– Я должна… ты должен позволить… – спокойно сказала она.
– Что? Совсем свихнулась? – вспылил Разумов, обернувшись.
– Думай, что хочешь. Но пока ты не позволишь прикоснуться к тебе, Лена не откроет дверь.
– Та еще предательница, – буркнул Разумов.
Просторный офис больше напоминал комнату. Ряды пестрых картин на стене выбивались из общего стиля. Мягкий светлый диван, подушки на нем, аккуратный журнальный столик в стороне, даже комод с зеркалом и стулья с высокими мягкими спинками создавали домашний уют.
Уйти или убежать было некуда. Анна легко сможет прикоснуться к нему в таком тесном пространстве. Второй этаж, дверь заперта снаружи и выглядела прочно. На крайний случай, можно выбить, но пока Денис это сделает, Анна не просто коснется, а погибнет от его присутствия. Может, спрятаться? Разве что под диваном, или прикрыться пуфиком. Смешно! Девушки удачно выбрали место, где он скован в движениях. Бегать от Анны по кругу – не вариант. Да и можно и не подходить близко, жидкость в его крови будет влиять на расстоянии. Как же нелепо! Ну, что она за глупое создание? Денис ведь видел, как ей стало плохо от легкого прикосновения.
От страха за ее жизнь бросило в дрожь. Он не хотел снова переживать ее медленное увядание, не хотел быть причиной ее страданий.
– Что ты хочешь? – наконец, спросил Денис. – Зачем это?
Анна сидела неподвижно, не сводя с него голубых глаз. Словно пыталась уловить его мысли. На ее лице игрались эмоции: от ласковых и нежных до строгих и жестких. На секунду приятный лик девушки перечеркнул отпечаток боли. Присутствие Дениса уже на нее влияет: сердце ускорило бег, дыхание стало затрудненным.
– Аня, прошу. Прекрати. Ты убиваешь себя!
– Разумов, ты же сам хотел встречи, – девушка устало выдохнула и подобралась. – Или не ты просил Лену выведать у меня о лекарстве? Ну, так вот я! Спрашивай! – ее голос дрожал и повышался. Она заметно нервничала и комкала края платья.
– Говоришь так, словно у тебя есть условие, прежде чем ты все расскажешь, – разозлился Денис и скрипнул зубами.
Анна горько усмехнулась. Ямка на ее щеке появилась и исчезла.
– Скажу то, что знаю, – ответила с придыханием и опустила голову в ладони. – Чем больше тянешь, тем трудней это будет сделать.
Денис выглянул в овальное окно.
Осень только начиналась. Город окунулся краями пейзажа в желтые и алые краски. На лазурном покрывале устало плавали белесые облака.
– Прошу тебя, – тихо сказала Анна. – Дай мне посмотреть видения, или мне придется искать этот шерл у кого-то другого. У Влада, например.
Разумов снова посмотрел в ее глаза, такие же как небо на горизонте. Было неприятно от происходящего. Денис чувствовал, что девушка едва сдерживается: сердце бьется быстрее, чем у бельчонка. Она не должна так рисковать!
– Мы сейчас, как торговцы, – устало и глухо проговорил Денис. Стиснул челюсть и, показалось, раскрошил эмаль. – Ты понимаешь, что смотрится это нелепо? Влад уже уехал домой, и ты его не дозовешься и не найдешь. И что еще за видения?
– Я, – она замялась, – когда касалась твоего брелока, выдела что-то. Но я избегала этого, боялась. Думала, что схожу с ума.
– Анна! – остановил ее Денис. – Не влезай в это. Я тебя умоляю!
– Да уже влезла. Я не успокоюсь, пока не выкопаю правду. С тобой или без тебя – неважно.
Девушка хмыкнула, а потом, процарапав пальцем по коже дивана, сказала:
– Если придется, найму другого гида и снова схожу к озеру. Но на этот раз найду камень, потому что знаю где искать. Денис, – продолжила она мягче, – вместо разговоров я лучше бы повисла на твоей шее и приникла с поцелуем, но знаю, что ты не позволишь. Убежишь, – стрельнула властным взглядом, заставляющим Дениса робеть и плавиться.
– Догадливая, – повел плечом. От ее слов о поцелуе свело челюсть. Невыносимо желать чего-то без шанса взять. Особенно когда оно рядом.
– Знаю, что микстуры хватит ненадолго, – продолжала Савина. – Не хочу видеть потом, как ты умираешь, – она посмотрела в сторону и быстро заморгала, будто смахивая непрошенные слезы. – Я себе этого не прощу. Мне нужны ответы.
– А они есть? – Денис был на распутье. Сказать, что ему не нужны – соврать, но подвергать Анну опасности он не мог. Да и что это даст? Почти прорычал: – То есть смотреть, как я умираю ты не хочешь, а позволить мне быть причиной твоей боли – это проще простого?
Анна со вздохом опустила глаза. Посмотрела на свои пальцы и, перебрав каждый, сцепила кисти в замок. Денису до ужаса хотелось сгрести ее в объятия. За дерзость, строптивость, непослушание. Но нельзя, нельзя, нельзя!
Вскинув голову, девушка бросила в Дениса полный уверенности взгляд. Показалось, прожгла дыру в его сердце.
– Мы сможем узнать ответы… – она протянула руку и мягко улыбнулась. – Доверься. Чего ты боишься? Пока ты рядом со мной все будет в порядке.
– Нет, – Денис замотал головой. Отошел еще к окну и почти врос в стену. – Я не стану намеренно тебе вредить. Я видел, как пошла кровь, и видел, как ты изменилась в лице от моих… Ай! – махнул в сердцах и отвернулся.
– Это нужно сделать, – стояла на своем Анна.
– Не понимаю, – Разумов скользил взглядом по серым крышам домов, за которыми расстилалось густое молоко тумана – частый гость в Прибрежном. Денис напрягал слух, и ее состояние его беспокоило все больше. Анна сидела, не шевелясь. Нужно как-то выбраться отсюда, ведь девушка не понимает с чем играет. Сердце выскакивало из груди, будто вот-вот выйдет из строя. – Аня, зачем тебе это?
– Да потому что я могу увидеть ответы! – вскрикнула она, хлопнув в ладоши.
– Как? Убивая себя? – бросил злой взгляд через плечо.
Она неопределенно мотнула головой.
– Ты же поможешь, спасешь, как всегда. Как каждый раз спасал, – ласково сказала девушка и встала.
– Анна, стой на месте! Я не шучу! – Денис вжался еще сильней в окно, казалось, что оно сейчас лопнет, и все закончится.
– Но ты же хочешь знать, кто дал мне лекарство? – наступая, пробормотала она.
Денис засуетился, выбирая короткий путь, чтобы убежать.
– Не такой ценой! – возмутился он и шагнул в сторону.
Анна еще пододвинулась. Глаза в глаза. Без слов. Она потянула руку, а он шарахнулся в угол. Невыносимо хотелось почувствовать ее пальцы в своих ладонях, но он знал, что будет. Нужно убраться отсюда, пока они оба не перешли черту.
Денис резко рванул и, обогнув стол, в несколько шагов добрался до двери. Застучал кулаком.
– Левина, открывай сейчас же! Мы уже поговорили!
– Лена не откроет, пока я не позвоню, – спокойно ответила Анна, остановившись у стола.
– Совсем спятили? Как ты позвонишь, если отключишься?!
– Ты наберешь с моего номера, – пожала она плечом. – Я не знаю, как еще узнать хоть что-то. Ты молчишь, хотя знаешь много, а больше мне некого спрашивать.
Она перекидывала из одного стаканчика в другой карандаши. Методично, слажено, выставляя их один за другим в ряды. Очередной, отлично заточенный, задержала в пальцах и покрутила перед собой.
Сердце Дениса пропустило удар. Что она задумала?
– Аня, прошу тебя. Умоляю. Выпусти меня. Это нелепо. Глупо. Безрассудно! – Денис потер губы и потрепал волосы на затылке. Эти Анины выходки донимали, цепляли самые глубокие чувства. Уперлась, как и с чертовым походом. Ну, сходили! Что дальше? – Ты хоть иногда думаешь о других? Анна! – он почти закричал.
В ее глазах горела решительность. Разумов понимал, что загнан в угол, как мышь. Причинять ей боль – это хуже, чем резать себя по-живому. Захотелось выплюнуть проклятую микстуру: остаться инвалидом навсегда, но лишь бы не вредить ей. Лучше неминуемая смерть, чем прикосновения, которые убивают дорогого человека.
– То есть ты согласен не искать? Не хочешь бороться? – девушка подошла ближе. До нее оставалось расстояние чуть больше вытянутой руки.
– Просто стой на месте. А лучше отойди, – шикнул Денис. – Иначе мне легче выпрыгнуть в окно, – он шагнул в сторону. Анна отзеркалила его движение, зажимая карандаш в руке.
– Я должна это сделать, – она склонила голову. Волосы занавесили бледное лицо. На лбу бисером проступила испарина.
Они замерли возле двери. Разумов сдерживал эмоции, как мог. Невероятно трудно было стоять рядом с ней и понимать, что все кончено. Они не смогут быть вместе, даже если найдут долгосрочное лекарство. Денис подумал, что месяц в больнице, когда он был прикован к постели, оказался легче, чем сейчас: иллюзорное присутствие счастья, которого не можешь коснуться. Оно, как песок – ускользало сквозь пальцы. Оставалось только глотать боль, пытаться дышать приторным воздухом, наполненным горечью и безысходностью.
Разумов повернулся к двери и снова забарабанил.
– Лена, открывай! Хватит уже!
Дернул ручку – безрезультатно.
Анна прыснула.
– Лена-а-а, – заголосил еще громче Денис. – Ане плохо! Открывай немедленно! – глухие удары отбивались в груди. Денису чудилось, что сердце уже проломило ребра и выскочило наружу. В глазах потемнело, а воздуха в легких совсем не осталось.
Оглянулся на Анну. Прищурившись, она теребила в пальцах карандаш. Не шутит. Задумала что-то.
Девушка быстро вернулась к столу и, клацнув карандашом по столешнице, выстрелила уверенным взглядом.
– Придется, Денис. Не думаю, что это слишком опасно. Я ведь находилась с тобой рядом долгое время и только изредка мне становилось совсем плохо. Подозреваю, эффект накопительный. Так что, чем больше тянешь, тем хуже. Но тебе видней, – Анна резко отвернулась, будто собираясь с духом.
Солнце из окна очертило ее русые волосы: вокруг них появилась тонкая золотистая подсветка. Анна походила на сон. Тянешься, а она ускользает и тает на глазах.
Девушка покатала карандаш по стеклу, неприятно щелкая гранями.
– Что ты задумала, Савина? Что бы это ни было – забудь! – умолял Денис. Хотелось истерически засмеяться. Она знала, на что давить. Знала и пользовалась, а его душа обливалась кровью. Грохнул еще раз об дверь. Кулак так и застыл на деревянной поверхности.