— Э, э, мальчики! Погодите! — в зал вбежала Анжела с подносом в руках. — Вы что здесь устроили?
Она ловко ввинтилась между нами, и стала с грохотом расставлять тарелки, потом надавила на плечи Степану и Димке и заставила их сесть. Блонди хватило только одного сердитого взгляда, он сразу сник и плюхнулся на стул. Анжела сунула нам в руки вилки.
— Не хочу! — оттолкнул свою тарелку Степан.
— Как знаешь! Вы будете? — вежливо спросила она у Димы, тот кивнул. — Вот и славно. Кушайте, мальчики. Ругаться на пустой желудок вредно. Жаль, спиртного не держим. У нас безалкогольное кафе. Хотя… Степа, сбегай в соседний магазин. Первую встречу после долгой разлуки обмыть надо.
— Не пойду! — буркнул тот и встал.
— Ладно, тогда без алкоголя обойдёмся. Правда, мальчики?
Телефонный звонок заставил всех вздрогнуть. Я поднял глаза на Димку. Он вытащил мобильник, посмотрел на экран, потом на меня.
— Мама?
— Да.
Глава 29. Рита
Леночка будто что-то чувствовала: не желала засыпать, и все.
А у меня все внутри дрожало. Антон сидит в кухне, в десяти метрах от дочки, о которой ничего не знает. И что мне делать? Сказать или нет?
Кажется, он хочет все вернуть. Я тоже. Но… Как всегда, проклятое «но». Почему он появился именно в тот момент, когда я наконец обрела почву под ногами? Неужели он не понимает, что его мама все разрушит?
Я качала на коленях неугомонную дочь, а сама мыслями была далеко.
— Мамочка, а дядя старенький? — вдруг услышала я и вздрогнула.
— Что? Какой дядя? Ты спать собираешься или нет?
— Дядя в кресле с колесиками.
У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Как она успела заметить?
— Нет. Он просто болеет. А ты его разве видела?
— Да. Когда я болею, ты меня в кроватке лежать заставляешь. А почему он в кресле сидит?
— Ему так удобнее.
Ну, что ещё я могла сказать любопытному ребёнку?
— А-а-а! У него ножки болят?
Я даже выдохнула облегченно: объяснять не придётся. Моя умница дочка сама догадалась.
Я не хотела отвечать на ее вопросы: сама еще не пришла в себя. Антон — инвалид. Даже поверить в такое было сложно, не то что принять. Я помню его энергичным и полным сил мажором, готовым свернуть горы. А что сейчас? Есть в нем такая же сила духа, как раньше? Могу я доверить ему свою жизнь, а тем более судьбу Леночки?
— Лена, засыпай уже! — сказала я строгим голосом.
Нет! Я наконец приняла решение. Не хочу, чтобы он знал о ребенке.
Дочь захныкала, попросила колыбельную. Удивительное дело, она заснула почти мгновенно, стоило мне спеть только один куплет, будто решила для себя важный вопрос, и забылась.
Я могла уже выйти из комнаты, но что-то меня останавливало. Я умылась, проверила Сеньку. Тот, как всегда, раскрылся и сбросил одеяло на пол.
«Как там Людмила?» — забеспокоилась я. Не звонит что-то.
Мысли об Антоне отошли на второй план, будто принятое решение вернуло мне уверенность в себе.
Я прошла коридор и остановилась у двери в зал для посетителей. Прислушалась. Кажется, там разгорался скандал. Что-то резко говорил Степан, но ему спокойно отвечал Антон.
Я напряглась, но тут вмешалась Анжела. Умница! Я улыбнулась. Боевой характер подруги иногда приносил пользу.
Я вошла в зал, когда там раздался телефонный звонок и повисла напряженная тишина.
— Мама? — спросил Антон.
«Ну вот! — вздохнула я. — мирная пауза закончилась».
И вдруг…
Анжела протянула руку, вырвала мобильник из пальцев телохранителя Антона и отключила звонок.
— Сначала поешьте, потом будете выяснять отношения.
— Отдайте телефон, — тихо попросил телохранитель. — Мы уехали из дома тайком. Анна Анатольевна нас потеряла и волнуется.
— Да, помню, — ухмыльнулась подружка. — Может ещё и в розыск объявит, если ее любимый сыночек пару часов не будет мелькать перед глазами?
— Анжела, это не твоё дело! — воскликнула я, все оглянулись, кажется, меня не видели.
— Ну, пятнадцать минут погоды не сделают, — оправдывалась Анжела.
— Верни смартфон! — приказала я. — Ты хочешь, чтобы Анна Анатольевна заявилась сюда?
— Мать не знает об этом месте, — тихо ответил Антон. — Если, конечно…
Он посмотрел на Блонди, но тот хмыкнул и махнул рукой.
— Не гляди на меня волком! Я ничего ей не сказал. Хотел сначала сам разведать, а тут ты появился.
— Зато ты приходил с Машей, — сказала я.
— За нее не ручаюсь. Но вряд ли Анна Анатольевна будет ей звонить. Все-таки нет уже прежних тесных отношений. Маша не работает моделью в ваших магазинах.
— Ну, да. Она вышла на международный уровень, — усмехнулся Антон.
Все опять замолчали. Мужчины ели, мы с Анжелой готовили чай. Степан стоял у окна и злился. Разговор не клеился, словно за одним столом собрались совершенно незнакомые люди. Каждый преследовал свою цель.
Я мечтала, чтобы все оставили меня в покое.
Степан злился и готов был устроить драку. Я видела по его обычно спокойному лицу, что он нервничает.
Анжелу веселила эта ситуация. Она чувствовала себя, как рыба в воде, а еще бросала призывные взгляды на телохранителя Антона. Только тот не обращал на нее внимания.
Блонди я разгадать не могла. Я помнила его злым и гадким мажором, который приносил одни неприятности. Но сейчас он вел себя иначе. Изменился? Повзрослел? Или преследует другую цель?
Антон хотел объясниться. И наверняка его мучает вопрос, почему сонный ребёнок назвал меня мамой. Хотя… я пригляделась к нему: он не казался шокированным. Неужели уже знает? Тревога костистой лапой сжала сердце. Отчего-то стало трудно дышать.
Я разливала чай и присматривалась к гостям. Блонди поглядывал на Анжелу и все время норовил ее поддеть. Между этими двумя что-то назревает?
Сплошная головная боль, а завтра рано вставать, печь торты и пирожные. И почему не звонит Людмила? Все ли в порядке?
— Ладно, друзья, пейте чай и по домам, — решительно сказала я.
— Но мы даже не поговорили! — Антон взял меня за руку.
— Ты теперь в Москве, мы можем ещё раз встретиться, — я осторожно выдернула пальцы.
— Но я хочу сейчас.
И тут в дверь забарабанили. Мы испуганно переглянулись. В моей голове сразу щелкнуло: опасность. Мать Антона разыскала сына.
Степан кинулся к выходу, а я едва сдержала крик, он повернул ключ. В кафе ворвался Азамат.
— Скорее, помогите! Там… там… Людмила…
Его голос дрожал и прерывался. Он схватил меня за руку и потащил на улицу, потом отцепился и выбежал сам. Вернулся. Махнул рукой и исчез.
Расспрашивать было некогда. Все сразу поняли: случилась беда.
Мы выскочили на улицу и побежали за кавказцем. На полдороге я развернулась и крикнула Антону, который выехал на крыльцо.
— Будь внутри. Там дети!
На ближайшем перекрёстке стояла машина скорой помощи. Она врезалась в столб. Голова водителя лежала на руле. Худенькая девушка в медицинской униформе, рыдая в голос, дергала дверь, которую заклинило. Второй врач сидел на асфальте и держался за окровавленную голову. Кажется, он ничего не соображал.
Со всех сторон бежали редкие прохожие. Рядом остановилось несколько машин. Водители спешили на помощь.
И над всем этим ужасом нёсся надсадный женский крик, застрявший на одной ноте.
— Пожалуйста, помогите! — кричал Азамат. — Там Люда рожает!
Я бросилась к задней части машины. Дверь была распахнута. На носилках лежала Людмила. Схватка прошла, и она вращала безумными глазами, из которых текли слезы.
— Рита, я умру? Да, я умру? А моя девочка? Она уже умерла? Что происходит?
Ответить я не успела. Она выгнулась дугой и снова закричала.
— Не волнуйся. Все хорошо, — я просунула руку к ней под поясницу и стала гладить, как нас учили в предродовой палате. — Без паники. Ребята уже вызвали скорую. Она едет. Вот так, ты молодец. Как часто схватки?
— Уже каждую минуту, — всхлипнула Люда. — Ой, я сейчас рожу!
— Держись! Сколько Сеньку рожала?
— Сутки мучилась.
— Вторые роды быстрее, но все равно время ещё есть. Не волнуйся.
— А-а-а! — новая схватка выдернула Людмилу из реальности.
Я выглянула из скорой. Рядом метался Блонди.
— Паш, быстро сюда. Степа, иди тоже.
— Что?
— Надо отвезти Людмилу в больницу. Она не дождётся скорой.
— Давай. Лучше на моем джипе. Но носилки туда не поместятся.
Мужчины запрыгнули в машину, осторожно подхватили Людмилу под мышки, но новая схватка накрыла несчастную роженицу, и они испуганно положили ее на носилки.
— Не довезем.
— Так, парни, без истерики. Меня саму трясёт, — я выглянула из машины. — Анжела, что там с медиками?
— Скорая далеко. Будет только через полчаса. А эти, — подруга показала рукой на врачей скорой помощи, — не помощники.
Я и сама видела, что водитель, которого с помощью Димы и Степана вытащили из машины, находится без сознания. Второй врач, оглушенный и залитый кровью, уже лежит на земле. Худенькая девушка, рыдая, мечется между ними.
— Я практикантка. Только на втором курсе. Я ничего не знаю. Первый день на дежурстве.
Я посмотрела на Людмилу. Она лежала в луже околоплодных вод. Нужно срочно принимать решение или придётся принимать роды прямо здесь.
— Так, не обращайте внимания на крики Людмилы и выносите ее из машины. Срочно! — гаркнула я, заметив, что Блонди хочет возразить. — Азамат, ты поедешь с женой. Потом разбираться будем, что случилось.
Стонущую Людмилу вынесли из скорой помощи и посадили, вернее пристроили полулёжа на заднем сиденье роскошного джипа Блонди. Рядом с ней сел трясущийся Азамат. Кажется, он даже похудел от страха и переживаний.
— Анжела, Дима, я поехала в роддом. Присмотрите здесь сами.
Джип рванул с места и промчался мимо окон кафе. Я только мельком заметила Антона, по-прежнему сидевшего на крыльце. Что ж, не судьба нам сегодня поговорить. Не судьба! Значит, ещё не пришло время.