— Я прочитал этот ужасный «Молот ведьм» и мне стало не по себе…, - Игорь потер виски. — Я как представил, что они смогут с ней сделать…
— И ты посчитал, что ей будет лучше признаться и отправиться на костер?
— Я ничего не считал! Я просто пытался сделать хоть что-то! Или ты за эти два дня выдвинул хоть одно предложение, как нам ей помочь? — вспылил тут Климов, но заметив несколько любопытных взглядов в их сторону, понизил голос: — Я не понимаю тебя, Тема… Ты все время убеждаешь меня чего-то подождать… А чего ждать?.. Пока Ксеню искалечат?.. Или убьют?.. И не надо говорить о своем дурацком континууме! — он предупредительно поднял вверх указательный палец. — Мне он сейчас до одного места, ясно? И за свою задницу я тоже не боюсь! Я за Ксеню боюсь, понимаешь?
— Раньше тебя намного меньше волновали ее проблемы, — не удержался от ехидства Артем. — Или я что-то пропустил?
— Что ты несешь!? — Игорь от возмущения ударил кулаком по столу. — Она ведь всего-навсего слабая женщина! Если бы ты только видел, в каком она состоянии… Врагу не пожелаешь… Тебя бы на ее место…
— Извини, вырвалось нечаянно… Просто я удивлен твоей бурной реакцией на все это… Ты всегда вел себя так цинично-равнодушно… Особенно с Ксюшей… Я просто несколько обескуражен… Тебя будто подменили…
— А я, наоборот, удивлен твоему нежеланию что-то делать, — сквозь зубы процедил Климов. — И тоже этим «несколько обескуражен»… Мне вообще начинает казаться, что ты наоборот пытаешься вставлять мне палки в колеса… Я жду от тебя каких-то идей, как от историка и друга, а слышу только непонятные отговорки… Время работает против нас, Тема… И пока мы здесь разводим демагогию ни о чем, Ксеня сейчас очень страдает…
— Ты можешь отвести меня к ней? — Артем из-подо лба посмотрел на Игоря.
Тот некоторое время помолчал, испытующе глядя на парня, а потом все-таки сказал:
— Пошли.
— Я - Мануэль Гонсалес, — представился Игорь тюремному стражнику, выглянувшему в небольшое окошко в воротах тюрьмы. — Я пришел к Терезе Санчес.
— Я не могу вас к ней пустить, приор Гонсалес, — ошарашил его тот.
— То есть? — не понял Климов. — Я — инквизитор, Мануэль Гонсалес. Сегодня утором я уже был здесь, и меня спокойно пустили. В чем дело?
— Не велено, — коротко ответил стражник.
— Вы хотите неприятностей? — Игорь никак не мог поверить в услышанное. — У меня есть разрешение на свободный доступ, как у члена Священного трибунала.
— Простите, приор, но несколько часов назад поступил приказ не пускать никого, кроме архиепископа, — человек по ту сторону ворот выдавил из себя виноватую улыбку.
— Но я пришел на исповедь! — предпринял еще одну попытку Климов, не желая сдаваться.
— Ничем не могу помочь, — проговорил стражник и захлопнул окошко, давая тем самым понять, что разговор окончен.
— Откройте немедленно! — Игорь со злостью пнул ворота ногой.
— Не надо, Игорь, — взял его за плечо Артем, который до этого момента старался оставаться в тени и не привлекать к себе внимания. — Пойдем…
— Я не понимаю, что произошло, Тема…, - Климов растеряно посмотрел на приятеля. — Ведь утром меня пускали…
— Кто их поймет, этих инквизиторов с их извращенными взглядами…, - вздохнул Артем.
— Это значит, что мы не увидим Ксеню до завтрашней казни? И ни чем не сможем ей помочь? — не унимался Игорь.
— Давай надеяться, что завтра средневековья уже не будет. И казни тоже. Это все, что мы можем сейчас сделать.
— Опять ты…, - с горечью проговорил Климов.
— А что ты хочешь? Взять штурмом тюрьму?
— Может, поговорить с этим архиепископом, объяснить ему все? Рассказать правду о том, кто мы…
— Ага… И окажешься с Ксеней в соседней камере… Пойми же, ведьм инквизиция сжигает, тем более после такого признания… О каком помиловании можно говорить? А насчет правды — это ты погорячился… Клеймо еретика тебе после такого откровения обеспечено… Не глупи, Игорь…
— Да ну тебя!.. — расстроено махнул рукой Климов и, не прощаясь, пошел прочь.
— Игорь! — попытался остановить его Тема, но Игорь даже не оглянулся, а только ускорил шаг.
— Ваш ужин ждет вас в комнате, приор Гонсалес, — учтиво склонив голову, встретил Игоря на пороге монастыря Мигель.
— Спасибо, я не голоден, — отрешенно ответил Климов, даже не удостоив того взглядом.
Он прошел к себе в комнату, взял со стола четки и, приблизившись к распятию на стене, встал на колени. Первый раз в жизни Игорь Климов, никогда до этого из принципа не посещавший церковь, начал молиться…
Глава 13
Игорь чуть не взвыл от отчаянья, когда утром, лишь приоткрыв глаза, понял, что по-прежнему находится в монастыре. А ведь он так надеялся встретить новый день в другом месте, так страстно желал, чтобы весь этот инквизиционный ужас остался в прошлом, в прямом и переносном смысле, и с Ксеней было все в порядке! Помня, что они перемещаются только во сне, Климов отчаянно пытался заснуть всю ночь, но сон, как назло не шел, и Игорю удалось задремать лишь под утро на несколько часов. Но надежды не оправдались, и кошмар продолжался. Казнь Ксени все-таки должна состояться. А способов ее спасти так и не было…
…Как странно и нелепо порой устроена жизнь… Приятного события мы ждем не дождемся, считая каждый день и каждую минуту, которые, кажется, становятся резиновыми и никак не хотят приближать долгожданный момент. Ожидаемые же неприятности, наоборот, надвигаются на нас с бешенной скоростью, и как бы нам не хотелось их отодвинуть или избежать, время в данном случае действует беспощадно и против нас. Так и для Игоря часы до казни Ксени пролетели в одно мгновение, и вот уже в дверях показался приторно-услужливый Мигель со словами:
— Лошади скоро будут готовы, приор, и можно будет отправляться…
— Я пройдусь пешком, Мигель…, - тихо отозвался Игорь. — Не ждите меня…
— Как скажите, приор… Только не опаздывайте. Казнь состоится во время, — и Мигель исчез.
Климов еще несколько минут постоял у окна, бездумно уставившись в одну точку, потом все же вышел.
Улица вновь встретила его удушливой испепеляющей жарой; на безупречно голубом небе не наблюдалось ни одного облачка, и лишь выбеленное горячее солнце продолжало выматывать своим единоличным присутствием все живое вокруг. Игорь сделал глубокий вдох и отправился в путь. Возникшее было желание зайти за Артемом, он подавил на корню, поскольку так и не простил тому непонятное бездействие и безразличие в ситуации с Ксеней…
А на площади уже вовсю шло приготовление к «знаменательному событию»: была воздвигнута специальная трибуна для важных лиц, а по центру установлен столб, вокруг которого несколько мужчин суетливо складывали стопки хвороста, соломы и поленья. Вскоре на трибуне появились архиепископ Перес и остальные члены трибунала, к ним также присоединились бургомистры и его приближенные, а на саму площадь со всех сторон стали стекаться люди, жаждущие «зрелища». Многие из присутствующих были нарядно одеты, будто пришли на праздник, некоторые даже довольно улыбались. От вида их улыбок Игорю стало совсем тошно и захотелось сейчас же провалиться сквозь землю и не видеть всего этого театра абсурда… Если бы это только не касалось Ксени… Но тут рядом с Климовым вновь появился Мигель и пригласил пройти на трибуну, где его ждало отдельное кресло рядом с архиепископом. Единственным, кого Игорь так и не узрел на этом «всенародном празднике», был Томас де Торквемада, но интересоваться о его местонахождении у кого-либо Игорь не испытывал никакого желания.
И вот на подъезде к площади показалась повозка, на которой сидела Ксеня. Она была одета в какую-то бесформенную хламиду, волосы в беспорядке разбросаны по плечам и даже прикрывали часть лица, глаза казались ввалившимися и смотрели на все и всех с полнейшим безучастием, будто она давно смирилась со своей участью, в них не было даже страха, а лишь глухая тоска и безысходность… Ксенино появление народ встретил бурно, кто-то стал выкрикивать обидные слова и ругательства, дети кружились вокруг и тыкали в нее пальцем, смеясь и обзываясь. Когда повозка остановилась у столба, Ксеню стянули с нее и крепко привязали к столбу. Наблюдать за всем этим Игорю было просто невыносимо, но глядеть на благостное и удовлетворенное лицо сидевшего рядом архиепископа было еще противней, что Климову захотелось хорошенько врезать ему, чтобы стереть с его лица блаженную улыбку псевдо-праведника, и он еле сдержался, чтобы не сделать этого, и крепко, до побеления костяшек на пальцах, вцепился в перила кресла.
Когда все приготовления были закончены, архиепископ Перес поднялся со своего места и начал произносить пламенную речь, изобличающую ведовство и ересь, остерегающую от происков Дьявола и, конечно же, полную религиозного фанатизма… В заключении архиепископ предложил всем помолиться, а палач тем временем уже готовил горящий факел, чтобы по первому приказу совершить «акт правосудия»…
И тут внезапно началось нечто странное. Вначале, откуда ни возьмись, поднялся ветер, сразу легкий и даже незаметный, но уже через минуту он, будто набравшись сил, перешел в порывистый и резкий. В следующее мгновение на горизонте появилась туча, огромная, черная, двигающаяся с небывалой скоростью. Она вмиг скрыла за собой солнце и нависла прямо над площадью. Люди в первую секунду будто онемели, в страхе переглядываясь, и на площади на доли секунды воцарилась мертвая тишина. А потом прямо над головами оглушительно прогремел гром, яркой вспышкой сверкнула молния и хлынул ливень. Первой истошно закричала какая-то женщина из толпы и громко запричитала, и тут же к ней присоединились другие. С криками: «Апокалипсис наступил!», — люди в панике начали разбегаться в разные стороны, пытаясь укрыться от холодных струй, к которым к тому же добавились крупные частые градины. Все происходящее, действительно, выглядело более чем странным и скорее походило на настоящее светопреставление. Даже архиепископ, неистово крестясь, кинулся искать убежище, а за ним, конечно же, и остальные инквизиторы. Игорь же, наоборот, в мгновен