— Лена! Так нельзя! — Рита покраснела.
— Иди сюда, — я протянул руку. — Что ты хочешь взять: яблоко или грушу?
— Мандаринку.
Мы с Ритой переглянулись и рассмеялись.
— Вот так всегда: ее об одном спрашивают, а она другое. Лена, покажи дяде рисунок, который ты принесла.
Опять это слово «дядя». Оно уже второй раз царапнуло меня. Я понимал, что нельзя сразу сказать ребёнку, что я ее отец, но все равно было неприятно.
Рита подтолкнула девочку ко мне. Она доверчиво подошла и протянула мне рисунок. Сердце сжалось, как только я разглядел, что на нем изображено. А там стоял кривобокий дом, рядом дерево. В центре листа девочка — палка, палка, огуречик в платьице треугольником — держала за руку мужчину — палка, палка, огуречик плюс штаны. Волосы на головах торчали во все стороны.
— Это кто? — шепотом спросил я, втягивая носом детский, ещё молочный, запах.
— Ты, — доверчиво посмотрела на меня дочка. — Правда красиво? Мама говорит, что я хорошо рисую. Правда, мама?
— Очень! Ты моя прелесть! Можно я тебя обниму? — едва выдавил из себя я дрожащими губами.
— Мама, — Леночка повернулась к Рите, — можно?
— Д-да.
Рита неожиданно всхлипнула и выскочила из палаты. Мы остались с дочкой одни.
— Иди сюда, — я протянул к ней руки. — Покатаю.
— А тебе не больно? — Леночка ткнула пальцем в мою ногу и тут же его отдернула.
— Нет. Садись.
Я подхватил дочку на руки и пристроил ее у себя на коленях. Она доверчиво прижалась ко мне спиной. Ее тепло окончательно растопило лёд в моей душе.
Как я мог! Как я мог лишить себя такого счастья! Не увидел первые шаги своего ребёнка, не услышал первое слово, ни разу не отвёл в садик. Идиот! Надо же быть таким идиотом!
Я застонал, видимо, громко, потому что Леночка подняла голову и посмотрела мне в лицо: глаза в глаза, серые к серым. Даже сомнений не было, что это моя девочка.
— Ну, куда хочешь прокатиться?
— Вперёд!
— Отлично!
— А мандаринку?
— О, прости! Забыл.
Я дал Леночке обещанный фрукт, взялся руками за колеса и опять пожалел, что нет рядом моей Меуры. Вот был бы восторг у ребёнка! Мы подъехали к двери, открыли ее, а потом отправились путешествовать по клинике. Одни.
Рита было рванулась за нами, но я остановил ее взглядом. Сегодня я знакомлюсь с дочкой, хочу побыть только с ней. Полчаса мы весело катались. Посетили все знакомые мне места.
— А что это? — спрашивала она меня, показывая ладошкой точна одно, то на другое. — А это?
Я рассказывал, и показывал, и развлекал. Нет, я заливался соловьем, так мне хотелось понравиться своему ребёнку. А Леночка оказалась благодарным слушателем и зрителем. Она на все смотрела с таким восторгом, что у меня крылья за спиной вырастали.
Рита разыскала нас через час. Любимое лицо тоже лучилось внутренним светом, к которому тянуло, как к огоньку костра.
— Вот вы где, проказники! Елена Антоновна, нам пора домой.
— Антоновна? — ахнул я.
— Да, — девочка повернулась ко мне. — Ты дядя Антон, а я Антоновна, так звали моего папу.
Я посмотрел на Риту и взял ее за руку. Прохладные пальцы коснулись моей горячей ладони, и электрический ток пробежал по коже и заставил нас вздрогнуть.
— Спасибо! Спасибо, дорогая, — прошептал я. — Ты даже не представляешь, как я счастлив.
— Дядя Антон, ты плачешь? — Лена показала пальцем на мое веко, на котором висела непрошеная слеза.
— Нет, что ты! Мужчины не плачут. Это звездочки горят в глазах. Я очень рад, что познакомился с такой замечательной девочкой. Придёшь ещё ко мне в гости?
— А ты меня покатаешь?
— Конечно.
— А мандаринку дашь?
— Забери все с собой. Ты их любишь?
— Да, а ещё помело. Только розовое люблю. Купишь мне розовое?
— Да, малышка.
Леночка сползла с моих колен и побежала к матери, но тут же вернулась и поцеловала меня в щеку.
— Пока, дядя Антон. Я ещё приду. Можно с Сенькой?
— Это твой друг?
— Ага. А ещё вчера у него сестренка появилась. У тети Люды был в-о-о-о-т такой живот, — Лена расставила ручонки в стороны. — Мы завтра пойдём ее смотреть в род… мама, как там? — девочка посмотрела на мать.
— В роддом.
— Да. В род-дом.
— Вы ко мне не придёте? — сердце ухнуло вниз и расплылось лужицей на полу.
— Придём, но только повидаться, договорились? — Рита наклонилась ко мне и тоже поцеловала в щеку, потом резко выпрямилась, чтобы я не успел ничего сделать.
Я огорчённо вздохнул, а жена мне подмигнула, и настроение сразу поднялось.
В тот момент я ещё не предполагал, что скоро наша идиллия будет снова разрушена самым вероломным способом.
Незаметно пролетела неделя. С Леночкой мы стали настоящими друзьями. Она приходила в палату, деловито разглядывала подарки, которые я ей готовил: покупал что-то в кафе при центре или гонял Димку в игрушечный магазин.
— Скоро я сам ребёнка захочу, — ворчал он.
— А что? Пора уже. Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
— Ого! Старше меня. И до сих пор не женат?
— Я женат на работе, — засмеялся Димка.
— А если серьёзно?
— Была у меня одна, но сплыла. Не хочу даже вспоминать. С моим другом шашни закрутила, а я застал, пришёл домой раньше с работы неожиданно.
— Да, правду говорят, не хочешь иметь неприятных сюрпризов, предупреди звонком о своём визите. И что ты? Прибил заразу?
— Вскипел, конечно. С другом мы теперь не общаемся, а девушку выставил из квартиры. Вот с тех пор и холостой.
— Я заметил, что на тебя Анжела облизывается. Можешь закрутить.
— Нет, я пока присмотрюсь.
Леночка подарки благосклонно принимала. Что-то критиковала, от другого приходила в восторг. Так я постепенно узнавал свою дочку. Вечером по скайпу я желал ей спокойной ночи, иногда читал сказки.
Однажды Рита привела и Сеньку. Черноглазый мальчишка строго посмотрел на меня, насупив брови, и поинтересовался:
— Ты кто?
— Дядя Антон.
— А тётя Рита твоя жена?
— Да, — осторожно ответил я и посмотрел на Риту, она нахмурилась, но промолчала.
— Ага. Понятно. Яблоко можно? — я кивнул, мальчик взял его из вазы и откусил. Он жевал, а я видел, какой мыслительный процесс идёт в его голове. Надо отвлечь, но чем? Я тронул руками колеса. Кресло подалось вперёд. Ребёнок отскочил и засмеялся: — Круто! Покатаешь?
Мы переглянулись и выдохнули: ребёнок переключился, и Слава богу!
— Конечно! — ответил я.
Дети по очереди катались у меня на коленях по коридорам клиники. Сотрудники реабилитационного центра уже привыкли к нашим путешествиям и не обращали внимания, только Борис Иванович однажды сказал:
— Девочка так на вас похожа, Антон!
— Да, это моя дочь, — с гордостью ответил я. — Только, пожалуйста, не говорите пока родителям. Не хочу нового скандала. Пусть привыкнут сначала к Рите.
— А вы у нас любитель приключений! — он похлопал меня по плечу. — То женитесь тайком от родителей, то в аварию попадаете.
Доктор слово сдержал: мать приходила каждый день утром, однако допрос мне не устраивала. Но фраза Бориса Ивановича об аварии вернула меня в прошлое. Как-то странно казалось, что никто и ничего не знает о ней. Словно я попал под колёса машине-невидимке.
Я полез в интернет, пытаясь найти следы того происшествия. Но и здесь был полный облом: ни статей, ни упоминаний в новостях, словно авария мне во сне привиделась.
И тут в палату зашёл Димка. Идея мгновенно щелкнула в голове.
— Слушай, у тебя есть связи в полиции?
— Ну, остались ещё.
— Можешь узнать что-то о моей аварии? Странной мне она кажется.
— Попробую.
На какое-то время я успокоился, но нет-нет, да и возвращался мыслями в тот день. Как я не заметил машину на пустынной дороге? Ладно я! Задумался. Но водитель тоже временно ослеп? Неудачное стечение обстоятельств или…
Вот об этом «или» думать совершенно не хотелось, потому что тогда получалось, что кто-то из близких желал навредить именно мне. Я потёр пальцами виски: разболелась голова от неприятных дум.
«Спросить мать или нет?» — мучил меня вопрос. Конечно, она ничего не скажет, но по ее мимике, жестам я смогу понять: врет она или нет.
— Вы так ничего и не выяснили об аварии? — все же решился я поинтересоваться.
— Увы! — мама поправлял постель и на меня не смотрела. — Я готова была растерзать того водителя, но даже следов не нашли, будто он и его машина сквозь землю провалились.
Мама выпрямилась и посмотрела мне в глаза. Чистый и невинный взгляд, ни паники, ни растерянности.
— А зачем ты тогда установила за мной слежку? — задал я следующий вопрос. — Твои соглядатаи тоже ничего не увидели?
— Слежку? — мама нахмурила брови. — Что за ерунда? Я просто попросила Пашу и Максима понаблюдать за тобой, чтобы ты не натворил дел.
— Кого? Макса? — я был поражён.
— Ну, да, — теперь растерялась мама. — Ты же сам их обнаружил.
— Я видел Пашку, а Макса — нет.
— Значит он лучше прятался, — засмеялась мама. — Не думай об этом. Прошлое оставь в прошлом. Твои друзья ничего не видели. После того, как ты обнаружил Павла, я отменила слежку.
Но я не мог успокоиться. В голове начался настоящий смерч из горьких мыслей. Получается, друзья меня предали. Вместо того чтобы поддержать, они стали глазами и ушами моей матери.
От этой информации мне опять стало плохо. Кому я могу доверять? Димке? Отцу? Милый образ первым появился в голове. Рита. Только ей хотелось верить, только с ней хотел быть рядом.
Жизнь текла своим чередом. В промежутках между процедурами я занимался бухгалтерией. Пришлось снова обложиться справочниками и учебниками. Дима принёс ноутбук. На тумбочке работать было неудобно, поэтому я попросил письменный стол. Борис Иванович не возражал, видя, что работа идёт мне на пользу.
Так моя палата превратилась в импровизированный кабинет. Очень мешало то обстоятельство, что приходилось прятаться от родителей, но и к этому я вскоре привык. Я примерно знал, когда мама появлялась, и к ее приходу стол сиял чистотой, бумажные документы исчезали в недрах тумбочки, а на экране ноута светился интерфейс электронной игры.