Когда она появилась в гостиной за несколько минут до выхода, она сразу поняла, что результат стоил затраченных усилий. Дарио смотрел на жену так, словно никогда не видел ее.
— Господи, — простонал он наконец, разглядывая ее с головы до пят. — Ты просто красавица, и это все мое!
— И тебе не будет стыдно ввести меня в свою семью еще раз?
— Стыдно? — Дарио взял ее за подбородок и поцеловал в губы. — Мев, дорогая, я горжусь тобой.
Его одобрение поддерживало ее, пока они добирались до отеля, где проводился прием. Оно же помогло Мейве, когда Дарио взял ее под руку и проводил в зал, смежный с бальным, где хорошо одетые гости наслаждались аперитивом. Оно же придало ей достаточно смелости, чтобы выдержать пытливые взгляды незнакомцев, и заставило улыбнуться, когда муж подвел ее к группе людей, стоящих несколько обособленно от других гостей.
Вперед вышел пожилой мужчина с густой серебряной шевелюрой и темно-серыми, как у Дарио, глазами.
— Это мой отец, Эдмонд, — прошептал Дарио.
— Добрый вечер, синьор, — произнесла Мейва, с ужасом осознавая, что она стала центром внимания. Особенно пристально ее разглядывала свекровь. У Селесты Костанцо было такое выражение лица, будто она вдыхает смрад.
— Что значит «синьор»? — воскликнул свекор, тепло обняв Мейву. — Ты, наверное, забыла, как называла меня папой, а вот я прекрасно это помню.
Его доброта, особенно на фоне явной враждебности жены, чуть не заставила ее прослезиться.
— О-о… — только и смогла ответить Мейва.
— А это моя сестра, Джулиана. — Дарио продолжал крепко держать жену за талию.
— Мейва, дорогая! — Золовка заключила ее в такие крепкие объятия, что Мейва едва могла дышать. — Я очень рада видеть тебя снова. Ты чудесно выглядишь, правда, Лоренцо?
— Да, — согласился высокий мужчина, стоящий рядом с Джулианой, и поцеловал Мейву в щеку. — Чао, Мев. Мы все скучали по тебе.
Все это время мать Дарио наблюдала за ней с презрением.
— Это неожиданно, Дарио, — сказала она громким театральным шепотом. — Зачем ты привел ее? Ты уверен, что это правильное решение?
— И ты знакома с моей матерью конечно же. — Дарио говорил спокойно, но так холодно взглянул на мать, что чуть не превратил ее в камень.
— Да, — собрав всю свою гордость, сказала Мейва и протянула свекрови руку. — Очень приятно снова видеть вас, синьора Костанцо.
Никаких ласковых объятий или предложения называть ее мамой. Правда, Мейва этого и не хотела. Селеста Костанцо и ее любимая родная мама были похожи, как лед и пламень.
— Ну-ну, — ответила Селеста. — Могу сказать, что мне приятнее видеть тебя в более-менее адекватном наряде, а не в том виде, что был при нашей последней встрече.
Остальные члены семьи Дарио, возможно, и рады повидаться с ней, но нет никакой надежды восстановить добрые отношения со свекровью. Линия фронта обозначена.
Глава 11
Провожая взглядом Мейву, которую его отец вел под руку на обед, Дарио отозвал Джулиану в сторону и поинтересовался:
— Как Себастьян? Я не видел его больше недели, но мне показалось, что прошло несколько месяцев.
— Он в порядке, Дарио. Мы оставили его с Кристиной и няней Мариеттой, потому что не видим необходимости тащить малыша в город на одну ночь. Десять минут назад Лоренцо позвонил, чтобы справиться о детях, и ему сказали, что они уже спят. У них даже не будет времени затосковать, так как утром мы уже будем дома.
— А мать продолжает жить, не подозревая о существовании сына. — Дарио скрежетал зубами от отчаяния. — Я не знаю, сколько смогу продолжать в том же духе, Джулиана. Я скучаю по сыну.
— Но теперь ты вернул себе жену. Разве это не прогресс?
— Да, конечно, за последнюю неделю она стала гораздо счастливее. Если бы не тот факт, что у нас есть ребенок, я бы забыл прошлое и начал думать о будущем. Однако мы вынуждены ждать, пока что-то не пробудит ее память. И кто знает, к чему это приведет. Мейва может решить, что ей не нужен я… Или наш брак.
— Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Она выглядит как женщина, влюбленная в своего мужа.
— Даже если ты права, у любви, основанной на ложных представлениях, не много шансов выжить после того, как вскроется правда. Если бы все это случилось со мной, я бы не простил.
— Ты придерживаешься рекомендаций врача, Дарио, только и всего.
— Не совсем. Иногда я практически игнорирую все его рекомендации. Единственное, что мне остается, — это просто рассказать Мейве правду и посмотреть, что из этого выйдет.
— Тогда почему ты не сделаешь это?
— Боюсь, правда может убить Мейву. Тебе известно, что уверенность в себе — не самая сильная ее сторона, а терпение — не самая сильная из моих.
Сестра сочувственно сжала его руку:
— Мне кажется, ты все делаешь правильно. Посмотри, как она сияет, Дарио.
— Сейчас, — вздохнул он. — Но никто не знает, как долго это продлится, когда к ней вернется память.
Ловко маневрируя в толпе, Эдмонд подвел Мейву к столу в дальнем конце зала и усадил в кресло. Его манеры были несколько старомодны, но очаровательны.
— Вот мы и на месте, дорогая. Я посадил тебя рядом, чтобы мы могли лучше узнать друг друга.
— Я присоединяюсь к вам, — объявил Лоренцо, занимая место по другую сторону от Мейвы.
— Я польщена, — сказала Мейва, оглядывая толпу и стараясь не выдать своего волнения. Она чувствовала себя не в своей тарелке среди умных и изысканных гостей. — Где Дарио?
— Смешался с толпой для разнообразия, — высокомерно сообщила Селеста. — Человек, занимающий такое положение, не может надолго выпадать из общественной жизни. Естественно, когда у него наконец-то появился шанс побыть на людях, он воспользуется им с лихвой.
— Я не виновата в этом, синьора Костанцо.
— Мы все понимаем причины, моя дорогая, — сказал Эдмонд, ласково похлопывая ее по руке. — Оставаться с тобой — его главная обязанность. Ведь ты его жена.
«Все, за исключением Селесты», — думала Мейва, ругая про себя Дарио, втянувшего ее в это, а затем бросившего на растерзание свекрови.
Видимо, заметив ужас на ее лице, Лоренцо наклонился к Мейве и прошептал:
— Не принимай ее слова близко к сердцу, Мев. Как говорится, брехливая собака лает, да не кусает.
— Я не хочу проверять эту теорию на себе, — пробормотала молодая женщина.
Джулиана к тому времени уже села за стол и, услышав их разговор, засмеялась.
— Умница, — похвалила она невестку, — многим требуются годы, чтобы прийти к такому выводу.
Сразу за ней появился Дарио и задержался рядом с женой, погладив обнаженную шею Мейвы:
— Извини, что оставил тебя на произвол судьбы, любовь моя. Как дела?
— Лучше бы ты был здесь. — Ее раздражение таяло под теплом его прикосновений.
— Я твой на всю ночь, — пообещал он, обняв Мейву за плечи, прежде чем сесть за стол между матерью и сестрой.
Тут же официант принялся разливать вино. Когда все бокалы были наполнены, Эдмонд встал, откашлялся и посмотрел на Мейву:
— Этот день уже давно много значит для меня, потому что в этот день родился мой дед. Я всегда гордился тем, что он сделал для тех, кому в жизни повезло меньше, чем ему, и горжусь тем, что мои дети продолжают его дело. Но никогда гордость не переполняла меня так, как сегодня вечером, когда я вижу за этим столом всю мою семью в сборе. — Он поднял свой бокал. — Поэтому я прошу вас присоединиться ко мне и выпить за одну молодую женщину. За тебя, Мев, и выздоравливай поскорее, моя дорогая. Мне тебя не хватало.
Свекор желал Мейве только хорошего, но женщине не хотелось оказаться в центре всеобщего внимания. Ей не нравилось, когда ее выделяли в школе, не понравилось это и теперь. В ужасе она смотрела через стол на Дарио, мысленно умоляя переключить внимание гостей на что-то другое.
Его уверенный взгляд говорил, что она не одна, и какие бы сюрпризы ни преподнес этот вечер — он рядом, и они со всем справятся. Это придало Мейве сил, так что она снова могла дышать, разжать кулаки, улыбкой поблагодарить Эдмонда за теплые слова и не сильно переживать, что Селесту едва не стошнило во время тоста.
Наконец Эдмонд сел, и возобновился общий разговор. Подали первое блюдо. За ним последовал нежный куриный бульон, салат из артишоков с каперсами, привезенными с Пантеллерии, затем креветки с чесночным соусом на подушке из тушеного цикория. И перед основным блюдом в маленьких, размером с наперсток, стеклянных стаканчиках появился шербет из лайма с веточкой базилика.
Кое-как Мейва справилась во всем этим без дрожи в руках и не перепутав вилки — в общем, не ударила в грязь лицом, несмотря на то что Селеста смотрела на нее все время как ястреб, готовящийся наброситься на кролика. Конечно, помогало то, что на протяжении обеда Дарио глаз не спускал с Мейвы и улыбался ей столь чувственно и многообещающе, что она практически не замечала, что находится «под колпаком» у свекрови.
Во время перемены блюд он приподнял бровь и многозначительно кивнул на скользящие под музыку пары, приглашая жену на танец. Мейва мечтательно таяла в руках мужа, наслаждаясь пряным ароматом лосьона после бритья и чувствуя его тело так близко. Элегантное платье кружилось вокруг ее лодыжек, словно утренний туман. Она хотела, чтобы этот вечер никогда не кончался, но в то же время мечтала остаться наедине с Дарио.
Он осыпал поцелуями ее лоб, прижимал к себе все крепче и говорил, как она прекрасна и как он гордится ею. И когда люстры стали гореть не так ярко, а музыка смолкла, Дарио привлек Мейву к себе и прошептал ей на ухо шокирующие, сексуальные, возмутительные и захватывающие обещания, предназначенные только для них двоих.
Каждое его слово все сильнее опьяняло ее тело и душу. Женщина затаила дыхание в сладостном ожидании…
Возможно, она в мечтах взлетела слишком высоко. Как еще объяснить ее неуклюжесть, когда Мейва вернулась к столу после очень медленного вальса и умудрилась разлить вино Лоренцо? В тот момент, когда она садилась на свое место, готовая отведать филе-миньон, бокал наклонился под опасным углом, а затем упал. На ее платье появилось темное фиолетово-красное пятно.