— Лукавишь, друг мой Митенька. — Купец, не вставая со стула, достал с этажерки несколько книг и знакомую уже тетрадку. — Имел ты, конечно, в виду другое. А именно: для чего мне понадобились подземные ходы города. Конечно, ты действительно искренне хочешь узнать и другое — имеется ли составленная схема подземных ходов Казани. Ведь, насколько мне известно, в Одессе составлялась схема входов и выходов в подземелья города. Правда, говорят, что все их еще никому не удалось учесть, настолько обширны и разветвлены там катакомбы.
Апанаев помолчал, уставившись на своего помощника тяжелым взглядом.
— Я тебе скажу, Митя, зачем это мне понадобилось. Но поначалу объясню, что если под Одессой подземелья созданы самой природой, так сказать, естественные, то казанские подземелья — рукотворны, выкопаны в разные века и преследовали разные цели: военные, религиозные (город является местом жительства двух религиозных миров и разных национальностей), коммерческие и тому подобные. И вся эта сеть подземелий, естественно, в большинстве своем не связана одной общей нитью ходов, как коммунальные квартиры. Если где-то и имеются пересечения, то обычно эти подземные ходы восходят к седой старине, к Булгарскому или Казанскому царствам, то есть ко временам до монгольского нашествия; либо к середине шестнадцатого века, ко временам взятия Казани Иваном Грозным.
Все остальные подземные ходы, выкопанные позже, обычно локальны и соединяют те или иные отдельные строения. Чаще это встречается в монастырях. К примеру, от Богородицкого монастыря подземный ход идет в сторону Черного озера. А Петропавловский собор соединен подземельем с Воскресенской улицей, точнее, с одним из зданий, находящихся там. Под Зилантовским же монастырем целая паутина подземных сообщений между всеми тамошними строениями. Бог не обделил, как утверждает людская молва, подземельями и Раифский монастырь. Правда, он отстоит от Казани в десятке верст.
Апанаев достал из кармана банку и положил в рот очередной леденец. Потом начал не спеша выкладывать свои соображения — почему церковники сооружали тайные подземелья, входы в которые, как в средневековые замки с привидениями, были искусно замаскированы и о которых знали буквально единицы. Из его рассказа выходило, что подземелья сооружались на случаи смут, народных волнений, чтобы можно было в случае чего спрятаться от лихих людей, а чаще всего для того, чтобы прятать там большие церковные богатства: золото, серебро, драгоценные камушки.
— Ужель тут богатые храмы? — удивился Сабадырев, уставившись немигающим взглядом на Анвара.
Тот скривил снисходительно губы и выдавил:
— Еще какие. Тебе такие богатства и не снились.
Глаза у анархиста, как у голодного волка при виде козленка, жадно загорелись. И его тут же осенило: если не удастся побывать в подземных кладовых госбанка, то надо будет очистить одну из многочисленных казанских церквей. Эта мысль у него все больше укреплялась по мере того, как Апанаев перечислял церковные богатства. Слова об этом звучали в его ушах пьяняще, как для меломана любимая музыка. И когда тот сказал, что в кафедральном Благовещенском соборе имеется пятнадцать пудов серебра, восемь фунтов золота, золото кресты, усыпанные бриллиантами и жемчугом, Сабадырев вскочил с места и начал нервно прохаживаться от стола к окну и обратно.
А тем временем Апанаев, словно поддразнивая своего гостя, продолжал: в церкви Сергия Радонежского хранится семь пудов серебра, пять фунтов золота, сто восемьдесят шесть жемчужин; в церкви Святой Великомученицы Варвары — пять пудов серебра, девять фунтов золота, девяносто восемь бриллиантов на семьдесят четыре карата.
— Ну обнаглели церковники! — не выдержал Митька. — Куда ж им столько? А сколько ж надо было обобрать прихожан, сколько ж надо было махать кадилом и чадить ладаном, чтобы одурманить столько верующих. Нет, это так не пойдет. Надо будет попросить их, чтоб они, окаянные, поделились со мной во имя анархии, во имя батьки Махно, он ведь истинный христианин. Они должны это понять и подсобить его борьбе с нехристями-большевиками.
— Ну вот, а ты, Митюша, думал, что в церкви нечего припрятывать. Это я тебе назвал самые что ни на есть рядовые соборы и церкви. А ведь их в Казани вместе с монастырями более трех десятков. Чуешь, сколько у них добра?
Апанаев встал и прошелся по комнате. Он вспомнил Дильбару, предстоящую ночь наедине с ней, и настроение готово было выплеснуться наружу: едва не запел любимую песню «Кара урман». Но он Удержался от этого соблазна и быстро заговорил, желая побыстрее закончить этот длинный разговор.
— Есть и другие ходы, о которых мне стало известно недавно. Но эти подземные сообщения связывают светские здания и сооружения.
— Например? — Сабадырев остановился и уткнулся взглядом себе под ноги, будто пытаясь рассмотреть невидимое взору препятствие.
— По Воскресенской улице. Один ход тянется от университета к Пассажу. Но этот ход конечно же был сооружен намного раньше, чем воздвигнут главный университетский корпус. Просто строители, готовя котлован под фундамент, надо полагать, обнаружили его, но они сей ход не засыпали, потому как в том университетском крыле здания, что ближе находится к ректорскому дому, в подвале имеется вроде как канализационный колодец, на самом же деле через него можно проникнуть в длиннющий подземный ход. — Апанаев подошел к столу и взял свою тетрадь. — Вот тут у меня кое-что еще помечено.
— И что, подземными ходами изрыт весь город? — Митька блеснул глазами. — Тогда уж действительно есть шанс найти нужный для нас ход.
— Весь город, конечно, не изрыт. Скажем, низины, — там, где вода, как говорится, бьет фонтаном, как только вгонишь заступ в землю, — не позволяли рыть подземные лабиринты.
Таких низин в Казани действительно немало, это Ново-Татарская слобода, Козья слобода, да и Адмиралтейская слобода не могла похвастаться возвышенностью. Следовательно, объективно подземные ходы могут быть в возвышенной части города, начиная от кремля и до Арского поля. Ну, разумеется, сюда же нужно отнести Суконную слободу, архиерейские дачи и все те возвышенные районы, где живут люди не один век. Ведь мода на тайные подземелья, как мода на шляпы и цилиндры (обязательные атрибуты одежды), была доминирующей в прошлые столетия вплоть до девятнадцатого века. И каждый богатый человек не столько из уважения к себе, сколько из-за страха за свои ценности предусматривал при строительстве своих хором разные тайники с искусно замаскированными входами. Такие тайники обычно размещались под землей, потому что двойные стены домов, двойные потолки и полы, как чемоданы с двойным дном, обнаруживаются довольно легко. Конечно, иное дело, когда речь идет о чрезвычайно толстых кирпичных стенах с внушительными, как в крепостях, цоколями. Тогда тайные ходы в стенах обнаружить очень трудно, почти невозможно. Но жилые дома с такими стенами не принято строить уже давно. Да и раньше толстые стены возводились в основном при сооружении замков и монастырей.
— А твой дом, похоже, не в низине стоит, а? — Сабадырев впился взглядом в купеческого сына.
Апанаев криво усмехнулся:
— Хочешь узнать: а нет ли скрытых тайников в моем доме? Отвечу: нет, к сожалению. Иначе б так примитивно, как разбойники, награбившие чужое добро, не зарывали ценности в землю.
— Что так, или твой папаша шибко доверял людям, как умалишенный? Или уж романтиком сделался, потому как судьба все время нежно гладила по шерстке?
— Ни то и ни другое, — сухо ответил Апанаев, — просто он был нормальным человеком, который хранил свои ценности в Русско-Азиатском банке. И тайных подземелий при перестройке дома, ранее принадлежавшего купцу Юнусову, сооружать не захотел. Хотя ему и советовали более осторожные люди. Он слишком верил в незыблемость Российской империи, а после февральской революции — капиталистическому строю. Он считал, что времена Стеньки Разина и Емельяна Пугачева канули навсегда в глубокую реку времени. И таких массовых избиений и грабежей богатых уважаемых людей больше не будет.
— Чего ж ты ему не подсказал, что он сильно заблуждается, — сочувственно проговорил Митька, и это сразу сняло поднимавшееся было раздражение у Апанаева.
— Говорил я ему, говорил, — вздохнул хозяин дома. — Родители, к сожалению, еще меньше воспринимают разумные советы своих взрослых детей, чем дети — советы родителей. — Анвар встрепенулся и посмотрел на часы. — Ну вот, мы незаметно сошли с большака делового разговора на тропинку беседы о семейных делах. Эдак мы до вечера не закончим свой разговор. — Он сел на стул и хлопнул ладонями по коленям. — Итак, должен тебе сказать, что общей схемы подземных ходов я не составлял. Этим делом, насколько мне известно, занимался один чудаковатый бабай, который рассылал свои челобитные по всем инстанциям вплоть до императора Николая и главы Временного правительства Керенского с просьбой выделить в его распоряжение бригаду рабочих для извлечения несметных богатств — казны Булгарского государства или Казанского царства — и, таким образом, решающего пополнения государственной казны России.
— Он что, так и писал «для извлечения» сокровищ, а не «для поиска» ему нужны были рабочие? — спросил Сабадырев. — Неужели этот старик точно знал, где спрятаны сокровища исчезнувших государств?
— Представь себе, именно так и писал: «Для извлечения». Мой отец, к сожалению, поздно узнал о его просьбах и предложениях властям. Иначе б он живо подрядил за свои деньги нужную бригаду рабочих. Отец всегда чуял, куда можно с пользой вложить деньги.
— Неужто конкуренты его опередили?
— Опередили…
— И кто же они?
— Болезнь и смерть — всесокрушающие, всесильные конкуренты всех живых существ земли.
Митька надул, как ребенок, щеки и промолчал, выжидая, что ему еще поведает купеческий сынок.
— Старик Ильгам Азимов — так звали этого одержимого бабая — толком ничего не успел рассказать моему отцу. Тот уже был прикованным к постели, но надеялся поправиться. Этот дед унес в могилу, судя по всему, тайну о больших сокровищах. Чиновники, к которым он обращался, считали его полоумным. Мне довелось разок с ним побеседовать. Старик, конечно, не ли