Преодолевая ветер, Анна обошла вокруг дома и остановилась у лестницы приставленной к стене дома. Перекладины были обломаны, на одной четко просматривался отпечаток руки в крови. На бетоне размазались еще красные капли.
– Дени-и-ис! – закричала Анна и испугалась собственного голоса. Оглянулась.
Был день, но непогода так затянула небосвод, что стало темно, будто сумерки вот-вот захлопнутся и сожрут их навсегда. Сад походил на кипящий котел со смолой. Сердце подсказывало, что нужно идти туда, и Анна шла. Ноги еле передвигались. Слабость и ломота в мышцах скручивали, а ветер забирал слишком много и так иссякших сил.
Пройти через пустую ровную поляну было трудней всего. Ухватиться не за что, а шквальный ветер сбивал с ног. Согнувшись почти вдвое, Анна добралась до первых деревьев: молодых яблонь, которые сейчас сыпали на голову сухие острые листья, забивая трухой глаза и попадая в рот.
В какой-то миг ветер взвыл так сильно, что Анна прикрыла уши. А затем она оказалась в каком-то странном вакууме: резкая тишина и только карканье в сплетении ветвей. Вышла из-под деревьев и посмотрела в небо. Черный вихрь крутился прямо над головой, в его высветленном центре парила стая ворон. Медленное вкручивание и воздуховорот стал опускаться.
Они в центре бури. Времени оставалось ничтожно мало. Нужно найти Дениса!
В саду что-то копошилось и хрипело. Так далеко, что не получалось ни услышать, ни увидеть.
Анна сорвалась с места и побежала по склону на звуки. Чуть глубже деревья казались более старыми и разлогими. Ветки больно секли по щекам и хлестали, как злой родитель. В назидание. В наказание.
«Приш-ш-шла-а-а» – зашепталось со всех сторон. Она уже знала этот голос, боялась его, но знала, что ей придется встретится с ним лицом к лицу.
«Что тебе нужно?» – мысленно задала глупейший вопрос, словно это поможет выиграть время. Ждала ответа, а сама бежала вперед и искала Дениса. Под деревьями стало слишком темно, в радиусе двух метров хоть глаз выколи – ничего не выдно.
Анна остановилась. Прислушалась. Зашуршало справа. Рванулась туда.
«Ис-спи-и-ить тебя-а-а» – голос Дмитрия погрузил в странный односекундный транс. Тело свело судорогой от его булькающего тембра. Анна до конца не понимала в голове он звучит или нет.
– Дени-и-ис, где же ты?! – закричала, срывая голос. Затишье разнесло звук по всему саду.
– Уходи, глупая! – едва различила ответ Разумова среди тихого шелеста листьев. Побежала к нему. Несколько раз споткнулась, разодрала брюки, ветка зацепила колено.
– Я не позволю тебе! – выкрикнула Анна и вынырнула на небольшую поляну. Денис стоял боком, скорчившись от боли. Дмитрий по другую сторону: высокий, грозный, как исполин. Черные волосы метаются в бешенном танце, а золотистые глаза рассыпают перед собой злобу и мрак.
Взвизгнуло над ухом и ветер обрушился на подлесок. Заскрипели деревья с новой силой, замотались ветки и песок, как наждачка, протёр по лицу.
Савина набрала воздуха в легкие, чтобы закричать, но мужчины уже прыгнули друг на друга и покатились по земле. Звук хлестких ударов и крепкая брань смешивались с шумом непогоды.
– Остановитесь! – Анна кинулась вперед. Голова кружилась, ноги не хотели сгибаться. – Это нелепо! Прекратите! – захрипела сорванным голосом и кинулась их разнимать. Получила отмашку по лицу и, отлетев на несколько метров, ударилась спиной о громадное дерево.
Сквозь пелену, застлавшую глаза, Анна видела, как мужчины катаются по земле. Отчетливо слышались шлепки по лицу, затем они изменились на хлюпающие, а позже на хрустящие. Было страшно, хотелось помочь и заставить их опомниться, но силы покидали ее и подняться не получалось.
Какое-то время Дмитрий нависал сверху над проводником, но Денис тут же выкручивался и изворачивался. Затем и вовсе придавил противника, сев сверху, после чего послышался ряд сокрушающих ударов.
– Денис, я знаю ты меня слышишь, – проговорила Анна одними губами, слизывая непроизвольно сладко-соленую кровь. Из-за удара о дерево легкие не отпускало, и она едва могла шевелиться. Закашлялась и прерывисто выдохнула: – Дмитрий – твой отец.
Разумов замер.
– Что ты мелешь? – рявкнул в лицо противнику, но говорил Анне. Его руки остановились в миллиметре от прилично разбитого носа Димы. – Моего отца звали Андреем.
Дмитрий ехидно заулыбался окровавленной улыбкой.
– Твоя мама выходила замуж беременной, – сказала Анна, тяжело приподнимаясь и опираясь спиной о дерево.
– Эта мразь не может быть моим отцом, тем более, выглядит он слишком молодо, – Разумов тряхнул Дмитрия за ворот, все еще восседая сверху. Анна вдруг поняла откуда это едва уловимое сходство. Но Разумов не успокаивался: – Что ты молчишь, урод? Говори!
– Да, с твоей семейкой у меня свои счеты, – захрипел Дмитрий, вытирая кровоподтеки возле губ и наслаждением слизывая их.
– Денис, это все озеро. Оно дало нам с тобой способности, а неуспокоенному духу – тело.
– Бред! – Разумов отстранился и чуть приподнялся, все-таки отпустив Дмитрия. – Откуда ты знаешь? Анна, кто тебе сказал?
– Роксана, – пробормотала Савина.
Дмитрий вздернул подбородок и, сузив глаза, уставился на нее. Анна прикрыла от усталости веки и, сдерживая дрожь, добавила: – Она давно приходит ко мне в сны.
Открыла глаза слишком поздно. Яркий свет блеснул в полумраке и, разрезав воздух, впился Денису в грудь.
– Не-е-ет! – закричала Анна.
Разумова откинуло. Он слабо захрипел, дернулся, будто его потянули за нитку, и затих. Дмитрий подпрыгнул, слишком высоко, как для человека, и снова ринулся к Денису. Савина из последних сил подобралась, бросилась вперед и накрыла собой любимого.
Темнота хлынула высокой волной. Она проникла в каждую клетку тела и рвала душу на части.
Над головой выл, будто раненый зверь, ветер, но она слышала только собственный крик. Надрывно вырывалось дыхание, останавливалось сердце.
Анна знала, что Дмитрий ушел. Она всегда это чувствовала. Просто душу отпускало, как будто ослабляли тетиву.
Подняла осторожно голову и взглянула на Дениса. Он лежал на боку отвернутый от нее. Взгляд зацепился за резную рукоять ножа, и показалось, что грудь проводника не двигается.
– Денис, нет… ты не можешь меня оставить, – Анна аккуратно повернула его на спину. Он хрипло выдохнул и откашлялся кровью.
– Не бросай ее. Настю… Она сама не выживет, – мямлил Разумов посиневшими губами и комкал слабыми пальцами ее куртку.
– Не говори так, словно прощаешься. Ты знаешь, что я не отпущу тебя, – Анна всхлипнула и приставила руки к его ране. Из-за смешанных чувств и сковавшего страха, не получалось вызвать свет. Пальцы дрожали, в теле горели тысячи мелких заноз, саднящих и отвлекающих от важного.
– Аня, тебе силы нужны, не трать их на меня, – приложил холодную руку к ее щеке и вытер слезы. – Прости, измазал тебя.
– Глупый, не мешай, – всхлипнула Савина и отмахнулась. – Просто полежи тихонько.
Разумов был в свитере, нож, спутавшись в волокнах, качался от его прерывистого дыхания. Холодная рука безвольно спустилась по плечу Анны, больно задев слипшиеся волосы.
– Прости, что неосознанно втянул тебя в эту историю.
– Дени-и-ис, прекрати. Молчи. Ты меня отвлекаешь, – взмолилась Анна и снова собрала все силы, чтобы достучаться до своих способностей. Ведь Настю получилось исцелить. Должно получиться и сейчас. Но свет молчал, будто нарочно. Будто издеваясь.
– Ты три дня пролежала в бреду, – тихо прошептал Денис. – Иссякли силы. Не рви душу, отпусти меня.
– Я не могу… я не смогу без тебя… – Анна плакала, пытаясь собраться, но понимала, что ничего не может изменить.
– Не реви. Слышишь? Соберись и вывези Настю отсюда. Забери ее с собой в Центральный.
– Не говори глупостей, Разумов! Сам воспитывай свою сестру! Она же меня с ума сведет своими предсказаниями! – Анна улыбнулась сквозь слезы, а затем опустила голову и завопила сильней. – Дени-и-ис… она возненавидит меня, а я не смогу смотреть на себя в зеркало. Я не позволю тебе уйти! Прошу тебя, не надо.
Собралась и снова подставила руки к ране. Багряное пятно разрослось вдвое, фактура свитера потерялась. Пальцы зримо дрожали, и ничего не происходило. Бесполезно. Бессмысленно пройденный путь обрывался так нелепо. Почему сейчас она не может достучаться до света? Почему тогда, когда он ей нужен больше всего, его нет?
Денис что-то шептал, Анна невольно прислушалась.
– …уезжай с Аней, она защитит тебя. И ни в чем не вини ни ее, ни себя. Люблю тебя… – он откашлялся, и кровь залила его строгий подбородок и потекла по шее.
– Денис, прошу тебя, борись. Не позволяй Дмитрию взять верх. Я не смогу не винить себя, ты не можешь просить и меня об этом, – причитала Анна, удерживая трясущиеся пальцы над раной. Надеялась, что хоть блик, хоть один единственный блик сорвется и поможет любимому. Но света больше не было. И не было сил его вызвать. Что же не так? Она должна понять, как это работает!
– Аня, оставь. Иди сюда, – Денис приложил ладонь к ее шее и слегка потянул на себя. Савина склонилась. Его глаза затянуло бурой тьмой, он говорил тихо и прерывался на короткие вдохи наполненные бульканьем. – Мне кажется я любил тебя еще до встречи. Я виноват. Если бы отказался от похода до твоего приезда, все было бы иначе… но мне хотелось тебя увидеть, почувствовать.
– Милый, перестань. Все будет хорошо, я верю в это, – Анна расстегнула куртку и уголком свитера вытерла кровь с его губ. – Я не хочу даже слышать, что ты сдаешься.
– Не сдаюсь, – улыбнулся мягко Денис, – а освобождаю тебя.
– От чего? – воскликнула Анна и прижалась лбом к его лбу. Разумов был жгуче холодный, но привычно пах легкой хвоей и жженной листвой.
– От себя, – выдохнул проводник. Савина отстранилась, вытерла новый поток крови в уголках его рта.
– Я люблю тебя, глупый. Как ты можешь так думать? Не говори…
В его глазах на миг вспыхнуло счастье, но через секунду оно остекленело и застыло навечно.