– Ах! – Он попытался подняться, но боль в ноге оказалась столь мучительной, что мускулы перестали его слушаться.
– Берд! – крикнул Вейрил, и в голове Тармона барабаном зарокотало страдание. – Ключ. Нам нужно снять наручники. Мы не успеваем!
Лорд-капитан поднял голову и увидел сомнения на лице Берда. Вероятно, они с Аллероном еще могли скрыться в лесу, и он явно обдумывал их шансы.
Однако Берд нахмурился, остановился, потом повернулся и помчался обратно к Тармону и Кейлену, а Эрик и Вейрил присоединились к нему. На бегу воин вытащил из кармана маленький стальной прут с голубыми рунами и бросил Вейрилу.
Эльф поймал его.
– Скорее, скорее! – крикнул Вирандр, схватил Вейрила за руку и потащил за собой.
Человек и эльф упали на землю рядом с Тармоном и Кейленом.
Тармон рискнул оглянуться. Всадники находились совсем рядом. Через несколько мгновений беглецов настигнет погоня.
Как ранее делал Берд, Вейрил взял руки Кейлена и прикоснулся прутом к наручникам – раздался щелчок. Оковы упали с запястий, дралейд застонал, и его глаза открылись: в них сиял темно-пурпурный свет.
Тармон откатился в сторону, его глаза широко раскрылись, внутри все сжалось от страха.
– Что такое…
Чудовищный рев прокатился сквозь ночь, разрывая небо, подобно раскатам грома.
Глава 39. Выпущенная ярость
Глаза Кейлена открылись, но в них горел такой яркий свет, что он смог увидеть только выжженную белизну. Гнев. Чистая, дикая ярость ошпаривала вены, наполняя пустоту в его костях.
Он подумал, что слышал призывавшие его голоса, но они были лишь приглушенным гудением в сознании, тонули в тяжелых ударах крыльев, эхом раздававшихся в ушах. Ветер разрывал воздух над его телом, мчался мимо. Он снова мог что-то чувствовать – то, что у него отняли, такое необходимое. Но сейчас его наполняла ненависть, кипела в крови. Он убьет тех, кто стал причиной его утраты, вырвет из мира, разорвет в клочья их души.
Белый свет стал отступать, перед мысленным взором Кейлена замелькали образы. Широкое, открытое, зеленое, белое и черное полотно: лес, покрытый снегом. А вдалеке – городские стены. Сияющий пожар, высокий, как замок перед ним. Но образы тускнели и исчезали, глаза смотрели на что-то другое – небольшой отряд в снегу и скакавшие к ним со стороны города всадники.
Внутри у него начало возникать давление. Всадники должны сгореть. Как и все, кто причинил вред его связи с драконом. Причинил вред тем, кто дорог его сердцу. Они все сгорят.
Собравшись с мыслями, Тармон посмотрел в небо. Белое существо падало из-за одеяла облаков, разрывало воздух на немыслимой скорости. И чем ближе оно становилось, тем крупнее казалось; крылья широко распахнулись на фоне темноты ночи.
Разинутая пасть дракона извергала столь чудовищный рев, что дрожал воздух. Птицы взмывали над деревьями и неслись в ночь черными плюмажами; волосы на затылке Тармона встали дыбом.
Дракон промчался над головой Тармона навстречу вражеским всадникам. А затем, словно сигнальный огонь размером с постоялый двор, вспыхнуло пламя, и тьма отступила, бежала под натиском драконьего огня, что вырвался из челюстей Валериса. Всадники, скакавшие в центре группы, даже не успели закричать.
Когда драконий огонь погас, вернулись тени, послышалось отчаянное ржание лошадей, находившихся с краю, и вой всадников, чьи тела почернели и покрылись пузырями.
Часть всадников по бокам почти не пострадала. Около пяти или шести – вновь наступившая темнота мешала оценить их количество. Испуганные насмерть лошади мчались теперь так быстро, как только могли. А затем дракон развернулся.
Туман от растаявшего снега взметнулся в воздух, когда дракон схватил одного из всадников могучими челюстями и разорвал надвое. Новый удар крыльев, и Валерис снова взмыл в небо.
Тармон повернулся к Кейлену и увидел, что юноша частично пришел в себя. Его глаза все еще испускали бледный пурпурный свет. Тармон не знал, хорошо это или плохо, но, во всяком случае, дралейд был жив.
С неба раздался новый рев, дракон устремился вниз, приземлился, ударом копьевидного хвоста вышиб двух всадников из седел, мгновенно убив их лошадей. А когда последние трое из конного отряда приблизились к Тармону и остальным, их поглотила река пламени; они умерли с жуткими криками и воем.
Проходили мгновения, воздух наполнился запахом обугленной плоти и сгоревшей кожи. Снова захлопали крылья, и дракон опустился перед Тармоном и остальными: его губы раздвинулись, обнажив ряды алебастровых зубов, острых, как мечи. В глазах Валериса кипела ярость. Дракон успел еще больше вырасти. Теперь его длина составляла не менее тридцати футов от морды до хвоста, крылья стали мощнее. Увеличилась ширина челюстей, а все тело выглядело полнее, более сильным. Дракон стоял перед ними, наклонив голову, его нос приблизился к Кейлену, тихонько коснулся бока, и дракон громогласно заскулил. Именно в этот момент, когда Тармон заглянул в бледные глаза дракона цвета лаванды, он понял, что глаза Кейлена испускали такой же свет. Момент сравнительного спокойствия прервал рев трубы, снова прозвучавший со стороны города. Скоро здесь будут другие солдаты.
– Нам нужно уходить, – сказал Берд, его голос дрожал, он не мог отвести взгляда от дракона, стоявшего перед ними.
– Я не могу бежать быстрее, чем они. – Тармон говорил холодно и спокойно. – Во всяком случае, пока у меня на руках Кейлен. Мои ноги не выдерживают.
Зарычав от гнева, дракон повернул голову назад и испустил яростный рев, а потом нагнул голову в сторону Тармона и остальных. Выставив одну из передних лап вперед, он положил на нее шею и голову.
– Что он делает? – все еще дрожащим голосом спросил Берд.
– Положите Кейлена Валерису на спину, – быстро проговорил Вейрил, вскакивая на ноги.
Эрик с гримасой боли встал.
– На спину? Но он же просто упадет…
– Эрик, у нас нет времени, – проворчал Тармон, с трудом выпрямляясь. – Нам нужно сделать то, что сказал эльф, или мы все умрем. Аллерон, Берд, вы можете мне помочь его поднять?
Мужчины кивнули и помогли поставить дралейда на ноги.
– Н’алдрир… – пробормотал Кейлен, все еще не до конца пришедший в себя.
– Он в порядке? – с тревогой спросил Аллерон, положив руку Кейлена себе на плечи.
– Нет, – ответил Тармон, взяв другую руку юноши. – Но он жив, и нам нужно сделать все, чтобы он уцелел.
Все тело Тармона ломило от боли, когда он, Аллерон и Берд подняли Кейлена на спину дракона, забросили его правую ногу на другую сторону и приложили руки к чешуе на боках Валериса.
– Наши бралгиры рассказывают, что драконы обладают магией, которая связывает их с дралейдами, – сказал Вейрил, положив руку на шею Валериса. – Как только дракон становится достаточно большим, чтобы на него можно было сесть, его чешуя принимает дралейда, не давая ему упасть.
– А Валерис достаточно велик для этого? – спросил Эрик.
– Мы скоро увидим, – эльф потряс ногу Кейлена. Юноша то приходил в себя, то снова терял сознание, а в его глазах мерцал лавандовый свет. – Страга. Мы сядем на лодку в Страге. Там я зажгу сигнальный огонь.
Трудно понять, дошли ли до Кейлена слова Вейрила. Но больше они ничего не могли сделать. Переместив массу тела, дракон выпрямился, двигая мускулистой шеей из стороны в сторону, и с ревом распахнул крылья, подняв тучи снега. Потом он сделал несколько шагов, заработал крыльями и взлетел.
Через пару мгновений дракон уже поднимался в небо, все выше и выше. Тармон молился, чтобы эльф оказался прав, иначе они отправили Кейлена на верную смерть.
Грохот крыльев дракона отдавался во всем существе Кейлена. Он застонал, открыл глаза, заставляя тело подчиниться разуму. Его ладони и пальцы прошлись по грубой, похожей на камень, чешуе дракона, защищавшей шею Валериса. Она оказалась прохладной на ощупь, но каким-то образом давала Кейлену ощущение тепла.
Кейлен знал, что у него нет шансов оставаться в сознании. Его тело корчилось в агонии: каждый мускул, каждая кость, каждый дюйм кожи. Но от Валериса исходила сила, которая проникала в трещины и разломы сознания дралейда. Он мог видеть, чувствовать, слышать – все. Не удалось бы отыскать место, где кончалось его тело и начиналось тело Валериса. Они стали единым целым. Свет, застилавший глаза Кейлена, вернулся, но все виделось не таким, как прежде. Мир стал резче и четче.
Сначала это ощущение вызывало тревогу – видеть все глазами Валериса и одновременно своими, – но быстро стало естественным.
В сотнях футах внизу он видел факелы, всадников и солдат, которые продолжали преследовать его спутников. Он видел, как блестит сталь, видел мех их плащей, тепло, шедшее от тел. Затем ощутил ярость, какой никогда не испытывал прежде, ослепительный гнев, готовый его поглотить.
Низкий, первобытный рев вырвался из глотки Валериса и завибрировал в теле Кейлена. Дракон развернулся и резко пошел вниз, в сторону всадников. Инстинкт Кейлена подсказывал, что ему следовало запаниковать, за что-то хвататься, ведь дракон мчался вниз почти вертикально. Но другое чувство, шедшее от периферии его сознания, подсказало, что в этом нет нужды. Он ощущал, что чешуя Валериса надежно его удерживала, а невидимые силы не давали упасть со спины дракона. Каждый волосок на теле Кейлена пощипывало, когда он закрыл глаза и развел руки в стороны – воздух ревел вокруг, пока Валерис мчался к земле. Его душа вновь обрела полноту.
Даже с закрытыми глазами Кейлен видел все взглядом Валериса. Он сделал глубокий вдох, наполняя воздухом легкие, потом выдохнул, перед тем как наклонился вперед и прижался грудью к чешуе Валериса.
– Дралейд н’алдрир, Валерис. Мэйа нитир тил диар. – Связанные с драконом огнем. Моя душа принадлежит тебе.
Когда Кейлен произнес эти слова, тело Валериса завибрировало, входя в резонанс с телом Кейлена. Периферией сознания он почувствовал, что произойдет, еще до того, как Валерис разинул пасть и обрушил на всадников поток пламени.