Но улыбка быстро потускнела, когда пламя перед ним сверкнуло и исчезло, а Высокий маг Артим Валдлок стоял живой и невредимый среди обугленных трупов солдат Лории, которых сжег огонь. Лицо мага исказилось от ярости.
– Надменный ребенок!
Кейлен взвыл, когда нити Воздуха, которые его удерживали, сжались сильнее.
– Отзови дракона, – прошипел Высокий маг, приблизив лицо к Кейлену, – или я прикончу эльфа и остальных. Они мне не нужны.
– Ты убьешь их в любом случае, – бросил в ответ Кейлен, чувствуя, как его снова охватывает ярость.
Кейлен ощущал Валериса у себя над головой. Дракон собирался обрушиться на Верховного мага сверху.
Не делай этого. Я не могу тебя потерять.
Низкое рычание прозвучало в сознании Кейлена. Замелькали образы потери и скорби.
– Я не стану. Даю тебе слово.
– Твое слово ничего не значит.
– Мое слово значит все. Но это уже не имеет значения. Посмотри вокруг. Твои спутники погибнут в любом случае. А дракон еще не скоро станет взрослым. Он умрет, пытаясь тебя спасти. И я с огромным удовольствием сломаю ему кости. Поступи разумно, чтобы жить и умереть в другой день.
С трудом сглотнув, Кейлен огляделся по сторонам. Большая часть деревьев, находившихся на расстоянии в двадцать футов от места сражения, пылала, зажженная драконьим пламенем, освещая лагерь, ставший полем боя.
Повсюду лежали тела. Солдаты в мехах Дрифейна и солдаты Лории в коже и доспехах. Но тут его взгляд остановился на неподвижных телах Фальмина и Лопира. Оба следовали за ним от самого Белдуара. Они стояли рядом, но он их подвел. Вейрил упал лицом в снег, его удерживала невидимая сила красного камня. Кейлен увидел Эрика, Тармона и Корика, которых окружили у него за спиной. Тармон заметно хромал, кровь текла по рукам и спине Корика. Даже Эрик, который продолжал схватку, заметно устал. Они умрут, если он ничего не предпримет. Но он мог дать им шанс.
Валерис, я хочу, чтобы ты отступил. Если мы будем продолжать сражаться, они убьют меня и всех остальных Мы должны уцелеть.
Перед мысленным взором Кейлена замелькали образы, которые посылал ему Валерис. Умирающие люди, кровь, воющий дракон, полный скорби.
Если ты приземлишься, они убьют нас обоих.
Из пасти дракона вырвался рев согласия и печали.
– Отзови своих людей, – с тяжелым вздохом сказал Кейлен.
– Ты сделал мудрый выбор.
Пустота. Черный океан пустоты появился в груди Кейлена, проник в сердце. Одиночество эхом отдавалось в его душе, когда он тянулся к Валерису. Он ощущал дракона, который оставался где-то в самом дальнем уголке его разума. Но не мог его почувствовать. Казалось, половина его души осталась за пределами его досягаемости. Он находился рядом – и его не было. Неодолимая пустота поселилась в теле Кейлена.
Ему приходилось напрягать все силы, чтобы заставить замолчать голос, утверждавший, что нет ни малейшего смысла жить дальше. Это был его голос, который эхом отражался в пустых чертогах его сознания. Даже дыхание стало казаться ему совершенно ненужным делом. Существование не стоило боли, которую он испытывал.
Цепи, соединенные с наручниками Кейлена, зазвенели, когда он поднес их к лицу, не обращая внимания на каменную стену, на которую опиралась его спина. В темной камере руны, высеченные на поверхности наручников, испускали тусклое синее сияние. Наручники оказались легкими. Гораздо легче, чем он ожидал. Вдоль всей поверхности шли руны. Кейлен не сомневался, что их создали при помощи Искры, от них исходило постоянное гудение, пронизывавшее запястья и тело, проникавшее в самые глубины сознания.
Именно из-за наручников он оставался в одиночестве. Именно из-за них не мог чувствовать вторую половину своей души.
Пустота в теле Кейлена росла, пустота, наполненная яростью. Он поднял руки с наручниками и ударил ими о каменный пол. Сила удара отдалась в запястьях, и он почувствовал боль, но ему было все равно. Он снова поднял руки и опустил их на камень и колотил ими до тех пор, пока кровь не залила пол. Казалось, еще немного, и кости не выдержат.
Кейлен опустил голову на пол, держа запястья перед собой. Перед ним снова и снова возникало безжизненное тело Фальмина. Кровь сочилась из его ран на животе, плече и ноге, окрашивая снег в темно-алый цвет. Остался бы Фальмин в живых, если бы он сдался раньше? Уцелел бы тогда Лопир?
Лопир. Дрожь пробежала по телу Кейлена, когда он вспомнил страх в глазах гнома. Ужас от собственного бессилия. Чувство, которое он теперь очень хорошо знал.
Его тело продолжало конвульсивно подергиваться, Кейлен повернулся на бок, не обращая внимания на то, что он лежал в собственных слезах и крови. Он остался один. Один по-настоящему. Прежде он порой мечтал заснуть, чтобы его разум остался в одиночестве, чтобы не чувствовать то, что ощущал Валерис. Но теперь мечтал о постоянном контакте с разумом дракона. Без него он потерял больше половины себя; он превратился в оболочку, пустую раковину.
Снаружи отодвинули железный засов, и эхо прокатилось по холодной темной камере. Затем с громким скрипом дверь открылась и послышался звук шагов – кто-то вошел в камеру.
– Я должен отдать тебе должное, ты неплохо сражался. – Кейлену не требовалось поднимать голову, чтобы убедиться, что к нему пришел Высокий маг, который теперь возвышался над ним.
Кейлен с трудом сглотнул, подавил стон и сел, подтянувшись за решетки, чтобы заглянуть в душу мага. Глаза Высокого мага были холодными как лед, такими темными, что казались черными. Кейлен зарычал, когда начала пульсировать от боли рана на боку. Он знал, что его лицо покрывали грязь, кровь и слезы. Ему было все равно. Ни единой части его истерзанной души это не трогало.
Он хотел заглянуть в глаза Артима Валдлока. Он хотел оторвать ему голову.
– Они поразительные, верно? – сказал Высокий маг, указывая на наручники на запястьях Кейлена. – Их сделал сам Фейн Мортем. Единственный человек, овладевший искусством йотнаров по созданию рун. Интересно, что ты чувствуешь, оказавшись полностью отрезанным от Искры? Я часто об этом думаю. Но в твоем случае, полагаю, сейчас тебя заботит совсем другое. Я видел дралейдов, которые сходили с ума, когда теряли связь со своими драконами. – Высокий маг наклонился поближе и понизил голос до шепота: – Один эльф сорвал себе ногти, пытаясь скрести стены.
Кейлен постарался не морщиться от боли, когда поднимался на отчаянно дрожавшие ноги, он с трудом дышал.
– Я… не… сломаюсь.
Но даже для него самого слова прозвучали слабо и не слишком уверенно. Пустыми.
– Я не думаю, что ты понимаешь, как это работает.
Глаза Высокого мага стали еще более холодными, прежде чем нечто невидимое врезалось в тело Кейлена и отбросило его к стене камеры. Его накрыла волна боли, но он стиснул зубы. Маг уже отнял половину души Кейлена, и он не доставит ему удовольствия, не станет кричать.
Маг засунул руку в карман своего черного одеяния, вытащил толстый железный ключ и вставил его в железную решетчатую дверь. Когда он его повернул, раздался отчетливый металлический щелчок и дверь медленно, со скрипом открылась.
– Видишь ли, – заявил Высокий маг, входя в камеру. – Ты думаешь, что понимаешь мир, хотя на самом деле ничего не знаешь.
Кейлен не почувствовал нитей Воздуха, но они подтащили его к Высокому магу и потащили его руки вверх, словно наручники свисали с потолка. Быстрый удар по ребрам выбил воздух из легких Кейлена, следующий пришелся в живот.
Кейлен начал задыхаться и кашлять, отчаянно пытаясь сделать вдох, и снова получил удар в живот.
– Ты занял одну из сторон в войне, о которой не имел ни малейшего представления.
Боль вспыхнула в голове Кейлена, перед глазами заплясали искры, голова опустилась на грудь, ноги подкосились. Он висел только на нитях Воздуха, которые удерживали его кандалы на вытянутых вверх руках.
Пальцы коснулись волос Кейлена и подняли его голову так, что глаза оказались на одном уровне с глазами Высокого мага.
– Ты всего лишь ребенок, которому сказали, что он может стать героем. – Высокий маг отпустил волосы Кейлена, потом сбросил черное одеяние с плеч, открыв обманчиво мускулистое тело под светлой льняной рубашкой, сквозь тонкую ткань которой проступали многочисленные рубцы.
– На свете не бывает героев, мальчик. Герой в глазах одних людей злодей для других. – Высокий маг подошел вплотную к Кейлену и правой рукой сжал его шею.
Кейлен висел, давление на шею усиливалось. При любых других обстоятельствах он бы начал метаться, изо всех сил стараясь сделать вдох. Но этот инстинкт исчез. Его забрали вместе с Валерисом. Сейчас голос в его голове говорил, что ему следует отдать себя в руки этого человека. Обнять смерть.
Высокий маг приподнял бровь.
– Любопытно, – сказал он и убрал руку от шеи Кейлена, голова которого упала на грудь. – Я могу убить тебя прямо сейчас, но Император не хочет твоей смерти. А жаль, смерть была бы чище. Однако ему не обязательно знать, что ты уже в наших руках. Пока нет. – Высокий маг отвернулся и закатал рукава рубашки до локтей. – Ты расскажешь мне, где отыскать Эйсона Вирандра и как найти остальных лидеров вашего маленького восстания. – Он повернулся к Кейлену и остановил на нем свой холодный взгляд. – Четыреста лет они вели эту войну в тени. Хватит.
Он нанес новый быстрый удар Кейлену в живот, и кровь пролилась на пол камеры.
Кейлен закричал, когда маг засунул палец в рану на груди юноши, а после надавил сильнее; боль ослепляла.
– Ты думаешь, это боль? Ошибаешься. Если ты не заговоришь, тебя ждут такие мучения, о существовании которых ты не представлял даже в самых ужасных кошмарах. Я прожгу твой разум, как лесной пожар.
Мускулы на челюсти Кейлена задергались, перед глазами то темнело, то прояснялось.
– Что же, так тому и быть.
Обжигающая боль пронзила Кейлена с головы до ног, проникла в его кости, и ему показалось, что они сейчас превратятся в прах. По коже прошла волна огня. Крики Кейлена эхом отдавались в камере, отражались от стен.