«Что делать? Как быть?» — вяло всплывали в голове вопросы. Если бы не запрет сына, она давно бы уже начала охоту на ведьм. Что ей какая-то нищая девчонка! Здоровье сына важнее.
Она тяжело вздохнула, села поудобнее и закрыла глаза. Первое отчаяние прошло, в работу включились практичные мозги. Как бы Антон ни ерепенился, а воспользоваться шансом, предоставленным судьбой, надо. Небеса вдруг откликнулись на ее молитвы, послали лучик надежды. Неужели она его проигнорирует? Ни за что!
Анна Анатольевна достала телефон. Своими планами она не собиралась делиться с мужем. Его мягкий характер сейчас только навредит делу. Начнёт отговаривать, призывать к совести. У неё есть совесть, вернее, эгоизм матери, которая должна во что бы то ни стало спасти своё дитя.
— Паша, здравствуй, — тихо сказала она. — Ты один?
— Да, — раздался знакомый голос в трубке. — Что случилось?
— Я хочу встретиться. Поговорить надо.
Они договорились пообедать в кафе при клинике. Анна Анатольевна быстро побежала к лифту. Уже спускаясь на первый этаж, придумала план.
Павел появился только через полчаса. Она уже от нетерпения выпила две чашки кофе.
— Да, я вас слушаю.
— Паша, — с места в карьер начала она. — Ты можешь разыскать ту девчонку, на которую вы спорили с Антоном.
— Даже не знаю. Пять лет прошло.
— Паш, очень надо. Я тебя умоляю. Только сделай так, чтобы никто об этом не узнал. Ни одна живая душа. Богом молю. Это важно.
— А что случилось? Зачем вам она нужна?
— Понимаешь, ваш приезд и воспоминания о прошлом сработали как спусковой крючок для организма Антона. Он упал в обморок, а после этого появилась слабая чувствительность. Доктор считает, что сын пережил стресс, которым и стал разговор о Рите.
— Стресс?
Анна Анатольевна умоляюще посмотрела на друга сына. Он хмурил брови, нервно теребил салфетку и все время отводил взгляд, будто испытывал неловкость.
Пять лет назад она попросила Павла проследить за Антоном, и тот с радостью согласился. Ей тогда даже показалось, что он вошел в азарт. Павел звонил ей каждый час и отчитывался, рассказывал, где бывал ее сын и что делал.
Она не понимала тогда перемещений Антона. То он в торговом центре что-то покупает, то торчит у девчонки в общежитии, но ночевал он всегда один в маленьком отеле, причем не в том, возле которого его нашли. И вдруг Пашка заявил, что больше следить не будет, потому что его раскрыли. А через день и произошла та авария.
— А почему именно я?
— Паша, тебе не кажется, что ты отчасти виноват в том, что случилось? Я поручила тебе следить за сыном, а ты отказался. Если бы ты тогда не бросил его, ничего бы не случилось.
— Вот и наймите детектива! — Пашка встал и швырнул на стол скомканную салфетку.
— Паша, погоди, не злись! — Анна Анатольевна схватила его за рукав. Не хочу, чтобы об этом узнал Антон. Он сегодня пригрозил нам броситься с балкона, если мы не оставим девушку в покое.
— Так оставьте. Это я вам как друг говорю. Вы столько пережили! Зачем вам новая головная боль?
— То есть, ты не хочешь? — Анна Анатольевна приготовилась заплакать, хотя глаза у неё были сухие.
— Да, не хочу снова влезать в это дерьмо.
— Ну, какое же это дерьмо? Я не прошу тебя привезти Риту. Только найди ее и позвони мне. Все. Ты же летишь домой. Кстати, когда?
— Завтра.
— Пашенька, миленький! Очень тебя прошу. Я даже заплатить тебе за работу не могу: у тебя своих денег хватает. Могу только уговаривать.
— Ладно. Но действовать я не буду.
— Хорошо, хорошо, — заторопилась мать Антона. — Найди ее и тайно понаблюдай.
— Стоп! Вы же сказали — позвонить вам.
— Ну, мне же надо знать, как она живет, чтобы выработать стратегию. А дальше я сама.
Она попрощалась с Павлом и в приподнятом настроении пошла на встречу с мужем. Лёд тронулся, а значит, есть шанс вылечить Антошку.
* * *
Мать ушла, у меня в руках телефон. Я откинулся на подушку и закрыл глаза. Наконец-то мог подумать о дальнейшей судьбе без посторонних. Итак, что же произошло? Организм отреагировал на голос Риты, это факт. А что дальше? Куда двигаться? Снова позвонить в кафе и предупредить? Но кто меня поймет? Рита, кажется, не знает, что со мной случилось. И все равно: сказать надо.
Я залез в интернет и разыскал сайт «Белой черемухи». В прошлый раз я попал на этот номер случайно, зато теперь мне хотелось все внимательно рассмотреть.
Сайт был сделан профессионально: представлена полная информация о кафе. Сердце замерло, когда я открыл фотоальбом. Неизвестно, на что я надеялся, но все равно волновался.
С первой же фотографии на меня смотрела она. Вернее, это была группа людей, но я видел только свою любимую. Волнение захлестнуло сознание, в глазах появились радужные пятна. Я яростно потер ладонями лицо. Если я так буду реагировать на Риту, то не доживу и до конца месяца.
Она стала еще прекраснее. Огромные лучистые глаза сияли еще ярче. Пушистые волосы завивались колечками на лбу и у висков. Рита улыбалась, так широко и весело, как никогда не улыбалась мне.
Я перевел взгляд на ее соседей. Азамат Григорьевич, Людмила с большим животом, какие-то дети и… Кто это? Я зло посмотрел на высокого черноволосого мужчину, стоявшего рядом с Ритой. Степан? Наш охранник? А он что там делает?
И, черт возьми, почему он так смотрит на мою жену?
Я быстро набрал номер кафе и замер в ожидании ответа.
Глава 16. Рита
Сегодня утро началось с суматохи: мы опять проспали. Какое-то тотальное невезение. Казалось бы, вчера все успели, легли вовремя, но проспали.
Я бегом собрала хныкающую дочь и потащила ее в садик, оставив Анжелу распоряжаться в кафе. Она должна была заполнить приготовленными вчера сладостями витрину, заправить кофемашину и сделать на скорую руку завтрак.
Я прибежала обратно, запыхавшись. Подруга стояла с телефонной трубкой в руках и кого-то громко отчитывала.
— И не смей сюда больше звонить! Слышишь! Ты нам всю жизнь сломал!
«Нам? Кому это? А-а-а, Анжеле и ее родителям. Понятно».
Я на цыпочках прошла мимо, не желая мешать разговору. Вдруг Анжела стукнула чем-то по столу, я подпрыгнула и обернулась:
— Ты чего хулиганишь? — шепотом спросила я. — С кем разговариваешь?
Анжела резко повесила трубку. Ее лицо пошло красными пятнами, губы ещё шевелились, будто она продолжала спор. Наконец она посмотрела на меня и сфокусировала взгляд.
— Да так! Некоторым здесь не место! Раздевайся, завтрак готов.
«Наверное, бывший донимает, — решила я. — Сама виновата, не надо было ему номер телефона кафе давать».
Мы завтракали молча. Анжела не рассказывала о случившемся, а я не спрашивала, а когда закрутился рабочий день и вообще было не до разговоров. Подруга окунулась в ресторанный процесс, словно рыбка, попавшая в родной пруд. Только и слышался ее веселый голос:
— Степа, отнеси это на столик у окна.
— Рита, два капучино и два куска «Черемухи».
— Степа, убери эти подносы.
— Как? Ты ещё не вымыл тарелки? Шевелись, охрана!
— Вас в каком месте сфотографировать? — это уже вопрос к посетителям. — Здесь? Отлично! Рита, неси камеру!
С ней работалось весело. Анжела просто лучилась энергией и щедро дарила ее окружающим. Мне казалось, что солнце взошло и зайчиками разбежалось по всему кафе.
Смущал только один момент: когда раздавался телефонный звонок, трубку всегда брала Анжела. Она мчалась наперехват, сломя голову, и хватала телефон, даже если я или Степан уже приготовились отвечать. Слушала собеседника, хмурилась и отключалась, а потом минут пять была мрачнее тучи и ворчала себе под нос:
— Нет, что за козел! Сказано ему, убираться!
Я несколько раз дёрнулась, а потом и вовсе махнула рукой: сама разберётся, не маленькая. Захочет, расскажет, какая проблема ее мучает. Не захочет — ее дело.
Два дня прошли в напряжении. Мы пекли торты и пирожные, принимали посетителей, делали фотографии, словом, крутились, как белки в колесе. Телефонные звонки по-прежнему раздавались с завидным постоянством, и все так же к трубке неслась Анжела.
— Рита, — ко мне подошёл Степан. — Ты не знаешь, что происходит?
— Нет, она ничего не рассказывает. Матерится только.
— Странно. Ты все же раскрути ее на разговор. Не нравится мне все это. Чувство какое-то странное, будто беда надвигается.
— Это у тебя сенсоры секьюрити заработали, — засмеялась я. — Все нормально. В кафе, где нет спиртного, алкаши не заглядывают.
— И все же, поговори с ней.
Я удивленно смотрела на Степана и не узнавала. Со мной он всегда был строгий, предупредительный, следил за каждым моим движением и все старался помочь, поддержать, подхватить, донести. С Анжелой он вёл себя совершенно иначе: шутил, улыбался, и казался приветливым и милым человеком.
Я только плечами пожимала, глядя на эти перемены, но в душе не шевельнулась ни одна клеточка. Степан был другом, а друзей не ревнуют. Мне даже бороться за его внимание не хотелось. Я ловила себя на мысли, что чувствую облегчение, когда он выполнял распоряжения Анжелы и был вдалеке от меня.
Сегодня день тоже пролетел незаметно. Зазвонил телефон. мы посмотрели на него напряженно. Анжела на рысях бросилась к стойке бара, схватила трубку, но сразу передала мне: звонила Людмила.
— Рита, как дела? Справляетесь?
— С трудом.
— Ничего, вот рожу и выйду к вам на помощь.
— А малыша с кем оставишь?
— Т-ю-ю-ю, нашла проблему! В люльку — и с собой, — засмеялась Людочка.
Вечером, уложив Леночку спать, мы с Анжелой пошли в кухню выпекать торты и пирожные. Это уже стало привычной работой: днём крутимся в кафе, а вечером печем. В свободное от посетителей временя я ещё занималась бухгалтерией и документами.
— Знаешь, — я начала разговор издалека, — придётся нанять ещё сотрудников. Иначе мы так и будем крутиться втроём без выходных и личной жизни. А выручка почти полностью идёт на закупку продуктов.