А что потом?
Что с ним сделает Эйзенхауэр после этого?
Подъем был долгим и изнурительным.
После того как ему пришлось подниматься, потом на полпути вернуться и снова подниматься, но уже с Дэном за плечами, Гамильтон находился на той стадии, когда мысли исчезают совсем, оставив вместо себя голую скалу. Скала везде — над ним, под ним, перед носом. Он пальцами дюйм за дюймом нащупывал ее поверхность.
Но вот в них не оказалось ничего, кроме воздуха Он опустил руку, и она легла на плоскую поверхность.
Вершина.
И что теперь?
«Втроем мы расшифруем код, — думал Гамильтон. — Затем заберем приз и поделим его с Эми и Дэном. Папа обещал».
Железная дверь была встроена прямо в скалу, и перед ней имелся совсем небольшой выступ, который узким карнизом нависал над пропастью. Вдвоем с Эйзенхауэром они осторожно забрались на карниз и стали собирать трос, отстегнув страховочные ремни. Как только они отвязали Дэна, он сразу же подполз к двери.
— П-полагаю, мне лучше начать прямо сейчас. — Голос его дрожал и срывался от сильного ветра и высоты. — Т-там, за дверью, наверняка еще м-много ребусов и кодовых замков. Д-думаю, там понадобится помощь Эми и Нелли.
Дэн прошел вперед на ватных ногах, которые совсем не слушались его.
И споткнулся.
Он упал прямо напротив двери и кодового замка. Падая, он инстинктивно вытянул перед собой руки и левой ладонью попал прямо по замку.
Дверь отворилась.
— Ничего себе, — сказал Гамильтон. — Сама открылась! И без всяких ребусов и кодов! И не нужны тут никакие математические способности.
Дэн быстро убрал руку от замка, словно на нем были оголенные провода. Он в ужасе крутил головой и испуганно смотрел то на Эйзенхауэра, то на Гамильтона.
— Нет! — закричал он. — Я вам еще понадоблюсь! Я смогу пригодиться!
Он вцепился Гамильтону в руку и спрятался за ним.
Все было бы хорошо, если бы Гамильтон не был до такой степени поражен тем, что с ними только что приключилось. И если бы не такое тяжелое восхождение. И если бы Дэн не вел себя как ребенок.
Но Дэн слишком сильно толкнул его в бок. Забыв, что под ним лишь узкая полоса горизонтальной поверхности, Гамильтон неосознанно сделал шаг в сторону, потерял равновесие и вместе с Дэном сорвался со скалы.
Они полетели прямо вниз с утеса.
Глава 22
Дэн зажмурился. Лучше этого не видеть. Как на них летит земля, как на них летит смерть.
«Эми расстроится, — пронеслось у него в голове. — И Нелли. Надеюсь, они немного позлятся на меня, и тогда будут меньше плакать…»
Но тут он подумал, что он слишком долго думает для физического тела в свободном падении.
Потом он понял, что больше не летит.
— Уф, — сказал Гамильтон. — Какой я молодец, что решил пока не отстегивать карабин!
Дэн открыл один глаз.
Он снова болтался между небом и землей. Отсюда открывался превосходный вид. Под ним было кладбище, над ним Гамильтон, который намертво вцепился в его запястья.
Трос был только на Гамильтоне. Дэн не был привязан ни к чему. Он всеми силами держался за Гамильтона.
«Я могу упасть, — думал он. — Если руки устанут держать или Гамильтон отпустит…»
Теперь он боялся смотреть вниз. Он не хотел видеть пустоту, которая отделяла его от кладбища и в которую так легко можно было провалиться.
— Я же просил тебя не подвергать опасности моего сына! — ревел во все горло Эйзенхауэр, держа трос, на котором висел его сын.
— Пап, давай ты сначала поднимешь нас, а потом будешь отчитывать!
Дэн слышал, что в голосе его не было волнения, но почувствовал, как постепенно руки начинают скользить. Эти потные. Скользкие. Слабые руки.
— Не думаю, что этот трос выдержит вас обоих! — крикнул Эйзенхауэр.
Он возился с веревками и переставлял карабины.
— У меня не получается…
— У тебя должно получиться, — твердо сказал Хэм. — Я не отпущу Дэна. Ни за что.
От звона в ушах Дэн больше ничего не слышал, но почувствовал рывок. В следующую секунду чьи-то сильные руки подняли его и потащили наверх. Это был Эйзенхауэр. Дэн перевернулся на земле и откатился от края пропасти прямо в открытую дверь. Он больше не думал ни о ключах, ни о том, что ждет его за железной дверью. Он снова закрыл глаза.
«Я жив. Я все еще жив. И я не умру. Гамильтон сохранил мне жизнь, он не дал мне умереть. Он не желал мне зла. Просто я испугался».
Вдруг он почувствовал, как кто-то больно ударил его по лицу. Это был Эйзенхауэр.
— Ты чуть не убил моего сына! — кричал он на Дэна.
Теперь, когда все были живы и опасность миновала, он выпустил на него всю свою ярость. Он схватил Дэна за плечи и стал трясти его, больно ударяя об землю. Дэн, еще не окончательно придя в себя, растерянно смотрел на него как провинившийся полузащитник.
— Я из-за тебя чуть не потерял сына! — кричал Эйзенхауэр. Он был в шоке. Он должен был заставить Дэна понять, что он наделал, что он только что чуть все не испортил.
Дэн растерянно заморгал.
— Вы хотите сказать, так же, как я потерял маму и папу?
— Дэн, замолчи! — крикнул Гамильтон, отталкивая его от своего отца.
Эйзенхауэр отпустил его.
«Значит, Дэн, думает, что это я виноват в смерти его родителей? — думал он. — Но это ложь. Неужели Гамильтон тоже так считает?»
— Пап, что с тобой? Дэн в команде! — кричал на него сын, прижимая его к стене.
— Нет, это не так! — вырвалось у отца.
И как он мог решить, что может обмануть собственного сына?
«Что он на самом деле обо мне думает? — гадал Эйзенхауэр. — Знает ли он все, что я сделал, чего я добился и собираюсь добиться, чтобы он мог гордиться мной?»
Мир в его глазах потемнел. Ему казалось, что он летит в темную бесконечную пропасть. Что земля уходит у него из-под ног, что весь его мир рушится и вся его жизнь летит в бездну.
Только… Земля вдруг на самом деле ушла у него из-под ног, и стало совсем темно.
— Землетрясение! — закричал он. — Скала падает!
Он бросился к сыну и прижал его к себе.
— Бежим отсюда! Надо спасаться!
— Пап, мне кажется, мы просто едем на лифте, — сказал сын, освобождаясь из его объятий.
Эйзенхауэр взял себя в руки. И правда… Так темно, потому что закрылась дверь. И земля не падает, а медленно и плавно опускается вниз.
Действительно как в лифте.
— Молодец, сынок, все так, — сказал он хриплым голосом. — Это была проверка.
Все шло просто отлично. Лифт вез их туда, где лежит приз. Холтов ждет победа.
Неожиданно лифт остановился, и двери автоматически открылись.
Они опять оказались на уровне моря.
И на кладбище.
Глава 23
Вокруг Эми происходило что-то невероятное.
— Смотрите! Скала открывается!
— Там вход!
— Почему мы раньше его не заметили? Он замаскирован…
— Бежим!
Все наперебой галдели. Эми не понимала, что происходит. Голова шла кругом, все произошло быстро и неожиданно. Но на размышления не было ни секунды. Она вскочила с земли и бросилась к скале наперегонки с Мэдисон и Рейган Холт. И не успела она сообразить, что все это значит, ноги сами привели ее к лифту. Голова не поспевала за ногами: что это за дверь, откуда взялся этот лифт, почему там Дэн, Гамильтон и Эйзенхауэр? И все трое ничком лежали на полу кабины.
Обходя могильные камни, Эми со всех ног ринулась к ним.
— С дороги, лузер! — толкнула ее Рейган. — Это вернулись за нами.
— А Дэн вернулся за мной! — толкнула ее Эми.
Она ворвалась в кабину, но вдруг кто-то упал на нее сзади. Кто это? Рейган? Нет! Натали! Та обхватила ее за шею и бросила на пол, следом ворвались Мэдисон с Рейган и, перешагнув через них, протиснулись вперед. Эми ничего не видела и не слышала — Натали прижала ее к стене, держа за голову.
Вдруг раздалось жужжание, и механический голос громко сказал:
— Для запуска механизма необходимо провести сканирование сетчатки глаза хотя бы одного представителя от каждого клана Кэхиллов. Необходимо присутствие всех кланов. Иначе лифт работать не будет. Подойдите по очереди к зеркалу. Екатерина?
— Будьте любезны, — раздался снаружи голос Алистера.
Эми услышала, как кто-то вышел из лифта, давая ему пройти. Это Мэри-Тодд пропустила Алистера в лифт.
Лифт снова зажужжал.
— Принято. Янус?
— На месте, — услышала Эми голос Йоны.
Как он сюда вошел? Значит, Мэдисон и Рейган тоже пропустили его. Или он сам протолкнулся?
— Принято. Лукас?
— Здесь, — сказал Иан.
Значит, и он уже в лифте.
— Принято. Томас?
— Э, нет, — сказал Эйзенхауэр. — Здесь два человека из клана Лукаса. Пусть Натали не прячется за спиной своего брата. Я все вижу. Это нечестно. Один из них должен уйти.
— А честно, что здесь два Холта? — спросил его Алистер. — И вы, и Гамильтон?
— Мы другое дело.
Гамильтон, не слушая его, подошел к зеркалу.
— Принято. Мадригал?
— Как? — воскликнул Алистер. — Но Мадригалы не Кэхиллы!
— Мадригалы? — снова Эйзенхауэр. — Но Мадригалы — это зло!
— Мадригалов все ненавидят! — промолвил Иан.
Голоса смешались в один беспорядочный хор, выражая ярость и негодование. Такого единомыслия за последние пятьсот лет семья Кэхиллов еще не знала.
«За исключением того дня, когда все кланы объединились против наших родителей и убили их», — подумала Эми.
— Я тоже ненавижу Мадригалов! — чуть не закричала она, только чтобы заставить всех замолчать.
В лифте царил хаос. И вдруг над всем этим гулом отчетливо прозвучал хорошо поставленный голос Йоны:
— Когда мы были в Китае, Дэн признался мне, что он — Мадригал. Дэн, ты не хочешь еще раз повторить эту шутку и обмануть лифт?
«Молчи, Дэн! — в отчаянии кричала про себя Эми. — Придумай что-нибудь, соври им! Пока рано говорить правду, еще слишком опасно!»
Она лежала на полу между стеной и чьими-то телами и не могла даже шевельнуть пальцем или краем глаза увидеть своего брата. Она надеялась, что он сам догадается незаметно для всех приподняться на цыпочках и достать до зеркала.