– Где мой телефон? – сухо спросила Анна, зайдя в зал. Денис смотрел фильм, вяло показал в сторону. На столе Анна увидела мобильник, схватила его и ушла снова на улицу. Смысла уходить не было, Разумов все равно услышит все, но так легче морально. Да и Анна не будет ловить бесконечно его укоризненные взгляды. Больно от них, словно капли олова на кожу.
Долго ждала ответа. Зуммер впивался в уши и больно отдавался эхом в самое сердце. Сброс. Набрала снова.
«Ваш абонент занят или недоступен. Перезвоните позже» – искусственный голос впивался иголками в сознание. Подкосились ноги. Позвонила маме. Тоже не отвечает.
Долго смотрела на экран и думала, что делать дальше. Наверняка родители просто где-то отошли и не слышат ее звонок.
Громко выдохнула и пошла вдоль дома, изредка касаясь плечом холодного кирпича. Странное ощущение присутствия сковывало спину. Обернулась с страхе. Ветер трепал листья яблони, в темноте сада никого не было, возле ягодника – тоже.
«Шани…» – зашипело над ухом.
Тело свело судорогой, тяжелые удары сердца продавили грудь. Савина прижалась к стене и задержала дыхание. Взглядом пошарила по пустому двору. Никого.
«Близится твое время…» – прозвучало в голове. Утробный, свистящий голос, разрывающий душу на лоскутки, смешивался со страхом и паникой. Пальцы нащупали холодный бетон, колючий цемент врезался под ногти до крови. Сердце зашлось в сумасшедшем танце.
«Кто ты? Что тебе нужно?» – мысленно воскликнула Анна и закрыла глаза.
«Ты!…» – захрипел голос и слился с раскатом грома. Савину непроизвольно подкинуло. Кто-то крепко схватил за плечи, боль стрелой пронзило тело и побежала по венам леденящим потоком. Анна боясь открыть глаза, замотала головой.
– Аня, очнись! – сказал Денис и потянул ее к себе. Она нырнула в его объятия, словно схватилась за спасательный круг. Безвыходность накрыла волной. Савина знала, что времени осталось совсем немного. Хотелось убежать, чтобы никому не навредить, чтобы любимые люди не пострадали.
Хвойный запах от футболки Дениса приятно щекотал нос, его тепло кутало растревоженную душу. Склонив голову, он тяжело дышал в ее волосы, отчего горячая нега растекалась по телу.
– Денис, я должна уйти.
Он не ответил, только сильней прижал к себе. Анна пыталась вырваться, но крепкие руки мужчины не позволили.
– Разумов, одумайся! Я для вас с Настей – погибель. Он придет за мной! – голос звучал искаженно, словно чужой. Анна дернулась и оттолкнулась от его груди и посмотрела в грозные зеленые глаза. Денис сжимал губы и молчал. – Сестра ведь права, – уже тише прошептала, погладив его по щеке и стараясь сдержать поток нескончаемых слез.
– Не смей даже думать, – наконец, выдохнул он и потянул ее к дому.
Анна уперлась.
– Пусти, я же не пленница. Пусти! – одернула руку и застыла на месте. Скулы Дениса заострились, губы превратились в тонкую нить, брови сошлись на переносице.
– Я отправлю Настю к бабушке, но, прошу, не принимай поспешных решений. Ты не можешь вернуться домой, не можешь уехать.
– Но почему? – Анна сорвалась на крик.
– Не знаю! – выпалил он, взмахнув ладонью. Задержал дыхание и смотрел так внимательно, словно хотел отпечатать в памяти ее вот такой как сейчас и на выдохе сказал: – Странное ощущение внутри, будто впереди что-то важное. Я не могу объяснить.
– Попытайся, – Анна шагнула ближе, Денис не отступил, но опустил голову.
– Я, наверное, слишком собственник. Не могу тебя отпустить. Мне легче самому охранять и беречь, чем положится на расстояние. Я ведь не знаю насколько силен призрак и как далеко он может зайти.
– Но…
– Нет! Тут что-то еще…
– О чем ты?
– О твоей привязанности к нему. Это странно и для меня непонятно. Ты ведь ничего не объясняешь. Умалчиваешь правду.
– Зачем ты снова? – Анна досадно хмыкнула и отвернулась. Заметила в окне раскрасневшееся лицо Насти.
– Я просто хочу понять. Сама подумай, что я должен думать? Сначала ты бормочешь его имя, словно влюблена и предана. Несколько дней назад встречаю тебя с ним в парке, и вы мило и страстно целуетесь, – Денис вздрогнул. – А затем ты еще и говоришь, что гуляла с ним еще месяц назад и в тоже время строила отношения со мной. Не кажется тебе, что это чересчур?
– Ты говоришь, как ревнивый подросток.
– Так оно и есть! Ревную, как больной! И если мой рок порвать этот треугольник, я сделаю это – любой ценой.
– Даже жертвуя собой и родными?
– Нет, – Денис шумно вдохнул носом, – не родными. Никем.
– Только собой, – дополнила Савина. Он кивнул. Волна злости на саму себя, что настояла вчера на том, чтобы поехать к нему, затопила сознание. Анна сделала глубокий вдох и выпалила: – Я не позволю!
Развернулась и быстро побежала к дому. Денис бросил вслед:
– Это бессмысленно, я все равно тебя не отпущу.
– Я спрашивать не буду, – прошептала Анна и хлопнула дверью. Складывать было нечего. Сумка одиноко стояла в коридоре, ноутбук и фотокамера лежали на тумбочке у выхода. Настя выглянула из комнаты.
– Все будет хорошо, – пробормотала Савина и направилась в ванную переодеваться. Когда закрывала дверь, услышала голос Дениса:
– Даже не надейся, Аня. Ты не выйдешь за порог дома. Я удержу тебя. Силой.
Анна скомкала вещи, сделала несколько глубоких вдохов. Затем быстро прошептала:
– Ты не можешь заставить меня. Невозможно заставить полюбить, невозможно привязать к себе, невозможно продолжать жить, когда вокруг столько лжи и тайн. Я не хочу так. Не хочу. Отпусти.
Она прижалась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Сердце больно сжималось и грохотало пульсом в висках. Хотелось кричать, что она врет, что просто пытается защитить их, но Анна знала, что иначе нельзя.
– Ты сейчас серьезно? – послышался хрустящий голос Дениса из-за двери.
Как остановить сердце? Как сделать так, чтобы не было больно? Закусила губы до крови, вцепляясь ногтями в ладони. И, отойдя к умывальнику, чтобы ухватиться за что-то и не упасть, ответила:
– Более чем.
Сокрушающий грохот прокатился по дому, отчего Анна зажмурилась и припала к холодной стене. Денис ударил лишь раз, затем на плечи навалилась такая тишина, что хотелось завыть. Мрак вырвался из всех щелей и заполнил сердце. От переживаний подкашивались ноги, и туманилось перед глазами. Она должна оградить их от призрака. Если Разумов не отпустит ее, все слишком плачевно закончится. А отпустить он мог только если она разочарует, не ответит взаимностью, если сделает что-то такое, что пойдет вразрез с его надеждами.
Через несколько минут Анна вышла из ванной полна решимости просто уехать и не возвращаться в этот дом. Продержится немного, а потом сможет наплакаться и зализывать раны далеко от Разумовых, на безопасном расстоянии.
Денис и Настя тоже были собраны. Он упорно отводил взгляд. Так даже лучше. Анна старалась сдерживать сумасшедшее биение сердца и не показывать, как дрожат от волнения руки. Обернулась, чтобы найти свои вещи.
– Все в машине, – бросил Денис, затем обратился к сестре: – Иди, садись.
Разумов держался, хотя Анна знала, что ему больно. Также, как и ей. Но пока Дима разгуливает по городу, пророчество Насти вполне может сбыться. Савина не могла согласиться на это. Тем более, до конца не выяснилось, как Денис с этим связан. Ей нужно сейчас отдалиться от него. Так лучше. Для всех.
Она стояла ровно, скрывая все эмоции и нацепив на себя полное безразличие.
– Ты можешь делать лицо хоть каменным, но я слышу твое сердце, и оно говорит, что ты врешь и делаешь это намеренно.
– Не нужно, Денис, – отвернулась, чтобы не показывать, как это для нее тяжело. Он шагнул к ней, потянулся рукой, но тут же замер.
– Так противен, что ты даже смотреть не хочешь? И куда ты сейчас направишься? Обратно в отель? Или домой?
– Слишком много вопросов.
– У тебя учусь. Пойду в местную газетенку подрабатывать, историй я знаю много, накопилось за всю жизнь. Да такие, что ни в одну не поверят.
– У тебя отлично получится. Врать – не камни носить на стройке. Поехали. Я устала от пустых разговоров. Это ни к чему не приведет. Отвезешь меня на вокзал, и на этом все.
Кажется, мир стал уходить из-под ног. Ухватившись за край тумбочки, Анна склонилась, чтобы обуться, как раз был повод спрятать остекленевшие глаза. Денис грубо выругался и вышел на улицу.
Сейчас развалиться на куски было самое яркое желание, но нужно держаться и выбраться из поселка. И так, чтобы Разумов не смел ее искать и преследовать. Она освободит его от этой рискованной опеки. От договоров, обещаний. От себя.
Вдохнуть получилось с трудом. Сердце, словно чужое, билось размеренно, но каждый удар вырывал кусок живой плоти.
Настя села на заднее сидение. Когда Анна двинулась в ее сторону, девчонка так грозно глянула, что пришлось отстранилась и, скрипя зубами, забраться на пассажирское место.
Смотреть на Дениса было больно, потому Анна отвернулась в окно. Они тронулись, и следующие полчаса никто не проронил и слова.
Погода портилась: ветер швырял в окно капли дождя, на улице быстро темнело. За стеной леса вспыхивали молнии. Они озаряли, будто брызгами крови, небо. Сердце стучало глухо, больно откликаясь в висках. Анна как могла сдерживала его, пытаясь расслабиться и задремать, чтобы Разумов не слышал ее волнения. Дорога до вокзала дальняя, быть все время в напряжении – слишком сложно. Она, как оголенный нерв: коснись, и прострелит так, что искры из глаз посыплются.
Машина дернулась на выбоине, и Анна очнулась от невесомого сна. Ей казалось, что она тонет в серо-грязный мрак, вязкий, как клей, и холодный, как лед. Кажется, даже ресницы подернулись инеем. Смахнув наваждение, повернула голову. Денис вел авто с натянутой, как струна, спиной, смотрел вперед, не моргая.
Настя спала, скрутившись калачиком. Она была бережно укрыта свитером Дениса. Неприятно стянуло в груди от воспоминаний о его теплых руках и жарких поцелуях. Анна закусила губу и отвернулась. Соленый вкус на языке был почти утешением, острая боль – забвением