— Видимо, вся эта тяжба по поводу этой книги заварилась из-за того, что не осталось других письменных источников после смерти хана Сафы-Гирея, которые бы указывали место спрятанных сокровищ.
Апанаев хмыкнул:
— Это и так ясно. По всему видно, что этот хан и его жена царица Сююмбеки прятали сокровища в разных местах и в разное время, с тем чтобы обезопасить себя от случайностей и не потерять разом все свои богатства. Это в известной мере доказывается и планом, который мне достался от Ильгама Азимова. Судя по нему, ценности спрятаны в разных местах.
— Тут сомневаться трудно, — поддержал его Сабадырев, заглядывая в толстую тетрадь, которую Анвар достал из ящика стола и начал перелистывать. «А вдруг в этой тетради достоверная копия с плана спрятанных сокровищ?» Но когда Митька ничего интересного там не узрел, прибавил: — Все координаты, где эти клады зарыты и затоплены, скажем, в Кабане или на Казанке, конечно же в голове не удержать, не запомнить. Потому-то, наверное, царица Сююмбеки тоже делала усилия, чтобы вернуть книгу о мудростях всего мира. Она ведь тоже не могла запомнить все ориентиры, метры и шаги, которые заключают в себе точные координаты местонахождения тайников.
— Это ты правильно говоришь, — как бы между прочим заметил хозяин дома, глядя в тетрадь. — Но одна из твоих задач будет, — запомни это, — поиск этой загадочной книги, точнее говоря, библиотеки Ивана Грозного.
— Ого! — удивился Митька. — Ничего себе, легкая задачка. Насколько мне известно, ее, эту треклятую библиотеку, шукают уже несколько веков, притом целые научные экспедиции. А тут — «одна из задач»?!
— Ты, Митенька, будто на публику говоришь, и восклицаешь. Оставь патетику, она здесь не нужна. Ведь ты еще не дослушал меня, а уже…
Митька торопливо поднял обе руки: дескать, сдаюсь, ты абсолютно прав.
— Тебе нужно будет провернуть конкретное дело. И только-то. Но прежде я тебя просвещу, введу в курс давно минувших событий.
Апанаев начал свой рассказ с того, что едва рассеялся запах ладана над могилой Ивана Грозного, как начали поиски царской библиотеки. По повелению Бориса Годунова глубоко копают землю, бьют шурфы на холмах, но все напрасно. Ничего не сыскали. Царь Алексей Михайлович в дипломатической переписке не раз находил послания иностранных подданных с просьбой допустить заниматься греческими и латинскими рукописями. Но письменных ответов, свидетельствовавших об удовлетворении Грозным их челобитных, не было. До наших дней дошли исторические свидетельства о поисках этой библиотеки и в последующие столетия. В девяносто четвертом году прошлого века в журнале «Археологические известия и заметки» опубликована статья о деле пономаря Конона Осипова. Сей пономарь донес в 1724 году в Канцелярию фискальных дел о существовании подземных тайников в Московском Кремле, где хранятся ценности и книги. И вновь поиски не увенчались успехом.
Позже были публикации в московских газетах. На их страницах задавался резонный вопрос: зачем Грозному потребовалось прятать книжные сокровища? И почему местонахождение библиотеки в Москве прослеживается по летописным источникам только до 1564 года, а потом о ней ни слуху ни духу?
Из старинных документов известно: Иван Грозный в том самом шестьдесят четвертом году вместе с семьей и казной выехал в начале декабря в село Коломенское. Историк Соловьев сообщает: «Непогода и дурные дороги задержали поезд в Коломенском две недели. Как реки стали, он поехал в село Тайнинское и из Тайнинского к Троице, от Троицы в Александровскую слободу». Не исключено, что Грозный вывез с собой и библиотеку. Ибо после возвращения в Москву он уже мог показывать свои книги, позволить пользоваться ими. Но он не только не показывает, но и всячески пугает тех, кто намекает на возможность познакомиться с его библиотекой. По всей вероятности, библиотека Ивана Грозного хранила государственные секреты, разглашения которых боялся царь. А тут еще бежал за границу его ближайший сподвижник, князь Андрей Курбский, который выкладывал противникам Руси все мало-мальски важные секреты. Рассказывал он частенько и о библиотеке Грозного.
Царь Иван IV не хотел показывать иностранцам и упомянутую книгу, отобранную у казанских послов, видимо, он чувствовал скрытый в ней смысл. Но далеконько спрятал царь свою библиотеку и по ряду других, более серьезных причин.
В одной из столичных газет доказывается: Иван Грозный спрятал свою библиотеку потому, что боялся разглашения многих своих секретов, где главное место занимало письменное обоснование, — составленное при нем («Сказание о князьях Владимирских»), в котором излагалась преемственность царского венца великими русскими князьями от византийских императоров. Иван Грозный — первый русский царь. Его предшественники на престате были всего лишь великими русскими князьями. Для приобретения такого нового титула были необходимы юридические документы (во времена Грозного их роль выполняли летописи). Официальными документами, не вызывающими сомнений у иностранных дворов, Грозный не располагал. Вот поэтому-то и было составлено «Сказание».
Так вот, а если в библиотеке имелись источники, прямо противоречащие «Сказанию»? Тогда получалось, что от хрупкого клочка рукописной книги зависела судьба хитрого шага, уже совершенного. Вот поэтому-то Грозный и спрятал свою библиотеку.
— А что, вполне убедительно этот исследователь обосновал главную причину исчезновения царской библиотеки, — сказал Сабадырев, приподнимаясь со стула. — Но это слишком серьезная причина и для того, чтобы вообще уничтожить эту библиотеку. Ведь любой человек хочет и после смерти оставаться в глазах грядущих поколений вполне добропорядочным. А цари, императоры, ханы тоже не хотят потерять свое величие и после смерти. Они не хотят, чтобы на них легла тень обманщика, афериста или авантюриста. Каждому из них все же представляется, что в целом-то он несет народу благо. Ибо каждый человек считает себя, по крайней мере, неплохим человеком, а следовательно, ему представляется, что и дела его окрашены в розовый или голубой цвет. Что касается так называемых ошибок и просчетов правителей, а если точнее говоря — преступлений (которые они любят сваливать на объективные причины), то правители полагает, что они забудутся людьми, как забывается все плохое. Вот потому-то цари и боятся того, что может всплыть что-то непристойное в личных поступках через много лет после их смерти.
Апанаев зевнул, будто подчеркивая, что слова собеседника его мало интересуют.
— Все это так, но библиотека, может быть, все-таки не уничтожена, а очень надежно спрятана. Вот послушай, Митюша, какую гипотезу выдвигает тот же исследователь в московской газете. Он делает неожиданный вывод из того факта, о котором говорил историк Соловьев о том, что царский поезд ждал, пока станут реки. О каких реках идет речь, — пишет исследователь, — если в Троицу можно было свободно проехать, минуя большие водные преграды? А может быть, Грозный ждал, пока замерзнет Москва-река, чтобы по ледяной дороге отправить обоз с библиотекой в одну из своих вотчин — на территорию, по понятиям тех времен, неприкосновенную? К примеру, в подмосковное село Остров, куда было легко добраться по Москве-реке.
Анвар закрыл тетрадь и прихлопнул рукой по клеенчатой обложке.
— А от себя добавлю: в селе Остров находится весьма интересный архитектурный ансамбль Преображенской церкви, воздвигнутый в шестнадцатом веке. Много непонятного и таинственного связано с этим храмом. Это сооружение почему-то перестраивалось трижды. Там велись археологические раскопки и были обнаружены разные подземные тайники. Правда, библиотека там пока что не обнаружена…
В это время Амир-бабай принес чай и хрустальную вазочку с белоснежными кусками колотого сахара. И хозяин квартиры пригласил всех к столу.
Апанаев отпил глоток душистого крепкого чая и сказал:
— Я в этом подмосковном селе был и лицезрел Преображенскую церковь. Внимательно осмотрел и, можно сказать, ощупал храм, как хорошенькую податливую молодушку. И мне показалось: в одном месте храма стена непомерно, точнее, неоправданно толста. Не исключена возможность, что из этой стены — нужно только найти потайной ход — можно попасть в замаскированные тайные подземелья, где, возможно, и хранятся книжные сокровища Ивана Грозного. И еще нужно будет организовать маленькую команду, дабы произвести одну небольшую раскопку в том месте, где я тебе покажу. Управишься за один-два дня. Работы там кот наплакал.
— А когда велишь приступать?..
Апанаев объяснил, что все зависит от того, как пойдут дела с подкопом под банк. Если на след нападет ЧК — сразу и поедешь. Если все пойдет здесь как надо, то двинешь в Подмосковье после экспроприации…
…Лишь к полудню завершился весь этот разговор Апанаева и Сабадырева. Потом они оба пошли в гостиницу «Амур», находившуюся в нижней части города недалеко от озера Кабан. Чуть позади них, будто привязанный, следовал Вагиз, телохранитель Анвара Апанаева. В вестибюле гостиницы «Амур» они пробыли четверть часа, но Рудевич, с которым Апанаев должен был встретиться, не явился. Оттуда они направились к центру города в гостиницу «Гранд-отель». Почти у порога этой трехэтажной гостиницы их негромко окликнул с противоположной стороны улицы Рудевич.
— Граждане, я уже узнавал, там нет свободных мест, — нарочно сказал он. — Надо идти в гостиницу «Совет». Тут рядышком…
«Следил за нами, змей, — подумал Сабадырев, — видимо, проверял: нет ли у нас хвоста. Прожженный тип. Но кто же из них верховодит: Апанаев или этот скользкий и эластичный, как налим, жандармский осведомитель? Похоже, купец больше нуждается в нем, потому-то Рудевич и продиктовал ему условие встречи, которое позволило этому субъекту быть какое-то время в тени, в безопасности. А мы были для клыков ЧК вроде как наживки. Иначе говоря, барометром безопасности».
Рудевич, проходя мимо, шепнул:
— Идем в «Пассаж». Я в сторонке пойду, впереди.
В «Пассаже» их ждал отдельный кабинет с богато сервированным столом, уставленным разнокалиберными бутылками. И вообще вся обстановка подчеркивала, что сей небольшой зал, — со стенами, обтянутыми розовым шелком с золотистыми цветами, с лепным потолком, с которого свисала чешская хрустальная люстра, разбрызгивавшая в затемненной шторами комнате разноцветные капельки света, — предназначен для высоких сановников и их благородных дам.