Буров с нечеловеческой скоростью перескочил стол и поднял Акулова в воздух за грудки.
– Что ты знаешь о чужой жизни? – прорычал Медведь.
– Больше тебя, сопля, – прохрипел Акулов, суча ногами и пытаясь достать до пола. – Я видел такие вещи, которые тебе никогда не снились.
– Ну надо же. – Медведь дышал Акулову в самое ухо. – Видел ли ты, что сделал твой человек? Что он со мной сделал?
Буров с силой кинул Акулова в окно, стекло задребезжало, но выдержало. Богдан мысленно поблагодарил самого же себя, что решил не экономить на отделке.
– Видел то, что мне не снилось. – Буров отступил. – Да что ты знаешь о снах, которые приходят по ночам Медведю?
Акулов с ужасом смотрел, как выворачивает человека. Тело покрылось густой шерстью, увеличилось, руки сломались, превратились в огромные лапы. Буров больше не говорил, рычал. Он занял собой весь кабинет, преградил выход. Уперся огромной мохнатой задницей, не давая войти Тулупу. Запах, походка – за столько лет он узнал этого человека насквозь. Медведь смотрел на Акулова человеческими глазами. Тот вжался в стеклянную стену, выставив перед собой кресло.
– Тулуп нашел, как снимать шкуру, – заикаясь, затараторил Акулов. – Он может помочь тебе. Вернуть человеческий облик. Больше не надо будет балансировать. Не надо прятаться.
– Я не прячусь. – Голос Медведя был низкий, животный. Он обещал скорую расправу человеку, которого ненавидел не один год.
Медведь медленно подходил к Акулову, сминая все, что попадалось на пути. В дверь протиснулся Тулуп с пистолетом наготове. Прицелился, выстрелил и промахнулся.
– Где таких косых учат? – истерично завыл Акулов. – В голову ему стреляй!
Тулуп прицелился, снова выстрелил. Пуля отрекошетила от стола и улетела в окно. Маленькая дырочка образовалась рядом с головой Богдана Тимуровича. Тот завизжал, напомнив Медведю поросенка.
– Ненавижу свинину. – Буров клацнул зубами возле самого лица. – А трусливую свинину ненавижу и того больше.
Тулуп бросил жалкие попытки попасть в Медведя с трех шагов, раз за разом руку что-то отводило. В углу стоял баллон пожаротушителя. Сорвав чеку, он направил струю пены в морду Медведю. Тот шарахнулся, свернул стол. Пена не давала осмотреться, понять, куда бежать. Уперся в дверь, та захлопнулась.
– Мочи его! – Акулов нашел брошенный пистолет и тоже прицелился. – Надо было соглашаться на наши условия.
Медведь заревел. Тулуп, повинуясь какому-то внутреннему чутью, упал на пол, увлекая за собой Богдана. Стекла лопнули, взорвались, осыпав все вокруг осколками. Медведь лапой вытер морду, осмотрелся. Потянул носом воздух, потом разогнался и выпрыгнул из окна на улицу.
Кабинет Акулова находился на одном из верхних этажей. Это давало возможность видеть, что происходит на море, как спускается с гор туман.
Медведь летел вниз камнем, в голове было пусто. Постепенно воздух становился гуще, в метре над землей он стал совсем вязким, сила притяжения медленно тянула на себя тяжелое медвежье тело. Среди деревьев стояла Мира, прижимая к носу платок, полностью пропитанный кровью. Ее поддерживал Мангуст.
Как только Медведь встал лапами на землю, из кустов вылетела Агата и буквально врезалась в густую медвежью шерсть.
– Ты куда? Задерет! – запоздало крикнул Мангуст.
Но девушка его не слушала.
Медведь медленно приходил в себя, шкура скукоживалась, тело уменьшалось. Агата уже обнимала не медвежью морду, а испачканное пеной лицо. Увидев Бурова, она резко отпрянула и покраснела.
– Что-нибудь узнал? – Мангуст подошел к Ярославу, протягивая тому футболку.
– Они узнали, что я медведь, – ответил Буров, размазывая футболкой остатки пены.
– Потрясающе, – тихо просипела Мира.
– Ну и то, что Дарина точно у Акулова. – Буров посмотрел на Агату. – По запаху мы их быстро в лесу найдем.
– Если они раньше времени тебя не найдут. – Мира медленно подошла к Медведю. – А без этого никак нельзя было?
– Мне перед тобой еще не хватало отчитываться, – огрызнулся Буров. – Так само получилось.
– Снова не сдержался? – грустно спросил Мангуст.
Ярослав посмотрел на него и покачал головой. Агата сочувственно посмотрела на Бурова и хотела коснуться руки, но передумала. Ему и так погано, не стоит навязываться.
– Пойдем в «Горку», – сказал Буров.
– Тебя в твоей «Горке» уже с вилами ждут, – заметила Мира. – Среди деревьев нас легко скрывать, но там я уже ничего не смогу сделать. Да и много сил потратила, чтобы твоя туша без проблем приземлилась.
– Не знал, что ты так умеешь, – признался Буров.
– И сиганул из окна! – всплеснула руками Мира. – Где мозги?
– Хватит уже мои мозги искать! – снова огрызнулся Медведь. – Других путей не было.
– Если не в «Горку», – подала голос Агата, – тогда едем за Дариной. Пока они ее никуда не перевели.
Мангуст кивнул. Гостиница никуда не денется, а вот подругу на самом деле могли перепрятать.
– Мне только, – замялся Ярослав, – придется в лесу опять в Медведя обратиться. Я так лучше запах чувствую.
– Второй раз за день, – покачала головой Мира. – А если в этот раз шкура не слезет?
Ярослав посмотрел на Агату. Та переводила взгляд с одного на другого, кусая ноготь.
– А есть другие способы? – спросила она, глядя на Миру.
– Поехать за их машиной? – Мира кивнула на черный седан, выруливающий с территории «Белого неба». – А если будешь нормально вести, я еще и машину спрятать смогу.
– Нормально я вожу!
Мангуст резко прервал очередную перепалку, потащив всех к машине.
– Из виду сейчас их потеряем!
Мира немного замешкалась, выводя пальцем на машине какие-то узоры. Агата пыталась понять, что именно рисует знатка, но таких знаков никогда не видела. Буров молчал, хотя видно было, что его тянет подколоть. Как-то незаметно для Агаты он переключил свой сарказм и ядовитые шутки на другого. Девушку же старался лишний раз не дергать, а местами вообще загораживал от всего. Так и влюбиться недолго. Агата отвернулась, подавляя улыбку. Всю жизнь она старательно избегала этой темы. Даже когда Дарина приходила с фотографией очередного кучерявого мальчика, старалась реагировать спокойно. Ей никто не нравился. А из-за матери отношения вообще казались постыдными. Листая плей-лист с музыкой, она игнорировала все песни про любовь и отношения. Таких было большинство. Почему-то весь мир сконцентрировался на теме, любит ли одна душа другую. А если не любит, то страдает. Агата видела, что Мангуст страдает. Раньше это заметила бы Дарина. Провела бы исследование, рассказала, почему Мира так реагирует. Дарине не помешало бы то, что она никогда их раньше не видела и вообще не знает, как они жили раньше. Агата тоже не знала, что оставил Медведь позади, кроме боли, чувства одиночества и желания всю жизнь прожить в этом коконе.
Машина снова покинула город, устремилась в лес. Эта дорога стала уже родной, успокаивала душу. А еще душе было спокойно оттого, что они едут за подругой и найдут ее. И весь этот припадочный кошмар закончится. Снова мама позвонит.
– Здесь. – Буров остановил машину у развилки и вышел.
Он подошел к поваленному бревну, потер рукой, понюхал.
– Что ему мешало держаться за ними вплотную? – ворчала Мира. – Все все равно кончится тем, что он снова нацепит на себя эту шкуру.
– Ему в ней комфортно, – отозвался Мангуст.
– Так в этом и проблема! – шипела Мира. – Он даже не пытается держать себя в руках! – В голосе Миры сквозили нотки беспокойства. – Сегодня человек, завтра Медведь, какая разница, что это все видят, облик туда-сюда пляшет.
– Он правда старается, – защищал Медведя Мангуст. – За все время это первый такой срыв на людях.
– В максимально ответственный момент! – Мира всем корпусом повернулась к Мангусту. – У него нет человека, который может его обратно вытащить. Каждый раз это делает его зверем все больше. Да, держался он долго, это похвально. Вот только ему ничего не нужно! Акулов правильно говорил, что «Горка» на фиг ему не сдалась. Так. Привычка. И лес правильно сказал, что пора отпустить старое. Он пришил себя к этому городу, а сам решил, что дело в оборотничестве.
Мира посмотрела на Агату.
– Сколько людей ходит по столице, прикидываясь теми, кем они не являются. – Знатка закусила губу. – Это я уехать не могу.
– Скоро сможешь. – Мангуст хотел взять ее за руку, но передумал.
– А может, он не будет сейчас оборачиваться? – Агата смотрела на Бурова, который ходил с дороги на дорогу и что-то бормотал себе под нос.
– Он хочет обернуться, – сказала Мира. – Ему так проще. Зверем вообще быть проще, чем человеком.
В подтверждение ее слов Буров упал на землю, лицом вниз, а встал уже огромным косматым чудовищем. Агата в ужасе воззрилась на оборотня. Не знать, как происходит переход, проще. Вот человек, монтажная склейка, вот Медведь.
Он понюхал воздух и затопал по дороге в глубь леса.
– Чего сидим? – подорвался Мангуст. – Бежим за ним, а то потом опять заплутаем.
Мира хотела что-то сказать, но передумала. Слишком резво чесал Медведь в самую чащу. Агата выскочила из машины, забыв закрыть дверь, и побежала следом. Мангуст хлопнул дверью, проверил, все ли закрылось, и не остались ли в салоне ключи.
– Добром это не кончится, – сказала Мира.
– Я не помню, когда у нас хоть что-нибудь добром заканчивалось, – отозвался Мангуст.
Агата бежала за Медведем, думая только об одном: что она скажет, когда снова увидит Дарину? Как изменилась за это время подруга? Что пережила?
Медведь несся, не сворачивая, прямо в лес. Дорога вывела их к высокому забору, ворота оказались слегка приоткрыты. Машина уже стояла на подъездной дорожке. Медведь хотел ломануться сразу туда, но остановился и обернулся.
– Надо Мангуста дождаться. – Запыхавшаяся Агата остановилась поодаль от Медведя.
Тот следил за ней глазами Ярослава и молчал.
Со стороны дома послышались голоса. Агата подбежала ближе к забору и прислушалась.