Рист сложил письмо вчетверо, стараясь не смять его больше, чем необходимо, и засунул во внутренний карман коричневого одеяния. Он погрузил пальцы в волосы на затылке и надавил с такой силой, что почувствовал боль. В уголках его глаз кипели слезы, но он их сдержал. Плач ему не поможет.
Глава 28. Сломанные кости и разбитые сердца
Встань у меня за спиной! – взревел Эрдхарт. – Эйла, за мной! – Он взмахнул боевым молотом и обрушил его на грудь арака.
Кровь хлынула из пасти чудовища, глаза закатились. Эрдхарт ударил его еще раз по голове и пробил череп.
Пожар полыхал по всей деревне.
– Оставайся сзади, – сказал он, поворачиваясь к жене, его сильная мозолистая рука коснулась ее щеки, – и все будет хорошо.
– Не будь идиотом, – сказал она, взяв огромный нож, размерами не уступавший мечу – Эйле он достался в качестве трофея от убитого арака. – Пойдем.
Я люблю тебя, женщина.
Ночь пронзил крик, Эрдхарт вздрогнул, повел плечами и поудобнее перехватил молот. Прошло немало лет, с тех пор как он в последний раз брал в руки оружие. Не стоило делать такой большой паузы. Ему не следовало с ним расставаться, когда Империя убила выковавшего его человека. Варс Брайер заслужил лучшего. Много лучшего. Эрдхарт отбросил мрачные мысли. Люди вокруг нуждались в нем; у него не было времени, чтобы думать о погибших, которым уже не нужна его защита.
Он увидел Мару Стир, чье платье покрывала грязь, по щеке текла кровь. Юная Лина сжимала руку матери.
Обе укрылись за домом старой Джуны Линдон.
– Мара!
Эрдхарт находился на полпути к ней, когда перед ним выросли, как из-под земли, два арака, следивших за Марой и Линой. Молот сломал колено первой твари, прежде чем арак его заметил. Эрдхарт взметнул оружие вверх и вторым ударом раскроил зверю череп. Затем уклонился от выпада копья второго чудовища, но не успел полностью уйти в сторону и взревел от боли, когда острый наконечник задел его бок. Арак поднял копье для нового удара, но успел лишь взвыть – Эйла вонзила нож ему под ребра. Мерзкая тварь оскалилась и выставила оружие вперед, направив острие на Эйлу.
Но тут из горла зверя вышла стрела и брызнула кровь.
– Молотоков, ко мне! – Эрдхарт увидел Тарна Пимма, стоявшего возле Мары и Лины Стир с длинным тисовым луком в руках, Эрдхарт еще никогда так ему не радовался.
– Ты в порядке? – спросил он жену.
– Я? Неуклюжий дурак, это ты истекаешь кровью! – Эйла нахмурилась и нежно коснулась ладонью его щеки. – Я в порядке, – добавила она тихо.
– Стража? – спросил Эрдхарт, подойдя к Тарну и осмотрев Мару и Лину. Девочка была в порядке, хоть и напугана. Однако ее матери пришлось хуже. Рана на голове не выглядела слишком глубокой, но на платье расплывалось второе пятно крови.
– Несколько человек находятся у Феррина, в «Золоченом драконе». Мы пытаемся собрать там всех.
– Нам нужно до них добраться, а потом уходить, – сказал Эрдхарт.
– Что? Бросить деревню? – с изумлением спросил Тарн.
– Посмотри вокруг, Тарн. Какая деревня? Спасти можно только людей, а мы собираем их в «Золоченом драконе», словно хотим помочь ублюдкам сжечь всех сразу.
Тарн сглотнул, кивнул, наполовину самому себе, наполовину Эрдхарту.
– Ладно. Пойдем.
Сердце Эрдхарта замерло, когда они свернули за угол и увидели «Золоченый дракон».
– Клянусь богами…
Менее двадцати стражников продолжали сражаться, окруженные огромными зверями с черными клинками. Остальные лежали, изуродованные тела застыли в неподвижности, а землю вокруг пропитывала кровь.
Мара и Эйла закричали и заплакали. На земле лежали не только стражники. Мужчины, женщины, дети. Марло Эгон – без половины лица, а оставшуюся почти нельзя было узнать. Денет Хилдом с вывернутой шеей и пронзенной костями кожей.
Все в груди Эрдхарта сжалось, когда он увидел изуродованное тело Верны Гриттен, со сломанными руками и ногами, бледной посиневшей кожей и глазами, смотревшими в пустоту.
Он знал ее с детства и ценил за чистое сердце. Но даже этот ужас не мог подготовить его к виду головы юного Арена Эрнина, лежавшего в грязи в пяти футах от тела. Мальчику не исполнилось и пяти лет.
И все же еще страшнее выглядели объятые пламенем существа. Они стояли между маленькими по сравнению с ними араками: четыре горы мускулов, не менее десяти футов роста и огромные руны на телах, испускавшие красный свет и дым. Они выглядели так, словно сам бог-предатель восстал из небытия.
– Тарн, мы должны им помочь. – В горле у Эрдхарта пересохло, когда он произносил эти слова. Что они могли сделать? Но Тарн лишь скрипнул зубами и коротко кивнул. – Эйла, я хочу, чтобы ты отвела всех остальных к северной границе деревни. Оттуда отправляйтесь к Талину, туда ближе всего.
– Я тебя не оставлю…
– Ради богов, женщина! Ты можешь хоть раз меня послушать? – Эрдхарт пожалел о гневе в своем голосе, но не смог найти другого источника силы для языка. – Что бы ни случилось здесь, я не желаю увидеть следующий рассвет, если тебя не будет рядом. А теперь возьми Мару, Лину и всех, кого встретишь по пути. Двигайтесь в Талин, расскажите, что тут происходит. Я последую за вами, как только смогу. – Последние слова Эрдхарта получились неубедительными даже для него самого. Он не сомневался, что умрет сегодня ночью. Эйла всегда отличалась умом – настоящая лиса, – из чего следовало, что и она все понимала. И тем не менее если он сумеет задержать тварей, то даст ей немного времени. Слезы навернулись ему на глаза, когда он снова дотронулся до ее нежной щеки. – Даже на все звезды в небе я бы не променял ни единого дня с тобой. А теперь иди.
Эрдхарт насладился прикосновением ее мягких губ к своим. Он чувствовал себя счастливейшим из смертных, когда она поцеловала его впервые около тридцати лет назад, и до сих пор считал себя самым счастливым из мужчин. Он позволил своему взгляду задержаться на Эйле, прежде чем вернуться к происходившему.
Он неохотно отвернулся от уходившей жены, когда она и остальные исчезли в ночи. И бросился в гущу сражения между людьми и чудовищами. Без оглядки. Воздух наполнял металлический привкус крови и вонь расслабленных кишечников, эти жуткие запахи смешивались с едким дымом горевшего дерева. Стиснув челюсти, Эрдхарт взмахнул молотом и услышал треск ломавшихся костей, когда оружие врезалось в бедро арака. Зверь споткнулся, завыл, упал на одно колено, и стрела Тарна пронзила его затылок.
Кровь Эрдхарта пульсировала в жилах, билась в голове. Крики людей, вой чудищ, скрежет стали, треск горевших домов – все звуки слились и исчезли. Даже его собственный голос стал невнятным ревом, когда он позвал Тарна, указывая на Феррина Колма и других стражников, вставших полукольцом перед входом в «Золоченого дракона». На ногах оставались лишь несколько бойцов, сжимавших копья и мечи, на их лицах читался страх. Им действительно было чего бояться. Эрдхарт и сам испытывал ужас, однако продолжал идти вперед.
Он вновь взмахнул молотом и ударил арака в бок, увидел сломанные ребра и фонтан крови, высвободил молот, и зверь упал.
Эрдхарт окликнул Феррина, увидел глаза молодого стража, и в этот момент черный топор вошел тому в шею. Удар не был чистым, Феррин еще дышал, хотя из раны хлестала кровь. Воин упал, когда арак вырвал оружие из шеи, а потом Эрдхарт потерял его из вида в хаосе сражения.
Страх Эрдхарта сменился гневом, который превратился в огненную ярость. Размахивая молотом, он ринулся в гущу схватки.
Кости ломались под тяжестью его ударов, кровь покрывала боевой молот. Не раз боль обжигала руки и ноги, когда клинки араков задевали его тело, но раны не остановили его, и он двигался вперед. Стрелы, летевшие одна за другой, говорили о том, что Тарн все еще где-то рядом. Эрдхарт подумал, что Тарну далеко до сына, но все же он намного лучше большинства других.
Ослепительная белая вспышка перед глазами Эрдхарта заставила его рухнуть на землю. Упоение сражением исчезло, он снова начал слышать рычание, скрежет клинков, крики. Он сжал пальцы. Хорошо. Они почувствовали рукоять, обмотанную кожей, из чего следовало, что он удержал в руке оружие. Со стоном Эрдхарт попытался подняться, но что-то тяжелое ударило его в бок, он во второй раз упал, ощутил вкус крови во рту, в боку запульсировала боль.
Тряхнув головой, он выплюнул сгусток крови, открыл один глаз и увидел стоявшего над ним арака, который оскалил желтые зубы и рычал.
Тварь сжимала в руках черное копье с толстым древком. Из гладкого самоцвета, вставленного в рукоять, от чего казалось, будто оружие залито кровью, изливался яростный красный огонь.
Не сейчас. Сейчас я не умру.
Эрдхарт перехватил копье свободной рукой чуть выше острия и изо всех сил дернул его вниз, стараясь, чтобы лезвие не вошло в его собственное тело. Не ожидавший этого арак качнулся вперед.
В это мгновение Эрдхарт отпустил молот – слишком тяжелый, чтобы поднять его одной рукой, – и сжал пальцами затылок чудовища, потом с ревом наклонил голову зверя и ударил ею о землю, вложив в движение остаток сил. Одновременно, почувствовав свой шанс, он встал на колени, схватил голову арака второй рукой и принялся снова и снова бить ею о камни. Когда тварь перестала шевелиться, Эрдхарт поднялся на ноги и сжал обеими руками свой молот. Теперь он оказался бок о бок с оставшимися стражами.
Джоран Брок, Дана Холмир, Аллан Дорнин. Все достойные воины. Он не мог разглядеть другие лица, но не вызывало сомнений, что умереть рядом с этими мужчинами и женщинами являлось высшей честью. Он знал их с самого детства, с грудного возраста. И для него было естественно и правильно, что он остался рядом с ними.
Острая боль пронзила правое бедро Эрдхарта, но он не стал обращать на нее внимания.
Он почувствовал, как кровь потекла по внутренней стороне бедра. Небольшая царапина.