Дорога вилась широким вытоптанным полотном, поле просматривалось далеко, то и дело из травы у обочин вспархивали потревоженные птицы. Мавна всматривалась в даль. Ей одновременно было страшно кого-то увидеть и страшно не увидеть – быть может, упыри подкрались к отряду со спины. Конечно, Желна могла бы учесть и это, но всё равно по спине пробегали мурашки, стоило представить, что визг раздастся где-то позади.
– Там, – указала одна из девушек отряда.
Мавна едва не задохнулась от волнения. Впереди по дороге двигалась фигура – не упырь, судя по виду, простой человек. Без лошади, без телеги, брёл пешком по полю, чуть прихрамывая. У Мавны отлегло от сердца. Слава Покровителям, повезло, не попался упырям.
– Мужичок какой-то, – пожал плечами кудрявый чародей.
Желна молчала, внимательно щурилась на путника. Затем обогнала впереди идущих и встала во главе отряда.
– Путь добрый, – поприветствовал отряд мужчина, когда они приблизились. Махнул рукой и слегка поклонился. – Кого оберегать едете?
Он щурился и поглядывал на козлиные черепа, привязанные к чародейским сёдлам. Мавна выглянула из-за спины впередистоящего чародея. Путник казался бедняком: в грязной поношенной одежде, с бородой, испачканной чем-то тёмным. Кобыла Мавны недовольно всхрапнула.
– Оберегаем людей, всё как всегда, – с нажимом процедила Желна. – А ты чего один бродишь?
Мужчина облизнул сухие губы и растерянно улыбнулся:
– Так эт, дочка у меня в соседнем селе. Там, за ручьём. Замуж вышла недавно, вот проведать иду.
Чародеи молчали, только Желна вела разговор. Мавна снова обернулась на Смородника – тот тоже не встревал, хоть и не был членом отряда.
– И ради встречи с дочкой даже не вымылся?
Кони перебирали копытами, начинали нервничать. Мавна и сама ощутила, как у неё холодок пробежал по затылку. Вопросы Желны были отнюдь не теми, какие задашь случайному прохожему, да и тон выдавал недружелюбный настрой. Что-то тут нечисто…
– Так эт… Баню не топили мы, – принялся оправдываться мужчина. – Дороги сами видите какие, госпожа чародейка. Где поскользнёшься, там в грязь и упадёшь. Мне бы… – он осторожно заглянул за кобылу Желны, но увидел лишь сплошь перегороженную чародеями дорогу, – мне бы пройти как-нибудь. Пустите, а?
– Сперва расскажи, где твоя стая, – отрезала Желна.
До Мавны не сразу дошёл смысл этих слов. Мужчина замер, переминаясь с ноги на ногу. Прикидывал, должно быть, получится ли уйти в обход дороги, через поле. Постоял немного и кинулся бегом, высоко задирая колени и локти, прямо по цветущей землянике, да с такой прытью, какую и не заподозришь в дряхлом теле.
Желна резко развернула кобылу, щепотью дотронулась до груди, вскинула свой странный короткий лук, зарядила алым огнём и выстрелила. Мужчина вскрикнул и упал навзничь, распластав руки по земле. Мавна ахнула, прикрыв рот рукой.
Желна размашистым движением спрыгнула наземь, тронула щепотью серп – лезвие засветилось, будто его только что нагрели в кузнечной печи. Подошла к лежащему старику, размахнулась – и воткнула остриё в грудь мужчины.
Двое чародеев-парней спрыгнули с коней, чтобы помочь своей предводительнице, но она будто не замечала их. Сосредоточенно вскрыла грудную клетку – зачарованный серп справился с этим без малейшего труда, словно резал не кости и плоть, а свежий хлеб. Мавну едва не стошнило, когда вместо крови на землю хлынула чёрная болотная жижа с застоявшимся запахом гнили. Она вспомнила, как Илара обожгла кровь упыря, но у этого существа, по всей видимости, внутри было нечто иное – уже не кровь, а перегнившее и зловонное. А может, чародеям, укротившим искру и молящимся огню, никакие ожоги не страшны?
– Это упырь? – светловолосая чародейка тоже спрыгнула с коня и подбежала к телу. – Но как ты поняла?
Желна продолжала орудовать серпом. Её одежда забрызгалась грязью, руки и вовсе чуть не по локоть вымазались в чёрном. Смородник подогнал своего коня поближе и теперь стоял почти вровень с Мавной, жадно наблюдал за Желной.
Запустив руку в жижу, Желна вытащила что-то из груди мужчины. Потом, порывшись, – ещё. Сложила два несуразных комка на траву, брезгливо сплюнула, отёрла лоб и мотнула головой.
– Идите сюда. Полюбуйтесь.
Чародеи стали спешиваться. Смородник первым спрыгнул с коня – видать, не терпелось посмотреть, что же там. Поколебавшись, он обернулся на Мавну и сухо бросил:
– Помочь?
Мавна хмыкнула:
– Нет уж.
Он пожал плечами и отошёл в сторону.
Спустившись, Мавна осторожно приблизилась к мёртвому мужчине – а можно ли его теперь называть так? Тело выглядело странно, разом усохло, будто его напитывала изнутри вылившаяся грязь. Желна подняла с травы один из съёженных комков и показала чародеям.
– Видите? Это сердце. То, что стало с его человечьим сердцем.
Кудрявый чародей осторожно взял его из рук Желны, покрутил, хмуро рассматривая, и передал дальше. Желна тем временем подняла второй комок.
– А вот это – второе сердце. Нежицкое. То, что он сам себе вырастил. Смотрите сами, как от людского отличается.
Мавна наблюдала, не подходя совсем близко. Сердца передавали по рукам: одно – маленькое и сморщенное, почерневшее, другое – тоже чёрное, но крупнее и будто напитанное чем-то, водянистое, как раздутое лягушачье брюхо.
– Как тебе пришло в голову? – сморщила нос чародейка со светлыми косами. – Мужик как мужик.
– Мужик как мужик? – хмыкнула Желна. – Вайда, ты меня удивляешь. С такими речами недолго вылететь из отряда.
Вайда снова сморщила курносый нос и пожала плечами:
– Просто так не выгонишь, меня же Матушка как-то назначила.
– Я сразу почуял, как от него разило, – встрял кудрявый чародей. Быстро глянул сначала на Вайду, потом, красуясь, – на Желну. – Неживым. Как от этой девчонки, но сильнее.
Он небрежно махнул рукой на Мавну, и той захотелось провалиться сквозь землю. Некоторые чародеи обернулись на неё, скользнули безучастными взглядами – хорошо хоть не обращали на неё много внимания, так, иногда косились не то с презрением, не то с любопытством.
– Хоть у кого-то в этом отряде нюх не отбило, – проворчала Желна. – Запах – это полдела. Грязный мужик посреди дороги, без лошади, без телеги – уже всё это вызывает подозрения. Кто пойдёт пешком из деревни в деревню? Старик запряг бы телегу или подождал бы, когда кто-то поедет в эту сторону. Тут до ближайшей деревни далековато, чтобы старые ноги трепать. А видя дорогу, по-хорошему дождался бы сухой погоды, когда ручей вернётся в русло и земля подсохнет.
В поле снова раздался визг упыря. Желна вскинула голову, всматриваясь в даль, осторожно забрала оба сердца из рук и сложила себе в мешок. Запрыгнула в седло, пока другие чародеи тоже взбирались обратно на коней.
– Держите оружие наготове, – скомандовала она. – Стая неподалёку. Старик разведывал – если ему встретились бы случайные путники, он либо сожрал бы их сам, либо приберёг для товарищей. Если нам повезёт и эти твари сильны настолько, что выходят днём, то встретим их в поле. В противном случае придётся выслеживать по лесам, в тени.
– Да уж сами бы поняли, – проворчал кто-то из отряда.
Чародеи двинулись дальше, уже без разговоров, держа оружие наготове. Мавна обернулась на тело упыря: из стариковского оно сделалось высохшим, серым, будто вросло в землю – быть может, к вечеру и вовсе тут останутся одни кости.
В груди тоскливо защипало. Тело старика использовал нежак, чтобы пить больше сладкой людской крови, – вселился в мертвеца, научил вновь ходить, вложил в него своё второе нежицкое сердце, чтобы качало по венам болотную грязь вместо крови. А если бы родственники старика увидели его вновь вставшим? Позволили бы они убить его второй раз, даже зная, что его телом завладел упырь?
Мавна представила, как увидела бы Раско таким же грязным, оборванным, с жадным блеском в глазах. Если бы он вернулся домой, матери и в голову не пришло бы ничего дурного. Впустила бы в дом, а дальше? Пришли бы чародеи и упросили отдать его им? А потом убили бы и оставили вот так лежать в чистом поле? Но скорее всего, упыри нагрянули бы первыми.
– Может, похоронить хоть? – спросила Мавна, не обращаясь ни к кому конкретно.
Желна обернулась.
– Что ты, девка, говоришь? Земля не принимает упырей. Сам истлеет к утру.
– А если болотник другое тело найдёт?
Хмыкнув, Желна крутанула в руке серп, который продолжал мерцать алым, но уже тускло, как последний всполох вечерней зари.
– Не найдёт. Искра убивает сам их дух. Нет больше ни болотника, ни упыря, в которого превращался, ни старика, которого он избрал своим жилищем. Никого из них нет. А сердца я Матушке покажу, если от них что-то останется.
– Ты так говоришь, – подал голос Смородник, – будто уже не единожды встречала таких, похожих на людей.
Желна тихо рассмеялась:
– Я бы подумала, что ты ревнуешь. Встречала, и уж почаще, чем ты.
Едва договорив, Желна вскинула руку, призывая к тишине. Наверное, упыри тоже чуяли чародеев, больше не выли. Поле погрузилось в зловещую тишину, даже птицы умолкли.
– Хмель, Вайда, пошлите снопы, – шепнула Желна.
Чародеи прислонили ладони к груди, подержали недолго, а потом резким движением выбросили руки вперёд. От тел в воздух взвились густые снопы искр и полетели вперёд, рассеиваясь вокруг. Желна сделала то же самое, но её сноп был мощнее остальных и летел стремительным плотным потоком.
Мавне показалось, что сумка стала тяжелее. Сунув ладонь, она дотронулась пальцами до шкурки: та нагрелась, словно полежала на печи.
Желна остановила отряд и вновь прислушалась. Искры разлетелись по полю, завихрились у земли и устремились в перелески. Скоро послышались визги – не жуткие, а испуганные. На дорогу высыпали несколько упырей – Мавна от страха не сумела сосчитать, было их больше шести или нет.
– Бей! – выкрикнула Желна и зарядила своё странное оружие огнями. Один за другим огни полетели в упырей. Чародеи вскинули луки и, быстро осенив стрелы искрой, выстрелили.