Савина вышла из ванны, осторожно делая шаги, чтобы не закружилась голова. Денис пригласил ее к столу, все к тому же, что притащил ранее Дмитрий. Анну покоробило.
– Все нормально? – поинтересовался проводник.
– Ну, терпимо.
– Повременим пока с походом. Тебе нужно отдохнуть. Восстановиться, – он стянул с кровати плед и укрыл ей плечи. – В пятницу пойдем. Надеюсь, шеф тебя не сильно будет ругать.
– Я и не против, – а про себя подумала о хрупкой надежде, что Бережному хватит собранной информации и ей не придется рисковать жизнью. Тем более, не только своей.
Денис был странно молчалив: не отговаривал от похода, не напоминал о пещере. Просто ухаживал и все. Он сделал бутерброды из ветчины и сыра, выложил их стопочкой, пододвинул к Анне макароны в соусе. На вершине макаронной горки восседали кусочки жаркого. Выглядело аппетитно. Пончиков действительно было мало, чтобы утолить голод. Жжение и горечь отпустили, а желудок все время напоминал о себе урчанием.
– Денис, ты сам веришь в то, что рассказывают про озеро и долину? – осмелела Савина, заканчивая с гарниром.
Он мягко улыбнулся, словно Анна – ребенок, который все еще верит в деда Мороза, затем откусил кусок хлеба и запил томатным соком. С набитым ртом пробормотал:
– Нэ смэши, – еще запил соком. – Из опасностей только обвалы и болота.
– Ты давно там был? – Анна стала поедать бутерброд, смазывая верх соусом.
Денис сглотнул, показалось, что в его глазах мелькнул страх.
– Я думаю, с того времени мало что поменялось. Может, деревьев больше выросло.
– Ты говоришь таким тоном, словно что-то скрываешь, – заметила Савина.
Денис зыркнул, потирая указательным пальцем нос, а потом спокойным тоном сказал:
– Что мне скрывать? Ну, бегали мы туда еще мальчишками, купались в озере, но ничего особенного я там никогда не видел, – нарочито растянул «никогда». Врет. Видел. Точно видел. Выпалил слишком быстро, словно готовился к ответу.
Отдавало неприкрытой ложью, но Анна не стала на этом сейчас зацикливаться. Если намеренно лгал, значит уличи она его – все равно закроется еще больше.
Разумов вдруг встал, собрал тарелки на поднос, и направился к выходу.
– Я смотрю тебе уже лучше, – проговорил у двери. – Я пойду. Отдыхай.
– Денис! – окликнула Анна, когда дверь за ним почти закрылась. Проводник выглянул в проем.
– Останься…
Его брови потянулись вверх. Анна стушевалась:
– Мне страшно одной.
Он посмотрел на нее так пристально, что захотелось укрыться пледом с головой. Даже на этом расстоянии Анна видела, как горят его зеленые глаза: они притягивали и пугали. И что-то мельком, во взгляде, показалось похожим на Дмитрия. По коже сыпнул мороз, будто тысячи мелких игл. Хотя, нет. У того глаза янтарные, да и форма вытянутая, острая. У Дениса распахнутый взгляд и цвет радужки совершенно другой.
– Отнесу посуду и вернусь, – тихо сказал он и ушел.
Анна прилегла на кровать. Тело остаточно ныло, но тяжесть из груди ушла. В горле не пекло, и приятная нега растекалась по мышцам.
* * *
Когда Разумов вернулся, Анна уже спала. Он укрыл ее одеялом и долго думал, что делать дальше.
Ложиться рядом? Слишком. Сидеть на стуле? И завтра будет ходить, как инвалид. А ему еще в горы идти.
Денис походил по комнате, остановился у окна и посмотрел сквозь стекло в черное небо.
Сегодня звезды не такие яркие, как были вчера.
От воспоминания о танце с Анной его передернуло. И что только нашло? Уже тогда невыносимо хотелось поцеловать ее. Хоть у Дениса и нет бзиков, в виде запрета встречаться с клиентами, но он чувствовал, что с Савиной лучше не связываться. Слишком много совпадений. А теперь еще это происшествие в пещере.
Денис присел на край кровати и всмотрелся в лицо спящей.
Анна скрутилась, как котенок, и руки сложила под щеку. Волосы скрывали порез и пол лица. Он глянул на ее губы: припухшие от ссадин и оттого налитые более густым алым цветом.
Ну, что в ней такого, чего нет в других? А под лопаткой, от этих мыслей, стянуло так, что пришлось встать и сделать несколько глубоких вдохов.
Усталость брала свое, и ватные ноги отказывались ходить.
Денис подошел с другой стороны кровати и лег на самый край, не укрываясь.
От сопения Анны сердце колотилось, как бешенное, и уснуть он смог не скоро. Только когда через щель в шторах стали проникать предрассветные лучи Денис, наконец, забылся дремой.
Вдалеке тихо плескалась вода.
Шторы закрыты. Яркие лучи вовсю бродили по комнате, рассеивая золото по стенам и полу. Уже далеко не утро.
Денис был укрыт одеялом, от которого пахло сладко-ягодным букетом: малина с клубникой. Снова этот запах!
Разумов вскочил и стал приводить себя в порядок. Сон улетучился враз. Быстро поправил брюки, которые измялись, одернул футболку и попытался расчесать пальцами сбитые волосы.
Дверь в ванную скрипнула и оттуда, крадучись, вышла Анна в легком коротком халате. Девушка, немного наклонившись, сматывала в полотенце волосы. Когда выпрямилась и столкнулась с Денисом взглядом, она чуть подпрыгнула от неожиданности.
– Ты проснулся? Напугал меня.
Щеки порозовели – Анна выглядела намного лучше, чем вчера. Хороший сон явно пошел ей на пользу.
Денис обернулся на кровать и глянул на скомканное одеяло. Укрыла его. Как это трогательно. Та-ак! Надо уходить пока не поздно.
– Позавтракаешь со мной? – спросила девушка.
– Нет, Анна, я и так проспал. Мне работать нужно. Да и сестра у тети, я обещал ее забрать.
– Жаль, – Анна стянула полотенце и встряхнула головой.
Капли брызнули Денису в лицо. Так и хотелось скрутить ее и держать, чтобы не шевелилась и не дразнила его.
– Отдыхай, – он живо направился к двери, при этом пытаясь не смотреть, как девушка расчесывает волосы. Никогда это не привлекало, а здесь не мог взгляда отвести. Однозначно магия какая-то. Убегать! Буркнул напоследок: – Вечером загляну.
– Тогда до встречи! – Анна тепло улыбнулась и закрыла за ним дверь. Она невероятно быстро оправилась. Даже странно.
Денис постоял несколько секунд в коридоре, переводя дух. Ватные ноги понесли по коридору подальше от ее запаха.
* * *
Первое, что Анна хотела сделать – это услышать голоса мамы и папы. Открыла ноутбук и запустила скайп. Интернет уже работал.
– Привет, доця, – мама заглянула в экран. Волосы туго стянуты в хвост.
– Привет. А папа где?
– Он сейчас подойдет. Мы волновались, так толком и не поговорили. У вас что-то со связью?
– Говорят, временные неполадки. Как папа?
Мама чуть увела взгляд в сторону, но тут же бодро сказала:
– Не волнуйся, все хорошо.
– Все хорошо? – эхом повторила Анна. – Точно?
Мама кивнула. Затем присмотрелась к экрану и ее глаза округлились.
– А что с лицом?
– Царапина, – Савина потрогала пластырь на лбу. – Делала фото возле акации, та меня и хлестнула, – соврала. Незачем родителей беспокоить.
Перед экраном появился папа. Он сначала заглянул сбоку, помахал рукой, а потом пропал. Вернулся со стулом и присел рядом с мамой. Привычно бледен, щеки впалые и серые мешки под глазами.
– Привет, Анюта. Как юга?
– Фантастически жарко. Ты звонил, пап. Что-то сказать хотел?
Отец поник, заломил кисти. Анна заметила, как он отвел взгляд. Мама приподняла брови, и зло на него уставилась.
– Ты уже говорил с дочерью и мне не сказал? – возмутилась она.
– Папа, что-то не так? – добивалась Анна.
– Нет-нет. Все хорошо. Бывал в Прибрежном по молодости, отдыхали с друзьями возле моря. Хороший городок: тихий, чистый и люди там приветливые. Ну, были, по крайней мере.
– Ты никогда не рассказывал об этом! – мама стукнула его по колену, изображая обиду.
– Так это было еще до нашей встречи! Двухнедельный отпуск. Ничего особенного, – отец махнул рукой, почесал переносицу. – Аня, лучше расскажи, как у тебя дела? Море теплое?
– Я особо еще не поняла, все время занята. Не купалась даже. Статью пишу про озеро в Туманной долине.
И снова этот взгляд у отца, уголки губ дернулись вниз.
– Только не говори, что ты и там бывал? – заподозрила Анна.
– Где? Повтори, я не расслышал, – папа неприкрыто врал. Савина заметила это, но промолчала. Возможно, не хотел при маме рассказывать.
– Да ладно, это неважно. Так – нашумевшее здесь место, куча всяких легенд, сказок, но и, конечно, ни одного факта.
– Но ты все равно будь осторожна, – забеспокоилась мама. – Мы скучаем очень. И прошу, не искушайся: не купайся в непроверенных водоемах, мало ли что туда стекало.
– Особенно в долинах, – добавил папа и откашлялся в кулак. Анна выждала и, когда встретилась с его обеспокоенным взглядом, ответила:
– Хорошо.
Отключила звонок и задумалась. Отец знал что-то про озеро. Что там могло произойти? Получается около тридцати лет прошло. Надо будет наведаться в местный архив. Наедине поговорить с ним получится только, когда Анна вернется домой. Даже звонить нет смысла, мама все равно будет слушать. У них не принято в семье что-то скрывать.
Анна – единственная любимая дочерь. В целом она была счастлива и никогда не жаловалась на недостаток внимания. Но исходило оно обычно от мамы, которая бесконечно тискала ее в объятиях. Иногда, будучи ребенком, Аня выдиралась и убегала гулять во двор. Мама лишь вздыхала вслед, и призывала быть осторожней. И Аня слушалась.
Отец был с детства неприкасаемой загадкой. Он незаметно появлялся за спиной, говорил приглушенно и хрипло. И никогда не проявлял своих чувств, никогда не обнимал, и старался не приближаться. Обнять он позволял себе только маму, и то обычно, чтобы никто не видел.
Анна же скучала по его вниманию и в детстве не понимала, что делает не так. За что отец ее так сторонится? Он хоть и добрый, но холодно-сдержанный. Особенно тяжело стало в подростковом возрасте, когда так не хватало отцовского плеча и поддержки.