так-то просто, решил Старбак, соответствовать выдающемуся интеллекту Дилана Прескотта.
– Дилан меня так и не посвятил в подробности. Знаю лишь, что он уволился внезапно, после нелицеприятного разговора с Эрланом Клинхофером, директором института. Речь, кажется, шла о подтасовке результатов какого-то эксперимента. Ты себе представить не можешь, насколько жестокой бывает конкуренция в научном мире, – сообщила она Старбаку. – Ну и вот, оставив Бостон, Дилан открыл свою лабораторию в этой глухомани. Здесь ему никто не мешает.
Старбак на личном опыте убедился, каким жестоким может быть якобы возвышенный, идеалистический мир научных исследований.
Однако его тягостные воспоминания об исключении из Института Науки уступили место радости от известия, что Дилан Прескотт живет здесь, на Касл-Маунтин, в штате Мэн. Старбак решил, что возможность встречи с такой гениальной личностью полностью компенсирует его ошибку в расчетах и появление на Земле не в то время.
– Я здесь не для того, чтобы найти твоего брата.
– Прекрасно. Потому что мне совсем не улыбалось звонить ему и просить не появляться на завтрак, чтобы не попасть в лапы охотника за умами.
– Я не охотник за умами. – Старбак не имел ни малейшего понятия, что это такое, однако, учитывая склонность жителей этой планеты к жестокости, не хотел рисковать. Его прямо-таки передергивало от того, что ему сейчас вещал в ухо переводчик.
– А может, ты работал с Диланом в лаборатории? – высказала предположение Черити. – Тогда понятно было бы, почему ты так нелепо одет.
В поисках местечка поудобнее кот покинул тепло камина, вспрыгнул на колени Старбака и свернулся там клубочком.
– Спихни его, – посоветовала Черити.
– Ничего, он такой милый, – не совсем чистосердечно ответил Старбак. Мысль о возможности держать дома диких зверей его определенно нервировала. – А почему моя одежда заставила тебя предположить, что я работаю у твоего брата в лаборатории?
– Ну-у, мне не хотелось бы оскорбить тебя в лучших чувствах, если ты действительно работаешь в лаборатории Дилана, но большинство его сотрудников, с которыми я встречалась, на мой взгляд, живут каждый в своем собственном мирке.
Старбак, посвятивший последние шесть лет жизни работе, мог целиком присоединиться к этому мнению.
– Включая и твоего брата? Он тоже живет в своем собственном мирке?
В ответ она рассмеялась, и этот мягкий, мелодичный звук был Старбаку приятен. Очень.
– Да. Дилан хуже всех из их компании. По правде сказать, мой братец витает в таком далеком космическом пространстве, что стоило бы доставлять ему почту на космических «шаттлах».
Зная, что до первой колонии землян в космосе еще 48,6 года, Старбак решил, что она опять выражается фигурально.
Ему хотелось разузнать, над чем в данный момент работает Дилан Прескотт, но он решил, что этот вопрос может подождать, и обратился к тому, о чем Черити упомянула раньше.
– Ты сказала, что я тебе снился, – напомнил он. – Человек, напоминающий меня.
– Да-а. – Она вздохнула. – Наверняка это прозвучит глупо, но я сидела у себя в кабинете, следила за метелью за окном – она уже много дней не прекращалась, – мне что-то стало себя немножко жаль, и я начала фантазировать, будто я снова на пляже, в Калифорнии. Солнце было такое яркое и жаркое, песок такой теплый, а ты натирал меня кокосовым маслом.
Первой мыслью Старбака было, что это объясняет путаницу в сигналах. Прочесывая мириады наугад выхваченных мыслей жителей Земли в поисках связи с Венецией, штат Калифорния, он каким-то образом ворвался в романтические грезы этой девушки.
Вторая мысль была, что, похоже, его теория изменения формы все-таки не потерпела краха. Как ни поразительно подобное совпадение, но Черити мечтала именно о мужчине, как две капли воды похожем на него. Вот почему и не возникло необходимости в изменении формы.
Его третьей и наиболее интригующей мыслью стала мысль о себе самом, натирающем кокосовым маслом тело Черити Прескотт. Старбак, уловив милую картинку, возникшую в ее сознании, внезапно подумал, что его оппоненты, возможно, правы и он действительно полон атавизмов.
– Звучит чудесно, – сказал он.
– Не понимаю, зачем я тебе это рассказываю, – пробормотала Черити скорее себе, чем ему. – Наверняка все дело в этих чертовых вспышках. Нет, правда, надо рассказать Дилану о том, как по-дурацки в последнее время все себя ведут, и я в том числе.
Краска, вызванная отнюдь не морозным воздухом, вдруг залила щеки Черити. Какого черта ей взбрело в голову делиться такими интимными вещами с совершеннейшим незнакомцем?
Но его все же нельзя назвать незнакомцем. В конце концов, как это ни странно, он же ей снился.
– Ты веришь в телепатию? – спросила Черити.
– Конечно, – мгновенно ответил Старбак. Наконец-то, с величайшим облегчением подумал он, знакомая тема.
– А я никогда не верила, – призналась она. – Если не считать некоторых общих с Диланом мыслей. Но идею телепатии я никогда не принимала. Частично, наверное, потому, что я родилась и воспитывалась в Мэне, а мы, Господь не даст соврать, народ чрезвычайно практичный. Но тогда как же объяснить тот факт, что я думала о тебе в тот самый момент, когда ты нуждался в моей помощи? Как будто между нами возникла странная мысленная связь.
Она отважилась бросить на него быстрый взгляд.
– Ну как, по-твоему, не пора ли отправить меня в желтый дом?
Этой идиомы не было на дисках Джулианны, но прежде чем переводчик уловил его растерянность и помог с расшифровкой разговорного выражения, Старбак уже догадался о его смысле.
– Вовсе нет. Во Вселенной бесконечное множество нерешенных проблем. – Однако благодаря ему теперь одна из них решена – проблема межгалактических путешествий без космических кораблей.
– Может быть, и так, – неохотно согласилась Черити. Мысль была еще слишком неожиданной и смутно тревожной, чтобы с легкостью принять ее.
Она замолчала, погрузившись в собственные мысли, которые Старбак мог бы легко прочитать, но не стал, решив, что Черити, спасшая ему жизнь, имеет право на тайны.
В обычных обстоятельствах Старбак ни за что не вторгся бы в частные мысли другой личности без приглашения. Подобное нарушение этикета было совершенно несвойственно сарнианам.
Всю жизнь он усилием воли сдерживал свои телепатические способности. Иногда даже слишком большим усилием, волновалась его мать-землянка. Но вопреки всем благим намерениям иногда Старбак терял над собой контроль.
Так произошло и в случае с этой девушкой. Он приписал свою непреднамеренную нескромность критическому состоянию, в котором находился вчера, и поклялся в будущем держать себя в руках.
От жаркого огня аромат ее духов заполнил всю комнату, как в оранжерее его матери.
Старбак маленькими глоточками отхлебывал кофе, впитывал соблазнительный запах и думал, что Касл-Маунтин в штате Мэн хоть и не Калифорния, но ничуть не хуже.
Глава пятая
РАЗДАВШИЙСЯ СО СТОРОНЫ ЛЕСА скрежещущий звук нарушил утреннюю тишину.
– Должно быть, Дилан, – сказала Черити.
Она поднялась, подошла к окну, отдернула белые с голубым шторы и всмотрелась в завесу падающего снега. Кот взглянул на нее со смутной надеждой, но, видимо решив, что полакомиться не удастся, потянулся на коленях у Старбака и снова погрузился в сон.
Шум приближался. Мгновение спустя две фигуры – одна ярко-оранжевая, другая черная, – восседающие верхом на черной машине, напомнившей Старбаку реактивный велолет, резко затормозили недалеко от дома.
– Вот дурень!
– Что случилось?
– Он притащил с собой Ванессу.
– Ты не любишь эту Ванессу? – Ему не понадобилось читать ее мысли – морщинки залегли в уголках ее розовых губ, перерезали лоб.
– Не очень, – призналась она с видимой неохотой. – Хотя, если говорить откровенно, для этого у меня нет ни малейшего основания. Со мной она всегда вежлива и, кажется, действительно любит брата, но в ее присутствии, когда бы она ни появилась здесь, мне не по себе… – Черити покачала головой. – Нет, ты в самом деле решишь, что я ненормальная.
Если все так, как она говорит, решил Старбак, то это и в самом деле нелогично – невзлюбить подругу своего брата. Но собственный опыт научил его, что хотя интуиция не всегда разумное чувство, однако пренебрегать им не следует.
– Ты, видно, очень любишь брата, – сказал он.
– Обожаю, – отозвалась Черити. – Люблю больше всего на свете. И искренне желаю ему завести свой дом с любящей женой и дюжиной маленьких гениев.
– Но не с Ванессой.
– Нет. Только не с Ванессой. – Черити вздохнула и взглянула на него с кривоватой усмешкой. – Лично на меня, даже делая скидку на эксцентричность ученой дамы, все равно плохо действуют ее флюиды.
– Флюиды?
– Ну, мне неуютно. Понимаешь, интуиция.
– Я убедился, что интуиция может быть весьма ценным инструментом.
– Я тоже. И я всегда прекрасно чувствовала людей. Я хочу сказать, что в Венеции моя работа, а иногда даже сама жизнь, от этого во многом зависела, ты меня понимаешь?
Старбак, до конца не примирившийся с тем, что эта девушка – представитель правоохранительных органов, лишь молча кивнул.
– Все дело в том, что, как только появляется Ванесса, я просто закипаю.
Старбак еще пытался найти в этом высказывании здравый смысл, а она уже добавила:
– Но это вообще-то не мое дело, верно ведь?
Как будто в ответ на ее слова, дверь распахнулась, и в дом ворвалась пара из машины, принеся с собой облако ледяного воздуха.
Дилан Прескотт, облаченный в ярко-оранжевый комбинезон, напоминающий униформу сарнианских пилотов транспортных космолетов, был значительно выше своей сестры – даже если учесть разницу между мужским и женским полом. И глаза у него были более темного оттенка.
Он откинул капюшон, и Старбак обнаружил, что волосы его отливают не медью, как у сестры, но чернотой обсидиановых гор сарнианской луны Австралианы.