— Ну ты вчера конечно превзошла себя, — усмехнулся он, растягиваясь на кровати. — Мне ничего не оставалось делать, как потрепать их еще раз, чтобы они наконец начали выполнять поставленные перед ними задачи.
— И это все? — я присела рядом с ним, стараясь услышать более подробный ответ.
— Что ты от меня хочешь? Я воин, немного военный стратег и отчасти священнослужитель, а не градоправитель. И я понятия не имею, что мне с ними делать. — Он приподнялся на локте, рассматривая меня. — Если хочешь поиграть в управление городом, пожалуйста, перед тобой открыты все двери. Я не скажу ни слова и всячески тебя поддержу, в разумных пределах, конечно. Кстати, что ты хотела сделать с деньгами?
— Положить в банк Медичи, — сразу ответила я, потому что точно просчитала, что и как буду делать, когда получу такое необходимое мне золото.
— Банк Медичи сейчас на грани упадка, не думаю, что это лучший ход. — Риарио нахмурился, видимо, не так он представлял расточительство своей супруги и не понимал ход моих мыслей.
— Ты веришь мне? — просто спросила я.
— Нет, конечно. Ты же Сфорца, — довольно честно ответил он, все еще не сводя с меня глаз.
— Джироламо, нам необходима поддержка Флоренции, учитывая, что мы внезапно оказались на ножах с Миланом. Они находятся не очень далеко, в отличие от Рима, и их помощь в случае конфликта не будет лишней, а учитывая, что существует только видимость мира между Лоренцо и Людовико, то Медичи вряд ли откажется хоть немного, но отомстить за ту показательную аферу с Имолой, которая досталась Сиксту, а не Флоренции, как они договаривались ранее, — а еще, я практически уверена, что это сохранит тебе жизнь, и Лоренцо забудет о своих попытках отомстить. Но этого я вслух, разумеется, не сказала.
— У нас с Лоренцо есть некие разногласия, — уклончиво ответил он. — Сомневаюсь, что он согласится на твои условия, какими бы они не были.
— Я знаю о ваших разногласиях, но запомни, деньги не пахнут, а учитывая плачевное положение Медичи, смерть брата Лоренцо вряд ли будет хоть как-то давить на совесть при совершении этой сделки.
— Катерина, месть мне — это дело принципа Лоренцо. Он даже пришел на помощь своему врагу, чтобы просто утереть мне нос. Это единственное мое поражение в должности гонфалоньера и не сказать, что меня твое предложение о союзе с Флоренцией не сбивает с толку. Но, хорошо, я поеду с тобой, тем более, действительно, нужно это золото убрать из дома, — после некоторых раздумий ответил он, как-то уж сразу соглашаясь, что было несколько подозрительно.
— Сколько там?
— Я не считал, но должно быть около ста тысяч.
— Сто тысяч? Кошмар какой, — выдохнула я. — Вроде там не было столько места.
— Не спрашивай, если сама не догадалась, то и знать не следует, гораздо сложнее их было вывезти из замка. Кстати, забыл сказать, после того, как меня вынудили увести армию, замок Святой Ангел подвергся полному разграблению, оттуда вынесли все, сорвав даже держатели факелов со стен и старые кандалы из пыточной, включая сокровищницу, — Риарио покачал головой. — Не нужно им было освобождать город от армии, которая спустя всего лишь час навела там подобие порядка.
— Но я…
— Все до последнего драгоценного камня. Вот это — настоящий кошмар.
Я рассмеялась, нет, как вообще мне могло прийти мне в голову, что он оставит нас без денег? С его-то генами? Я приподнялась, и, глядя ему в глаза и довольно решительно потянулась к нему.
Раздался стук в дверь, довольно настойчивый и громкий. Я резко выпрямилась и закрыла глаза. Стук повторился.
— Да вы издеваетесь, — Риарио встал с кровати и распахнул дверь. На пороге стояла девушка, прислуживающая мне накануне.
— Простите, сеньор, герцог Убрино прибыл и требует с вами безотлагательного разговора.
Глава 17
Дружине понадобилось гораздо меньше времени, чем четыре часа, чтобы собраться. Уже через три часа ко мне зашел Милославский, чтобы доложить о том, что все готово. Я долго смотрел на него, словно видел впервые.
Когда мы обсуждали дальнейшие перспективы, я сразу сказал, что может так случиться, что после разговора с Образцом, неважно, чем он закончится, я, скорее всего, уйду.
— К Казимиру Литовскому? — деловито поинтересовался Васька, словно мое сообщение не оказалось для него новостью.
— Нет, конечно. У Казимира мы можем только в качестве приживалок оказаться, в соседях с Михаилом Борисовичем, — я покачал головой. — С тем же успехом я могу все требования отца выполнить и остаться в Твери в качестве куклы говорящей, следить, чтобы воля князя Московского исполнялась неукоснительно.
— Тогда куда ты хочешь ехать, княже? — Милославский смотрел серьезно, не сводя с меня пристального взгляда. Я встал из-за стола, за которым сидел в этой комнате, которая была чем-то вроде кабинета дяди Миши и перебирал бумаги, которые мне притащил сегодня Волков. Он их случайно нашел под половицей в тереме. Когда выносили тело Елены, одна из половиц под его ногой как-то странно скрипнула, вот он и помчался выяснять, в чем там дело. В итоге нашел эту стопку и притащил мне.
Пройдя по комнате пару раз, я остановился рядом с наблюдающим за моими метаниями Васькой.
— Не так давно, три сотни лет назад, может чуть больше, жил один герцог, князь по-нашему. Герцогства у него было, тьфу, вполовину меньше, чем даже Тверское княжество, да еще и враги со всех сторон так и норовили оттяпать кусок пожирнее. Ему однажды все это надоело, и он погрузился с дружиной на корабли и поплыл через морской пролив к виднеющемуся вдалеке острову. Если его родина никак не хотела принимать, то он решил завоевать себе новую, — я замолчал, давая Милославскому осмыслить мои слова.
— И как, у него получилось? — в голосе Васьки впервые за эти дни прозвучало любопытство, а не отчаянная сосредоточенность, которую я так и не привык от него слышать.
— Получилось, — я кивнул. — Еще как получилось. Его даже назвали потом Завоеватель.
— Значит, и у нас получится, — кивнул Милославский своим мыслям. — Мы с Волковым так и думали, что ты в бега подашься, и с тобой хотим поехать. И не только мы одни. Вся твоя дружина ропщет и не хочет оставлять тебя, княже, одного в годину такую страшную.
— Васька, вы должны хорошо подумать, прежде, чем решиться на такое. Ведь назад дороги может и не быть, — вот теперь я был предельно серьезен.
— Мы уже подумали, — Милославский покачал головой. — И еще подумаем, коли велишь. Да, как только Волков знак мне подаст особый, что точно ехать надобно, мы дружину Образца приговорим, — он прервал мою попытку возразить, подняв руку. — Так я проверю, кто слово говорил из дружинников твоих, а кто попросту языком молол. Да и времени у нас больше будет, чтобы уйти, не опасаясь погони. А кровь проливать все одно придется, чай не на прогулку ты нас с собой зовешь.
Вообще-то дружину Образца можно было не убивать. Ткнуть пару раз в рожу, да запереть где-нибудь понадежнее. До Москвы далеко, итак фора у нас приличная будет. Но, глядя на решительное лицо Милославского, которому быть воеводой, я кивнул, принимая его план.
— Так куда мы направимся в первую очередь? — Милославский прервал воцарившееся молчание, я же посмотрел на него и пробормотал так, что тот не расслышал.
— Граждане, храните деньги в сберегательной кассе, — после чего добавил уже вслух. — Таскать с собой немалую казну — это не дело. Думаю, что нужно проехать на запад, посмотреть, что и как своими глазами, да банк присмотреть какой, понадежнее. Думаю, что это или Генуя будет, или Флоренция. Хотя мне Медичи как-то больше импонируют. Имя нравится, не иначе, — я усмехнулся. — Но сгоряча мы решать не будем.
— Поедем как? — Милославский был предельно сосредоточен и не разделял моего истеричного веселья.
— Да просто, — я потер шею. — Князь изволил путешествовать, что в этом такого? Тем более, что еще княжич. А дружина, ну не один же он поедет, это даже срамно будет, если без сопровождения и охраны. Обозов у нас с собой нет, пехоты тоже, пушки не тянем, просто путешествуем.
— Ну тогда принимай присягу у дружины, которая тоже путешествовать стремиться. Мир посмотреть, себя показать, — и Васька улыбнулся, что тоже в последнее время наблюдалось за ним редко.
— Хорошо. Сейчас буду, — и я отложил в сторону бумагу, последнюю из тех, которые разбирал перед приездом Образца, и задумался.
Бумаги, которые припер мне Волков — это были письма. Видимо дядя Миша спрятал их вместе с остатками казны у матери в тереме, чтобы потом каким-то образом забрать, или княгиня вовремя спохватилась и спрятала забытые письма сыночка, чтобы вообще их не похоронить, потому что в письмах была очень важная тема затронута, а именно удельные Верховские княжества. Конфликт между Казимиром и удельными князьями верховья Оки достиг своей точки кипения, которая уже начала переваливаться через край, после того, как Менгли-Гирей, науськанный Великим Московским князем, разорил Киев, и в знак общей победы отослал Ивану потир и дискос из Софийского собора. Так что, еще немного, и князья дружною толпою ломанутся к Ивану Васильевичу, что в итоге приведет к началу Странной войны, которая закончится тем, что Иван третий притянет к себе прилично так территорий. Но в этих письмах были намеки на то, что можно еще Верховские княжества как-то попытаться умаслить, и, если это произойдет, то не видать Ивану третьему бывшее Черниговское княжество, как своих ушей. По крайней мере, пока. Но вот в одном из писем идет гипотетическая возможность ускорить переход князей под руку Московского княжества. Казимир упомянул, что, для того, чтобы лучше помогать Михаилу Борисовичу, то Тверскому князю может быть принять католичество? Как он намерен предложить Верховским князьям? Всего две строчки, которые, если дойдут куда надо, могут существенно сократить время полноценного присоединения бывшего Ч