце концов взяло верх.
«Люди в город приезжают и уезжают, – рассуждал Козлов, – а мне, ментам и Шпиту жить всем вместе, пока гробовая доска не разлучит нас. Значит, со Шпитом стоит дружить.»
Для приличия еще немного покрутившись возле утопленника, Анатолий Козлов отправился в город. Во-первых, предстояло написать материал. За него деньги платят как-никак. Во-вторых, что важнее, нужно сообщить Шпиту о подозрительном мужчине, интересовавшемся ограблением в Абхазии.
До редакции журналист добрался на перекладных, не хотелось беспокоить ментов, просить у них машину. Они и сами еле наскребали бензин на загородные поездки.
Молодая журналистка, носившая звучную фамилию Алферова, встретила Козлова насмешливым взглядом, мол, как я тебе удружила! Послала на встречу одного сумасшедшего, который небось у тебя кучу времени отъел. Она ждала, что Анатолий возмутится. Давать координаты сотрудников в редакции было не принято. Если надо, пусть визитер ожидает где-нибудь поблизости. Авось повезет.