— Нет, нет, — закачала головой владычица. — Ты, зря на себя наговариваешь, ты, ни в чем не повинен… Я знаю все, мне ДажьБог рассказал. Она сама такой выбрала путь, сама по собственному желанию свершила сговор. Ты, в том не повинен, то был ее путь.
— Просто ДажьБог, меня, оправдывает в твоих глазах, светлая владычица, а я того не заслуживаю… — чуть слышно пояснил Святозар и отвел глаза от лица Богини, устремив взгляд на голубые витиеватые ножки ее сиденья.
— Нет, ДажьБог, очень справедлив. Он не станет оправдывать тебя, деточка, если ты виноват, — улыбнувшись, заметила Богиня. — Не стоит себя оговаривать. Я ведь жена самого Бога Солнца Ра и как он тысячелетия дарил земле тепло и свет, так и я сразу вижу в человеке добро или зло. А, твоя, деточка душа так и полыхает чистой лазурью, и этот исходящий из тебя свет наполняет, кругом живущих тебя, людей добром и счастьем.
Волыня встала со своего сиденья, подошла к темному треугольному выходу и негромко сказала туда, явно обращаясь к кому-то:
— Омисемхат Рарой наусер, — и развернувшись, вновь подошла к ложу наследника.
Она коснулась его лба пальцами, озабоченно покачала головой, да вернувшись, села на прежнее место.
— Светлая владычица, — обратился к Богини Святозар. — А, что это за язык, на котором здесь говорят, его я слышу впервые.
— Это язык царство Алтынского, — молвила Волыня, и провела удлиненным, розоватым ногтем по широкой ручке сиденья, а после положив на подлокотник руку, поглядела на наследника. — Ты, слышал легенду об этом царстве? — Святозар отрицательно покачал головой, а владычица улыбнувшись, принялась сказывать, — муж мой солнечный Бог Ра, в начале начал вышел из лица Рода. Тысячелетия он на золотой колеснице запряженной крылатыми конями выезжал на небеса, проливая на Мать Сыру Землю живительные, солнечные лучи, которые дарили свет, тепло и жизнь. Еще на заре нашей жизни мы встретились и полюбили друг друга, у нас родились дети. Дочь моя Пленка и ее муж Святогор, порожденный самим Родом, чтобы беречь и охранять столп, поддерживающий небесный свод, правили на суше в Алтынском царстве долгие века и имели много дочерей, от которых пошли на земле великие народы и племена. Незадолго до начала Всемирного потопа Святогор обратился в гору, как было предначертано Всевышним, Пленка не пережив смерти мужа умерла. А когда начался Всемирный потоп, их величайшее Алтынское царство опустилось на морское дно. Я объединила свое царство и царство дочери и в честь нее сохранила название, которое она когда-то дала ему — Алтынское. В этом царстве живут люди, предки которых прежде жили на суше, и говорят они на языке, на каковом прежде говорили на суше.
— А, так это выходит алтынский язык, — догадливо протянул Святозар.
— Да, деточка, алтынский, — благодушно отозвалась Волыня.
Святозар малеша помолчал, обдумывая услышанную легенду, и развернувшись на ложе, лег на спину, да обращаясь к Богини, спросил:
— Светлая владычица, а, что значит такое чудное название царства Алтынского?
— Святогору, Богиней Макошь было предначертано жениться на змее, — незамедлительно, словно ожидая того вопроса, начала пояснять владычица. — И решил он избежать своей судьбы, да отправился на далекий остров, где более уже никто не жил… А когда-то, вельми давно, на этом острове жили первые люди, но их не разумность привела к тому, что земля оскудела, леса погибли, зверей и птиц они истребили, воды загрязнили, и уже долгие века оставались на том острове лишь развалины некогда величественных дворцов, храмов и домов. Вот на такой развалине, некогда царского дворца, и увидел Святогор огромную черную змею, с кроваво-красными глазами, и догадался, что это и есть его суженная на которой предначертано ему жениться. И тогда выхватил Святогор из ножен свой богатырский меч, громко крикнул в небо, обращаясь к Богине Макошь: «Ну, нет! Не бывать такому!», а после разрубил змею напополам. Глянул Святогор на истекающие кровью части змеи, и в ужасе от сотворенного убежал с острова, однако перед тем как покинуть остров, оставил он на развалине дворца, золотой алтын. Не успела еще от берега отплыть ладья Святогора, как из разрубленной части змеи вышла моя дочь Пленка. Подняла она алтын Святогора, алыми губами прикоснулась к нему, и при помощи волшебства заключенного в нем и в ней самой, возродила любовью, светом и чистотой, некогда покинутый и забытый всеми остров. Вновь на острове выросли леса, земля покрылась травами и цветами, зазвенели ручьи и реки, вернулись туда пчелы и бабочки, птицы и звери, а позже вернулись и люди. Они наново отстроили дворцы, храмы и дома, провозгласив Пленку своей царицей. Но молодая красавица Пленка не желала править одна, и решила она позвать на остров лучших витязей, на состязанья, пообещав выйти замуж за победителя. На состязанья приехали сильнейшие люди и Боги, ибо о красоте Пленки слагали легенды. Приехал на состязанья и Святогор, да не было никого равным его силе! И когда победитель Святогор означился, Пленка показала ему его алтын. Опустился Святогор на одно колено, поцеловал руку прекрасной Пленки, а затем сыграли они свадьбу и жили долго и очень счастливо. А царство в честь этого волшебного алтына, что происходит от слова «альт», и значит золотой, так и назвали. Ведь этот алтын, как откупная от зла, вернул к жизни не только Пленку, но и сам остров, да принес туда неисчислимые богатства, счастье и радость.
Волыня замолчала, задумчиво устремила свой взгляд сквозь голубоватую, прозрачную материю, едва колыхающуюся в морской воде, над ложем Святозара. Наследник посмотрел в красивое лицо Богини и увидел на нем необычайную грусть, от пережитых когда-то давно событий, и сам не ожидая от себя этого, сказал тихо на языке Богов:
— Знейко вьё великазбой ёе ощькевай еждей бэтько.[6]
— Что? — откликнулась Богиня и перевела взгляд на наследника, ласково улыбнувшись ему. — Почему был, он и есть великий и славный. Удивительно, что ты знаешь язык Богов, да так хорошо.
— Нет, светлая владычица, — отрицательно покачал головой Святозар. — Я его знаю плохо… так только некоторые слова. Правда ваш правнук царь гомозулей Гмур когда-то обучал меня ему. Но мне кажется, его уроки мне мало пригодились, потому что тогда я был так болен, что мне было не до того.
В опочивальню бесшумно вошла, словно вплыла, женщина, у нее была бледно-голубая кожа, длинные, зеленые волосы, туго стянутые на голове и образующие перевернутый кубок, обсыпанный тонкими паутинами с нанизанными на них розовыми каплями жемчуга, с синими губами и такого же цвета глазами. Женщина была обряжена в розовое одеяние, наподобие одеяние Волыни, но только более короткое, доходившее ей лишь до колена, и обута в розовые сандалии. На широком серебряном блюде она внесла золотой кубок, низко поклонилась, и, опустившись на одно колено перед морской владычицей, протянула его ей. Волыня медленно взяла кубок и сказала:
— Абуса усакафа умхатис ДажьБога нафирерафа.
Служанка кажется склонилась еще ниже перед Богиней и, не мешкая, поднявшись с колена, также бесшумно вышла или выплыла из покоев. Волыня, следом, тоже поднялась и с золотым кубком подошла к ложу наследника, да обращаясь к Святозару, молвила:
— Давай, деточка, я, напою тебя солнечным нектаром.
— Светлая владычица, — протягивая руку к кубку, ответил Святозар. — У меня хватит сил выпить и самому, поверь мне, я не так слаб.
— Ах, ты, славная деточка, тебе это только кажется, — ласково улыбаясь, добавила Богиня. — Эти покои волшебные, они согревают твое тело. Но стоит тебе сейчас выйти из них, и ты тут же потеряешь сознание от слабости, а из ушей твоих опять побежит кровь. Нет, деточка, морское дно, очень жестокое, вода его холодна и опасна для простого смертного. И хотя, ты великий ведун, настолько, что смог создать внутри себя жабры и дышать точно рыба, все же ты не можешь тут жить. И если бы мои люди не поторопились, доставить тебя ко мне, то ты мог бы остаться совершенно глухим.
Волыня, нежно, погладила его по волосам, и бережно приподняв голову наследника, приблизила к его губам кубок. Святозар выпил ярко-красную жидкость и почувствовал внутри себя такую благодать, такую радость, что захотелось петь, а еще бы хорошо и сплясать.
— Нет, деточка, — проронила Волыня, и положив голову наследника на ложе, вернулась к своему сиденью. — Не стоит тебе петь и уж тем более плясать.
Святозар удивленно уставился на Богиню, которая с необыкновенной грацией опустилась на сиденье, правой рукой небрежно оправив складку на своем одеянии, и тихо поспрашал:
— Как, ты, догадалась, светлая владычица, что мне захотелось петь и плясать?
Волыня глянула на ошарашенное лицо наследника и звонко рассмеявшись, откликнулась:
— Третий кубок всегда вызывает такие желания.
— А…а…,- протянул Святозар, и провел по лбу рукой, потому как ему показалось, он покрылся маленькими пузырьками. — Значит, я выпил уже три кубка.
— Да, первый кубок, мои люди вливали в твой рот прямо в моем тронном зале, потому что помедли еще немного и не твой слух, не самого тебя, мы бы не смогли спасти, — перестав смеяться, пояснила Волыня.
— Я не подумал, что здесь будет так холодно. Думал у меня хватит сил доплыть, — удрученно произнес наследник. — Когда я стал замерзать, принялся шептать заговоры, но они помогали лишь на чуть-чуть, а посем и вовсе не осталось сил.
— Надо было создать заговор еще на ладье, — отметила Богиня. — А здесь в этом холоде, у тебя, конечно же, не хватило магических сил защитить свое тело.
— Да, я теперь понимаю, надо было прочитать тот заговор, который я создал в Славграде, думая, что войду в Пекло, через царство гомозулей, — молвил Святозар и погладил губы, которые в волшебной комнате были дюже мягкими и теплыми.
— Тебе надо будет выпить еще два кубка, — добавила Волыня и нежным взглядом, наполненным материнской любовью, воззрилась на наследника. — Тогда ты будешь защищен от любого холода, и от пекельного тоже. Единственное место на твоем теле, которое может сейчас идти в Пекло это твоя правая нога… Я посмотрела, чудесный ты создал чулок, с таким не страшен никакой холод… Это под ним у тебя находится рана, полученная от служителя Пекла, как же его там называл ДажьБог…