Но сначала нужно выяснить все, что она знает. Но как? Ни ему ни Владу нельзя быть возле нее. Кому довериться? Он не мог еще кого-то впутать – слишком большой риск. Оставались только Левины. Опасно, но выхода не было.
Следующие полчаса показались бесконечными. Скорая приехала первой, но ничего вразумительного не сказали: укололи Анне витамины и обезболивающее и посоветовали просто дать ей выспаться. На удивление дыхание ее выровнялось и кровь из носа прекратилась.
Когда провожал врачей, как раз подъехали Левины. Денис пригласил их в гостиную и долго раздумывал с чего начать.
– Лена, ты с Аней довольно близка. Я могу тебя попросить?
– О чем? – художница, склонив голову, посмотрела на свои тонкие пальцы.
– Аня мне кое-что привезла. Мне нужно узнать, что это, и кто ей дал.
Стас вышел вперед.
– Денис, не впутывай нас в свои многолетние тайны. У меня плохое предчувствие. Я думаю, что ты не просто так столько лет скрывал все это от нас.
Он был прав, но больше некому довериться. Разумов сделал шаг навстречу и, положив руку на плечо друга, сказал:
– У меня больше никого нет. Мне нужны лишь имена. Затем мы отправим Анну домой и обо всем забудем.
– Но почему ты сам не спросишь? Она проснется, и сам поговоришь с ней, – стоял на своем Стас.
Разумов замотал головой.
– Нельзя. Нам нельзя вообще видеться. Я прошу обо мне не упоминать.
– Что за ерунда? Как я должна спросить, что она привезла для тебя, не упоминая тебя? Денис, ты в своем уме? Я вообще с трудом понимаю, что происходит. Вчера ты лежал в больнице и прогнозы были очень плохие, теперь же вот – живой и здоровый, но Аня…
– С ней все будет хорошо! – взорвался Денис. – Ей просто нужно уехать. Подальше.
– Подальше от тебя? – хриплым сорванным голосом спросила Анна.
Все обернулись. Она подпирала двери и тяжело дышала. Волосы спутались и слиплись, закрыв половину бледного лица.
– Лена, Стас, прошу вас, просто увезите ее! – взмолился Денис и отошел вглубь комнаты.
– Ладно, поехали. Потом будем разбираться. Сейчас уже поздно, а нам еще домой доехать, – Стас направился к Анне. Она отпрянула.
– Я никуда не поеду. Я вам всем не верю, – она окинула их гневным взглядом и сделала шаг в сторону. Но тут же пошатнулась, Денис рванулся помочь, но вовремя остановился. Стас перехватил его движение и поймал девушку.
– Лена, поверь, – прошептал Денис, стараясь, чтобы его услышала только подруга, – ей нельзя быть здесь. А лучше вообще подальше от Прибрежного, но я не могу сейчас ее отпустить. Мне нужно узнать все. Это очень важно. Ты должна мне помочь. Ты должна нам помочь, – он вложил все силы в сказанное и подчеркнул «нам». Лена кивнула и пошла следом за мужем.
Стас уже выводил Анну из дома. Та сопротивлялась, но, видимо, сил на это было мало.
Глядя на отъезжающий автомобиль, Денис в последний момент уловил через стекло взгляд Анны: злобный, не понимающий, горький. Пусть так.
Все зашло слишком далеко.
Перед сном Разумов заглянул в комнату сестры, убедиться, что она в порядке. Очень надеялся, что она все это время спала и ничего не слышала. Девочка скрутилась калачиком, поджав под себя одеяло, и мирно сопела. Брат погладил ее по волосам. Они столько пережили вместе, все не может разрушиться именно сейчас. Ради нее он был готов на все.
Когда Денис уже выходил из комнаты, Настя вдруг прошипела:
– Он идет за нами. Он знает. Он идет, – пальцы ее выгнулись, девочка резко выровнялась в постели, затем снова скрутилась и, укутавшись еще сильней в одеяло, умолкла.
* * *
Анна проснулась в холодном и липком поту. В комнате царил полумрак. Окно закрывалось плотными темно-синими шторами.
Где она?
Попыталась встать, но мышцы выкрутило до резкой боли. В грудь вонзились знакомые иголки. Значит, Разумов где-то рядом.
– Денис, – слабо проговорила Анна. Никто не ответил. Она привстала, вдохнула и крикнула: – Дени-и-ис!
Голос показался вязким, визгливым, и тарахтел, словно скрипучая жестянка. Анна тяжело опустилась на подушку, справляясь с тошнотой и головокружением.
Кошмары так измучили ее этой ночью, что она не могла снова закрыть глаза, их царапало песком. Слайды-слайды-слайды… Черная тень, что вытягивала из нее силы, а еще девушка, будто ангел, с белыми волосами, что звала-звала-звала.
Послышались торопливые шаги, и в двери просунулась обеспокоенная Лена. Она явно плохо спала: опухшие серые мешки и отекшие веки выделялись на бледной коже.
– Аня, все хорошо. Не волнуйся. Ты у нас дома, – девушка зашла мягко в комнату и распахнула шторы.
– Как это? – пришлось сощуриться и отвернуться от ярких лучей.
– Прости, не хотела так резко. Тебе надо немного воздуха и природного тепла. Ты почти сутки в отключке пролежала, – проговорила Лена и потянулась к форточке. Щеколда поддалась не сразу. Дернув третий раз, девушка, наконец, справилась с задачей, и в комнату влетел прохладный ветер с запахом дождя. Художница обернулась: – Мы тебя вечером забрали от Разумовых. Тебе плохо стало.
– А Денис? – Анна решила сделать вид, что не помнит, как ее увозили. От рези в глазах в уголках собрались слезы, а изображение расплывалось. Из-за этого Лена казалась светлый призраком и чем-то напоминала ангела, что приходил в последние сны. Не та ли это девушка, что помогла отцу много лет назад?
– С ним все в порядке, – ответила Левина, вырвал Анну из потока мыслей. Ее силуэт переместился к стене. – Если бы не ты, не знаю, как дальше… Денис сказал, что ты достала дорогое лекарство.
– Дорогое? – переспросила Савина.
– Да. Он интересовался, кто помог тебе найти его, – говорила Лена непринужденно.
– Я сама не знаю, – честно ответила Анна, пытаясь встать. Не получалось – тяжелая голова все время тянула на подушку. – Не понимаю, почему вы забрали меня? Я не могла там полежать? – голос дрожал и прерывался. Анна потерла веки и вгляделась вперед. Будто из растрескавшегося льда, наружу проступил непривычный интерьер. Уютная комната в сине-белых тонах, со светло-кофейным шифоньером с одной стороны и замощенной рисунками стеной с другой.
– Аня, там же еще Настя приболела, и Денису нужен отдых. Он месяц в больнице пролежал. Забыла? – ответила Левина. Укор кольнул в сердце, и Анна покладисто кивнула. Чувство вины усиливалось, потому что Настя поранилась из-за нее. Но внезапно душу охватила злость и недопонимание. Почему Денис так быстро от нее отделался? Неужели только из-за лекарства и ее реакции?
Когда Елена вышла, Анна смогла присесть на край кровати. Даже смогла встать и пройтись немного, но когда ноги подкосились, вернулась обратно и уставилась в пол.
Она чувствовала, что есть объяснение поступку Дениса. Поняла, что это связано с лекарством, но все равно такое поведение вводило в ступор. Неужели он не захотел бороться? Просто сдался. Просто отпустил ее. Даже не так: вытолкал, словно надеясь, что она, наконец, исчезнет из его жизни навсегда. Скрытность Дениса пугала до судорог. Многие вещи оставались под завесой. Он знал ответы, возможно, не на все вопросы, но многое ему было известно. А разве Анна не заслужила знать? Они не успели поговорить и не объяснились друг перед другом, но, похоже, Разумову это и не нужно было.
Что дальше? Оставалось только собрать вещи и уехать.
А как же папа? Как Денис собирается жить, когда закончится действие лекарства?
Сердце кольнуло в груди от осознания, что вчерашний вечер может быть последний, когда они виделись. У Дениса было такое страшное лицо, когда он пытался выпытать откуда лекарство, что Анна невольно сжалась от воспоминаний. И Лена странно выпрашивала, не иначе подговорил. Ведь Анна не знала в какую игру на самом деле играет проводник. В конце концов, после его агрессии на озере, Анна уже ни в чем не была уверена. Да и эти тайны, бесконечные секреты… импульсивность.
А как же поцелуй в палате и его беззвучное «прости», когда он считал, что для него все кончено? Неужели это такая игра? Верилось с трудом. Казалось, что Денис – это две личности. Одна не боялась показать ей чувства, другая – хотела причинить боль и втоптать в землю. «Случайный перепихон» тому доказательство. Что двигало Денисом, когда он это говорил? Злость или ненависть? А если банальная правда? Или просто пытался ее оттолкнуть намерено? Но зачем?
Анна покачала головой и выглянула в приоткрытое окно.
Взору предстал красивый ухоженный сад: уложенные горкой гранитные камни, вокруг которых разливались островки плетущих цветов самых разных оттенков. Больше всего среди зелено-салатовых паутинок растений выбивались белые и фиолетовые агератумы. Чуть в стороне невысокие пихты и кедровые. Все высажено по правилам ландшафтного дизайна. Анина мама тоже им увлекалась и иногда привлекала ее к пересадкам.
Савина вспомнила родителей. Как хорошо, что она сдержалась и не рассказала им обо всем и не подвергла их опасности. Но с отцом еще предстоит серьезный разговор. Он много скрывал и ему придётся объясниться. Возможно, он пытался обезопасить их с мамой? Так вот от кого Анна научилась быть скрытной! Вот почему вся их семейная жизнь казалась сладкой-горькой, словно каждый день, как последний!
Анна попыталась вспомнить хоть один момент, когда отец брал ее на руки или обнимал в детстве. Чтобы хотя бы раз прикоснулся, даже случайно. И не смогла.
Глянув на руки, Савина стала изучать линии вен на ладонях и запястьях. Сейчас они были слегка вздутыми и ярко выделялись на бледной коже. Сжала кисти. Чувствовалось легкое онемение. Не верилось, что виноват маленький черный камушек и лекарство в крови другого человека. Так вот почему папа никогда не проявлял чувств! Она-то всю жизнь думала, что у него такой темперамент: холодный и скрытный, а причина была другой. Иногда его отстраненность Анна принимала на свой счет, думая, что нелепыми проступками не позволила отцу доверять ей. Но, оказывается, ошибалась. Он просто берег ее.
Нужно докопаться до истины и помочь отцу и Денису. Анна поняла, что этот жест Разумова «уберите ее от меня» – это всего лишь беспокойство за нее. Проводник понимал лучше, что его прикосновение Анну в какой-то момент убьет. Он ценил ее и берег, как отец. И стало невыносимо стыдно, что думала иначе, что злилась на него. Даже если он и хотел узнать, где лекарство, ее жизнь оказалась важней.