– Что?! – взъярился Разумов, и потянулся к бардачку. – Значит, я чего-то не понимаю! – он порылся широкой ладонью внутри, задев несколько раз Анну локтем, и выудил бумагу в файле.
– Читай!
Савина онемела.
– Что это?
Денис затих. Вцепившись пальцами в рулевое колесо, проскрипел:
– Это второй договор. Некий Камаев заключил со мной. Я думал ты в курсе.
– Не может быть! – вскрикнула Анна, разворачивая листы. Пробежала взглядом по верхним строчкам. Даже здесь Максим приложил лапу!
– Как ты можешь рисковать собой и подставлять других? У меня малая на руках, а тебя несет, как ручей, который вырвался на свободу и не знает, что летит в пропасть. Ты невыносима! Ты боишься за отца, а сама, стоило мне отойти на минуту, полезла в незнакомое место и чуть не…! Ты и в походе будешь себя так вести?!
Денис отчитывал ее, как ребенка, а Анна справлялась с шоком и закусывала губы до крови. Зачем Камаев вмешался?
– Анна, такое впечатление, что ты живешь в другом мире, где розовые бабочки и ласковое солнышко! Ты в жестокой реальности! Очнись!
Она прошептала:
– Я поняла. Хватит…
Разумов умолк.
– Хорошо, иди к себе, – уже мягче и спокойней проговорил Денис и отвернулся.
Если бы не самочувствие не позволила бы ему так разговаривать, а сейчас Анна просто хотела добраться до номера, упасть на кровать и хоть на время обо всем забыть.
Вечерело, солнце спряталось за горизонт. Оставшиеся лучи цеплялись за облака, верхушки деревьев и стекла окон. Последние отражали свет и слепили глаза.
Голова кружилась. Несколько шагов по тропинке из плиток дались с трудом. Солнце гасло стремительно, словно кто-то собрал лучи в кулак. Небо почернело, а затем ярко вспыхнуло серебром, и Анна упала во мрак.
* * *
Разумов вцепился в руль, собираясь уезжать. Он был раздражен и зол. Анна поступила безрассудно – его это задело. Потерев подбородок, посмотрел в зеркало заднего вида. Больше всего его взбесило то, что девушка так легкомысленно рисковала жизнью, а он слишком за нее волновался. Даже договор здесь не при чем. Где его холодная рассудительность? Где уравновешенность?
Савина медленно шла по тропинке к отелю. Может, стоило ее провести? Нет! Он и так на грани. Приближаться к ней – это прыгать с обрыва. Хотел поговорить, убедить не идти к озеру, но не смог. Трус!
А вдруг не дойдет? Ей явно нехорошо. Что за женщина безрассудная?
Денис заскрипел зубами.
Анна все время шаталась, словно прилично выпившая. Голова, склонённая набок, почти лежала на груди. Затем девушка остановилась и, чуть погодя, пошла дальше.
Что-то не так!
Разумов бросил руль и вышел наружу. Прислушался, что есть сил.
Анны снова остановилась. Волосы взметнулись, будто их подхватил ветер.
В несколько шагов Денис пересек клумбу и успел подхватить девушку, когда она падала.
Настя права, с Анной что-то не так. И связано это с Прибрежным. Он уверен. Стойкое дурное предчувствие накатило с новой силой. И что теперь? Не отходить от нее? Охранять сон и реальность? Издевательство! Но сам же согласился.
Денис донес ее до лифта. Несколько прохожих с интересом обернулись.
Из персонала подбежал молодой чернявый парень, чтобы помочь, но Разумов ответил, что сам справится. Только попросил вызвать скорую.
В сумочке Анны он нашел ключ. Было неловко рыться в ее вещах, но сейчас Разумов старался об этом не думать.
Положил ее на кровать и слегка похлопал по щекам. Голова, как у куклы, мотнулась из стороны в сторону.
Денис побежал в ванну, чтобы намочить полотенце. Вернулся и приложил холод к белоснежному лбу девушки. Осторожно, чтобы не дернуть лейкопластырь и не сделать Анне больно. Но пластырь съехал и показалась кожа. Без раны.
Разумов опешил.
Савина падает в беспамятстве от кашля, но порезы заживают меньше чем за сутки. Невероятно!
Полные губы поблекли, ресницы отбрасывали тень на впалые щеки. Денис провел рукой по контуру скулы девушки и нервно сглотнул горечь.
– Очнись, – сказал шепотом, чуть наклонившись.
Ее запах кружил голову. Стиснул зубы так, что, кажется, захрустела эмаль.
Попробовал еще побить по щекам, в последний раз хорошо вложил силу в шлепок.
Анна застонала.
– Аня, тебе не в поход надо, а домой или в больницу. Что ты делаешь с собой?
* * *
Анна открыла глаза и разглядела серо-голубой перламутровый потолок.
Денис нависал над ней и что-то причитал. Поправил подушку и сел на край кровати.
Как она тут оказалась? Все будто в тумане: движения медленные, голос проводника глухой и тихий.
– Ради чего этот риск, Ань?
– О чем ты? – почти неслышно спросила она, сглотнув собравшуюся во рту слюну.
Денис потянулся за графином и подал ей стакан воды.
– Пей. Сейчас скорая будет.
– Не нужно, – выдавила, протянув стакан назад. Рука безвольно упала на кровать.
– Да, как раз!
В дверь постучали. Молодой врач в белой маске прошел внутрь и поинтересовался кто больной. Денис показал на Анну.
Она умоляюще глядела в его глаза и мотала незаметно головой.
Разумов подошел ближе и, спрятав ее тонкую руку в ладонях, мягко улыбнулся.
– Аня, все хорошо. Не волнуйся.
– Что беспокоит? – поинтересовался доктор, ставя на пол темно-красный пластиковый саквояж. Расправив фонендоскоп, что висел поверх белого халата, и вставил его в уши.
Анна молчала. Ей не охота было говорить. Она не больна!
– Обмороки после специфического кашля. Сегодня даже с кровью откашливалась, – проговорил Денис.
Савина грозно зыркнула на него, а тот лишь сжал губы.
– Ясно. Футболочку приподнимите, – попросил медик и подсел на край кровати.
Хотелось Разумова стукнуть, и вместе с ним Камаева за этот детский сад! Максим нанял ей няньку, причем, не соизволил сообщить об этом.
– Мне нужно послушать вас, – он показал на одежду.
Закусив губу, Анна подняла футболку.
Денис, поспешно отвернувшись, отошел к окну.
Комната погрузилась в тишину. Врач долго вслушивался и что-то кряхтел себе под нос, а потом отклонился.
Анна опустила футболку, смущаясь.
– Не знаю. Ничего нет: ни хрипов, ни свистов. Вы – здоровы. Может, перегрелись? Или понервничали? Беременность? Можно еще сделать томографию, чтобы проверить голову. Советую пройти обследование.
– Нет, не нужно, – поспешила ответить Анна.
Денис стрельнул в нее яростным взглядом.
Савина поправилась:
– Я не местная. Домой приеду и проверюсь.
– А, конечно, – врач поднялся и направился к двери.
Денис двинулся следом.
У дверей гость обернулся и, будто вспомнив, сказал:
– Стоит больше пить, а еще не перегреваться и не переохлаждаться. Если вы не здешняя, это может быть акклиматизация.
Когда дверь закрылась, Разумов долго стоял неподвижно, прижав ладонь к стене.
Наконец, резко обернувшись, сказал:
– Завтра мы никуда не пойдем! – его губы утончились, скулы ходили ходуном. Денис говорил так жестко, что хотелось спрятаться под кроватью.
Анна мотнула неопределенно головой.
– Ты не можешь. Одумайся! – настаивал он.
– Я должна, – отрезала Анна. Голос звучал слабо, но не обрывался. Она знала, что выхода нет, и, если Денис откажется, придется искать другого проводника. Поездка затянется. А она так хотела домой. Подальше от всего этого.
– Только не говори мне, что наймешь другого гида, – проскрипел Разумов, будто читая ее мысли. – Я тебе о другом говорю. Ты же видно, что больна, и стоит обследоваться, а не в горы идти. Полечишься, приедешь позже, и мы сходим, – он смотрел на нее умоляюще.
Но Анна была непреклонна:
– Нет. Один день ничего не решит. Я не могу подвести отца, потому что кроме меня некому помочь.
– А если я найду деньги на лечение? Если помогу тебе, ты откажешься от похода? – сказал Денис, подойдя ближе.
Анна задумалась. Вспомнила «конфиденциальное» дело шефа. Перед глазами встала его свита охранников. У Бережного колоссальное влияние в Центральном, и журнал – просто одно из его увлечений. Если она не справится, неизвестно чем все закончится, но работать журналистом в будущем она вряд ли сможет.
Отвернувшись в окно, Савина посмотрела на пурпурное небо. Словно ее жизнь – солнце угасало за горизонтом.
– Давай я сам схожу к озеру и сделаю фотографии, – предложил Денис уже спокойней. Его тень стелилась по полу и, преломляясь, заползала на кровать. – Зачем тебе идти? Ты здесь опросишь людей и напишешь легенду. Никто не узнает.
Сказать Денису, что дело не только в снимках? Нет. Она не может. Анна прикусила губу, чтобы сдержать накатившее желание во всем признаться. Ей казалось, что она должна ему довериться, но слова шефа: «Только никому», все еще не давали покоя. Клятый камушек!
– Значит, дело не только в фото, – догадался Денис. – Ты что-то не договариваешь, – он присел и развернул ее лицо к себе, мягко касаясь теплыми пальцами подбородка. Острый взгляд прожигал.
– Денис, прошу тебя. Я устала… – шепнула Анна. Глаза щипало от слез. Вот-вот и хлынут.
В дверь постучали. Разумов скрипнув зубами, поднялся.
Работник отеля закатил тележку с продуктами и начал расставлять блюда. Анна тихо выдохнула, в душе надеясь, что Денис прекратит настаивать, и они не вернутся к этому разговору.
Аппетита не было. С трудом заставила себя съесть салат и сделать глоток сока. Денис тоже ел мало, долго ковырял вилкой отбивную и передвигал из стороны в сторону горки гречневой каши.
В какой-то момент он швырнул вилку на стол. Она врезалась в стакан сока, жалостно зазвенев.
Анна скривилась от звука. Он впился в висок острой болью.
Смахнув рукой волосы со лба, Денис встал.
– Я выйду подышать.
Дверь хлопнула, отчего Анна вздрогнула. Она надеялась, что Разумов уже совсем уедет. Это давление и допросы слегка напрягали. Сейчас не до романтики, и она уже мечтала остаться одна. Как теперь от него избавиться? Максим подложил настоящую жирную свинью, не зная, что не защищает ее, а толкает в обрыв.