– Прошла проверку леса, – кивнул Мангуст.
– Ой, да хватит тебе! – Мире было приятно. – Я ждала, когда эта карга вернется домой, немного погуляла.
В палату зашла медсестра, позвала в столовую. Мангуст аккуратно вылез из кровати и побрел из комнаты. Мира шла рядом.
– Я завтра уже дома буду, – сказал он. – Надо будет еще прабабкин дневник полистать. Подумать только, изба. Понятно теперь, почему куры.
Миру необъяснимо душило тревожное предчувствие. Из головы не шло, что мать выкинула куриную лапку. А если до нее все-таки доберутся? Если уже поздно что-либо исправить?
– Ты чего? – Мангуст остановился, вглядываясь в лицо подруги.
– За маму переживаю. – От внимательного взгляда стало еще тревожнее.
– Мы придумаем новый оберег! – заверил ее Мангуст.
Мира кивнула, не очень веря, что это поможет. Что они вообще успеют.
– Надо опять к ведьме идти, – вспомнила вдруг девочка. – Она звала до обеда.
– Беги! – поддержал Мангуст.
Дважды говорить не пришлось, из больницы Мира побежала к домику у леса.
В боку уже кололо, когда она добралась наконец до двери. Не успела постучать, как дверь открылась.
– У тебя со временем совсем плохо? – поинтересовалась ведьма вместо приветствия. – Ты учти, в нашем деле нельзя спешить и нельзя опаздывать.
Мира кивнула. Спешить и опаздывать – это она делала, сколько себя помнила. Всегда бежала, всегда приходила последней. Чаще всего в школе ее ругали именно за опоздания.
– Садись и смотри. – Ведьма указала на лавку, а сама стала собирать тряпье по всему дому.
Мира молча наблюдала за ее действиями, пытаясь предугадать, что та собирается делать.
– Наблюдения – наш лучший учитель, – говорила ведьма, доставая из печки котелок, а из него вытаскивая платок. – Чем больше замечаешь, тем больше знаешь. Сила – в знаниях и в том, как ты эти знания применяешь.
С этими словами она вышла из дома и скрылась за углом. Снова появилась с двумя длинными палками, одну воткнула снаружи напротив окна, вторую веревкой привязала накрест чуть ближе к верхнему концу.
Мира сидела в доме и смотрела, как на улице ведьма собирает какое-то чучело. Нацепила на него юбку, дурацкую рубашку, повязала импровизированную голову платочком. Каждое свое действие ведьма сопровождала словами. Мира не слышала, что именно она говорила, но знала, что слова злые. Чучело до одури было похоже на маму. Даже то, как висела на палках одежда, напоминало ее силуэт.
– Вы что творите?
Дошло, вылетела на улицу, отпихнула ведьму от чучела и со всех ног побежала домой. Вслед смеялись.
До дома бежала долго, улицы путались, не давали свернуть в нужном месте. Маршрут, который каждый день проходила с закрытыми глазами, вдруг стал лабиринтом с тупиками и ловушками.
Дверь в подъезд оказалась открыта, на лестничной клетке дымили.
Мира влетела в квартиру и остановилась. В коридоре царил полумрак, слышен был только стук швейной машинки в комнате матери.
Мира осторожно коснулась двери, та бесшумно открылась. Девочка зашла в комнату, мать строчила на машинке, что-то хихикая себе под нос.
– Мирочка… – Она повернула только голову, как сова, всем корпусом оставаясь обращенной к машинке. – Тут стежок неровный. Посмотришь?
Мира на негнущихся ногах подошла к матери. Та пристрочила себе руку к новой кухонной прихватке в дурацкий горошек.
– Качица! Качица! – заголосила вдруг мать, дернув на себя машинку и повредив руку.
– Мама!
От вопля Миры та остановилась, моргнула.
– Что же это? – Она в ужасе посмотрела на руку. – Неси аптечку. Надо же было так заработаться, себя пришила.
Подавив слезы, Мира побежала в ванную, достала аптечку и быстро вернулась к матери. Та крутила туда-сюда колесо у машинки. Мира осторожно взяла мать за руку, вытащила нитки и обработала ранки. Ее трясло, хотелось реветь, но нельзя было показывать маме, как страшно. Боялась, что та снова потеряет себя. Закричит это страшное «качица».
– Мам, – позвала Мира, – а что ты сделала с куриной лапкой?
Она только сейчас заметила, что матрас на кровати лежит криво.
– Чай заварила, – ответила та. – А потом соседу на голову вылила.
Глава 13Никому не верь и ничего не бойся
Мангуст и Мира сели сзади, Агата – впереди, буквально утонув в огромной машине Медведя. Буров задумчиво водил пальцем по рулю.
– Сказать, куда ехать? – спросила Мира.
– Я знаю, – рыкнул Медведь. – Сегодня туда можно на машине. Пристегнись.
Последние слова он адресовал Агате, которой проще было сделать вид, что она не слышит половину разговора, чем понять, что именно говорят. Перед глазами еще стояла качица, но страшнее было не лицо чудовища, которое чуть не оторвало ей ногу, а глаза Миры. Полные боли, зла и невозможности вернуть что-то очень важное. Очень хотелось спросить, кто такая эта качица, но страшно было задавать вопрос в компании знатки. Приходилось ждать, когда она отойдет и останется либо Ярослав, либо Мангуст. Все еще было сложно принять, что существуют люди, которые способны выращивать мох, обращаться в медведя. Что там еще они умеют? Интересно, знает ли это все Дарина? Найдут ли они хоть когда-нибудь подругу? Агата перекатывала бесполезные мысли, пока Буров выруливал от домика на трассу, сворачивал в лес и медленно полз по дороге в чащу.
– Иногда мне кажется, что пешком быстрее, – сказал Мангуст, подпрыгивая на очередной кочке.
– Тогда выходи и иди пешком, – не сбавляя скорости, сказал Буров.
– Тебя покусали опять? – Мангуст выглянул между сиденьями, хватаясь, чтобы не удариться головой. – Могу водички предложить.
– У него гостиницу сносить собрались, – встряла Агата.
– Если там все официально, то до реального сноса не меньше года, – серьезно ответил Мангуст. – А если все куплено, то какая уже разница?
– Тебе-то никакой, – ворчал Медведь. – А мне отец голову оторвал бы, знай, во что «Горка» превратилась.
– Так, может, ее пора отпустить? – спросил Мангуст.
Буров промолчал.
У Агаты зазвонил телефон, это оказался полицейский.
– Нашли тело, приедете на опознание?
Внутри все похолодело. Неужели Дарину нашли?
Мангуст с Мирой переглянулись на заднем сиденье.
– А куда ехать? – уточнила Агата.
– На пляж возле бара.
– По дороге к «Горке» закинем, – сказал Мангуст, когда Агата выключила звонок и уставилась на телефон.
– Я не понимаю, ты, что ли, за рулем? – возмутился Буров.
– Тебе сложно, что ли? – снова вылез вперед Мангуст.
– Не сложно. – Ярослав насупился и покосился на Агату, та благодарно улыбнулась.
– Значит, сейчас мы посмотрим, что за тело у леса, – подытожил Мангуст. – А потом глянем, что люди нашли.
– Лишь бы Дарина была жива, – скрестила пальцы Агата.
Браслеты Миры согласно звякнули.
Машина доползла до поляны, полностью покрытой грибами.
– Выходи осторожно, – сказал Буров. – Заденешь поганку, никто тебя из леса вывести не сможет.
Агата замерла, глядя на землю возле машины. Поганки росли возле самых колес. Каким образом он проехал, не коснувшись ни одной?
Мира вышла последней, осмотрелась, кому-то махнула в лесу. Мангуст молчал.
Буров встал посреди поляны, раскинув руки:
– Я приехал. Что ты хотел показать мне?
– Тебе пора.
Агата пыталась понять, откуда идет голос, но никого не увидела.
– И ради этого я ехал? – хмуро спросил Буров. – Нельзя было сказать в городе?
– Сам знаешь правила, – ответил тот же голос.
– Тело покажите. – Мира говорила тоном, не принимающим возражений.
Лес скрипнул, перекатил под землей что-то объемное, пошевелил машиной. Мох расступился, и показалось тело. Оно все было облеплено землей, серое, опухшее. Агата не смогла смотреть, отвернулась, чувствуя, как весь выпитый чай рвется обратно. Буров отодвинул ее за спину, чтобы не было даже возможности посмотреть.
– Мужчина, – сказал Мангуст. – Мужчина точно не Дарина.
Агата булькнула за спиной, шумно выдохнула.
– Кого-то он мне напоминает, – задумчиво проговорил Буров, присаживаясь рядом. – Если бы встал в полный рост и биту в руки взял, прям одно лицо. Что, красавчик, довыеживался?
– С чего вдруг ведомые своего же прибили? – спросила Мира.
– Да кто этих чертей знает, – сплюнул Медведь. – Выясни, откуда тело. Может, и Дарина там как раз.
Мира кивнула, присела рядом, коснулась груди погибшего и что-то прошептала.
Мертвый человек вздохнул, огляделся и заржал.
– Скоро некого искать будет, – хохотал он, выплевывая то, что осталось от легких. – Сейчас день станет равен ночи, и все, понесем твою лисичку туману.
Агата смотрела, как колотит человека, и не могла заставить себя отвернуться. Буров огромной рукой закрыл ей глаза и спросил:
– А живете-то вы где?
– Кто где, – хрипнул человек. – Кара в доме, босс в гостинице. Один Тулуп мотается, как говно в проруби, туда-сюда.
Больше он ничего сказать не успел, язык запал, голова откинулась назад, и тело утонуло в земле. На его месте выросли новые поганки.
– Чудесно. – Буров хотел пнуть место, где лежало тело, и передумал, поганки тревожно зашипели. – Ни черта не узнали, лишь зря катались.
– Почему зря? – спросила Мира. – Узнали, что лес хотел тебе сказать.
– Два слова? – Буров злился. – Я ради этих двух слов потратил три часа, сейчас еще столько же на обратную дорогу.
– Эти два слова несут в себе больше, чем ты можешь представить! – Мира нахмурилась. – Нельзя так просто пренебрегать его словами.
– Ну вот ты и не пренебрегай, – бросил Буров и вернулся в машину.
Агата замешкалась, глядя на какую-то большую птицу высоко на дереве. С такого расстояния невозможно было понять, что за вид. И вообще казалось, что вместо головы у птицы человеческое лицо, на шее множество бус.
– Что застряла? – позвал Медведь. – Едем теперь на твое тело смотреть.