После сильного удара сверко-мяч взлетел над толпой, осветив Тиуланга, – и Вил увидел, что Мирник смотрит на него. Чуть улыбнувшись, Ким подошел к Бриерсону. Вблизи Вил заметил, что лицо бывшего диктатора покрыто морщинами и оспинками. Только ли старость в этом виновата?
– Ваша фамилия Бриерсон и вы работаете на Королеву?
Голос Тиуланга едва перекрывал смех и крики. Блики света продолжали причудливый танец. Вил ощетинился, но потом решил, что пока его еще не обвиняли в предательстве интересов низтехов.
– Я расследую убийство Марты Королевой.
– Гм. За последние несколько недель я прочитал кое-что интересное, мистер Бриерсон. – Тиуланг сложил руки на груди и усмехнулся. – Читать о том, что произошло за следующие сто пятьдесят лет, – это все равно что узнать будущее. Знаете, эти годы прошли совсем не плохо, на лучшее трудно было рассчитывать. Я всегда считал, что без Мирной Власти человечество себя уничтожит… Может, так оно и произошло, но вы более столетия обходились без нас – наверное, во многом благодаря открытию бессмертия. Эта штука действительно работает? Вы выглядите лет на двадцать…
Бриерсон кивнул:
– Однако мне пятьдесят.
Тиуланг постучал каблуком по земле. В его голосе послышалась печаль.
– Да. Похоже, теперь и я смогу этим воспользоваться. Перспектива помогает смягчить взгляд на вещи. А еще я прочитал, как ваши историки описывают Мирную Власть. Из нас сделали самых настоящих монстров! Да, черт возьми, было всякое… – Он снова посмотрел на Вила, и его голос стал более резким. – Но я действительно убежден: человеческая раса попала в трудное положение и Мирная Власть может дать ей лучших лидеров. Это я тоже имел в виду, когда говорил о демократии, теперь я понимаю, как она на самом деле работает.
Вы очень важны для нас, Бриерсон. Мы знаем, что Королева прислушивается к вам… Не перебивайте меня, пожалуйста! Мы можем сами поговорить с ней в любой момент, но нам известно, что она уважает ваше мнение. Если вы поверите в то, что я вам сейчас говорю, значит у нас есть шанс, что и она нам поверит.
– Ладно, – сказал Вил. – Но в чем смысл вашего послания? Вы возражаете против политики Елены, хотите ввести правление большинства… А что будет, если ваши люди не добьются победы? Республиканцы из Нью-Мексико имеют гораздо больше общего с неприсоединившимися и выстехами, чем вы. Если мы вернемся к системе государственного правления, скорее всего, именно Фрейли и его люди окажутся у власти. Вы готовы принять такой исход?
«Или возьмете власть силой, как в конце двадцатого века?»
Тиуланг посмотрел по сторонам, словно хотел убедиться в том, что их никто не подслушивает.
– Думаю, мы победим, Бриерсон. Мирная Власть успешно решала и не такие проблемы. Но если даже и нет, наш опыт все равно пригодится. Я разговаривал со Стивеном Фрейли. Вам он, наверное, кажется слишком жестким… Мне – нет. Он немного глуповат и смотрит на людей свысока, однако, если нам не мешать, мы с ним всегда сможем договориться.
– Не мешать?
– Это еще один вопрос, который я хотел с вами обсудить. – Тиуланг бросил осторожный взгляд куда-то за плечо Вила. – Есть силы, о существовании которых Королева должна знать. Не все хотят мирного разрешения проблем. Если выстехи поддержат одну сторону, мы… – Мирник внезапно замолчал, а вспышка света высветила его лицо с застывшей гримасой ненависти… или страха. – Сейчас я больше не могу говорить. Не могу.
Он повернулся и неловко зашагал прочь.
Вил огляделся и не увидел поблизости ни одного знакомого лица. Что спугнуло Тиуланга?
Вил начал медленно перемещаться вокруг площадки, наблюдая за игрой и зрителями.
Прошло несколько минут. Партия закончилась. Начались веселые споры о том, кто должен выйти на площадку следующим. Тюнк Блюменталь предложил «сыграть во что-нибудь новенькое». Общий шум немного стих, когда Тюнк начал объяснения, а игроки опустили волейбольную сетку. Затем игра возобновилась, и Вил увидел, что Блюменталь действительно придумал нечто новое.
Тюнк встал на линию подачи, и сверко-мяч пролетел через площадку над головами игроков другой команды. Когда он пересекал дальнюю границу площадки, последовала зеленая вспышка и мяч отскочил, словно ударился о какую-то незримую преграду. Он полетел назад и вверх – и отскочил вниз от невидимого потолка. Когда мяч ударился о землю, он загорелся желтым цветом, сообщая о том, что не попал в площадку. Тюнк подал еще раз, теперь на другой край площадки. Мяч отскочил, как от вертикальной стены, затем ударился о невидимую заднюю стенку, а потом о другую боковую. Зеленые вспышки сопровождались четкими звуками ударов. Толпа примолкла, если не считать отдельных удивленных восклицаний. Значит, команды оказались в ловушке? Эта мысль пришла в голову нескольким игрокам одновременно. Они подбежали к невидимым стенам и протянули руки, чтобы их потрогать. Один из них потерял равновесие и упал на землю.
– Тут ничего нет!
Блюменталь объяснил простые правила, и началась игра. Поначалу царила сплошная неразбериха, но уже через несколько минут игроки разобралась, что к чему. Это была странная смесь волейбола и сквоша. Вил не мог представить себе, как такой трюк вообще возможен, но зрелище было крайне интересное. Раньше мяч летал по изящным параболам, меняя направление только после ударов игроков; теперь он отскакивал от невидимых преград – и вслед за ним прыгали тени.
– Бриерсон! Почему стоим в сторонке? Вам нужно выйти на площадку. Я видел, вы отлично играете.
Вил повернулся на голос. Это был Филипп Жене с двумя подружками из числа Мирников. На девушках были надеты открытые кофточки и трусики от бикини; темнокожий Жене щеголял в шортах. Выстех шел между девушками, обнимая их за талии.
Вил рассмеялся:
– Мне пришлось бы долго тренироваться, чтобы успешно участвовать в таком диком мероприятии. Впрочем, у вас бы наверняка отлично получилось.
Жене пожал плечами и притянул к себе женщин. Он был одного с Бриерсоном роста, однако весил килограммов на пятнадцать меньше, так что казался худощавым.
– Не знаете, откуда взялся сверко-мяч?
– Понятия не имею. Наверное, принес кто-то из продвинутых путешественников.
– Это уж точно. Ну, у вас в двадцать первом веке было что-то похожее: нужно засунуть в мяч навигационный процессор и высокоинтенсивный источник света – и вот вы уже можете играть в волейбол ночью. Однако посмотрите на него, Бриерсон. – Выстех кивнул в сторону сверко-мяча, который метался по площадке, отскакивая от невидимых барьеров. – Кроме навигационного процессора, он снабжен устройством для управления тяготением, которое создает отражающие стены. Я играл в эту игру раньше. Этот мяч – «Студент-три» – способен заменить целую команду. Если не хватает одного человека, вы просто передаете сигнал мячу – и в дополнение к стенам он создаст недостающего игрока. Вы можете играть даже в одиночестве, нужно только определить уровень умения и стратегию воображаемых противников.
Интересно. Вил почувствовал, что его внимание разделено между описанием игры и самим выстехом. Он впервые разговаривал с Жене. Когда Бриерсон смотрел на него издалека, Жене казался мрачным и неразговорчивым, в полном соответствии с теми сведениями, которые выдавал о нем «Грин-Инк». Сейчас же он был возбужденным и почти веселым… и еще более неприятным. Этому человеку было присуще высокомерие, характерное для очень богатых и очень глупых людей. Разговаривая, Жене все время гладил своих подружек по попкам. У Вила возникло ощущение, словно в мерцающих вспышках света перед ним развертывается стриптиз. Представление было одновременно завораживающим и отвратительным. Во времена Бриерсона многие люди легко относились к сексу вне зависимости от того, занимались ли они им для удовольствия или за деньги. Но тут другое: Жене обращался с подружками как с собственностью – так поглаживают красивую мебель. Девушки не возражали. Эта парочка была прямой противоположностью тем женщинам, что составляли группу Гейл Паркер.
Жене искоса посмотрел на Вила и улыбнулся.
– Да, Бриерсон, сверко-мяч попал сюда от выстехов. «Студент-три» начали выпускать не раньше… – Он помолчал, консультируясь со своей базой данных. – Не раньше две тысячи сто девяносто пятого года. Вам не кажется странным, что на вечеринку его принесли республиканцы Нью-Мексико?
– Очевидно, какой-нибудь выстех дал им мяч несколько раньше. – Вил ответил резко, потому что его отвлекали руки Жене.
– Очевидно. Однако подумайте о том, что это может означать, Бриерсон. Республиканцы являются одной из двух самых крупных группировок, без них план Королевых не реализовать. Нью-Мексико любит править; из истории – моей собственной и из вашего личного опыта – мы знаем, что лишь техническая отсталость мешает им подчинить себе остальных. А теперь представьте: какой-то выстех решил победить Королеву. Чтобы помешать осуществлению ее плана, необходимо сотрудничать с республиканцами. Выстех может обеспечить их автонами, антигравами и современными генераторами. Королева, так же как и остальные выстехи, не может себе позволить не считаться с республиканцами; они необходимы, если мы хотим восстановить цивилизацию. Выходит, нам придется капитулировать перед тем, кто стоит за этим заговором.
«Тиуланг пытался сказать мне нечто похожее».
Прохладный вечерний ветерок вдруг показался Вилу ледяным. Странно, что такая невинная вещь, как сверко-мяч, стала первым, после убийства Марты, свидетельством попытки захватить власть. Каким образом это отразится на списке подозреваемых? Тэмми Робинсон могла воспользоваться сверко-мячом в качестве взятки, чтобы заполучить сторонников. А может быть, прав Шансон и сила, положившая конец цивилизации в двадцать третьем веке, продолжает действовать. Или враг просто стремится к власти и ради достижения своей цели готов рискнуть уничтожением всей колонии.
Вил посмотрел на Жене. В начале вечеринки Бриерсон с огорчением думал о том, что вновь могут возникнуть так называемые демократические правительства. Теперь же он вспомнил о существовании более примитивных и опасных форм правления.