тавшиеся процессоры были совместимы с теми, которые использовали Королевы. И Елена иногда с ними работала.
Непосредственно в корпусе располагались также сеть монопроцессоров и генераторы пузырей. Отдельно взятый процессор был не умнее домашнего персонального компьютера двадцатого века, только вот места он занимал поменьше – вполне помещался в сфере диаметром один ангстрем! Каждый выполнял свою циклическую программу, повторяющуюся «е» в семнадцатой степени раз в секунду. Программа каждого из них следила за малейшими признаками опасности; стоило им сработать, как корабль моментально накрывался пузырем. Боевые корабли Елены не располагали подобной системой защиты.
Тюнк владел еще одним поразительным устройством – компьютером, вмонтированным в головной обруч. Компьютер обладал мощностью, сравнимой со стационарными системами времен Елены. Марта считала, что даже и без пропавшей базы данных наличие обруча делало Тюнка таким важным для них, как и остальные выстехи. Королевы снабдили Блюменталя своим оборудованием в обмен на право иногда пользоваться обручем.
Бриерсон улыбнулся, когда прочитал об этом в отчете. Изредка в нем попадались короткие комментарии Марты, но в целом текст готовила Елена – инженер. В тех местах, где Вил вообще понял хоть что-то, отчет представлял собой смесь восхищения и разочарования. Наверное, так же выглядело бы описание реактивного самолета, написанное Бенджамином Франклином. Елена могла сколько угодно изучать оборудование, но без пояснений Тюнка его назначение так и осталось бы для нее тайной. Даже зная общие принципы работы и назначение каждого прибора, она не понимала, как эти устройства построены и почему они обладают такой высокой надежностью.
Однако прошло совсем немного времени, и Вил Бриерсон перестал улыбаться. Почти два столетия отделяли Бена Франклина от реактивных самолетов. А между тем уровнем осведомленности, которым обладала Елена, и созданием «ремонтные шлюпки» Блюменталя лежали неполных десять лет. Вил знал об ускорении прогресса, так было и в его время. Но даже и тогда рынок был в состоянии переваривать новые разработки с весьма ограниченной скоростью. Если все эти изобретения появились за девять лет, куда делось устаревшее оборудование? Как совмещались новинки с еще не модернизированной техникой? Как можно перестроить производство в такие короткие сроки?
Вил отвернулся от дисплея. Итак, факты указывают лишь на то, что Тюнк Блюменталь так же превосходит выстехов в технической оснащенности, как они сами превосходят Вила. Странно, что Шансон не посчитал инопланетянином Тюнка, спасенного практически с самого Солнца, со всем его странным оборудованием и историей, которую никто не может подтвердить. Видимо, паранойя Хуана не настолько всеобъемлюща, как казалось.
Пожалуй, стоит еще раз побеседовать с Блюменталем.
Вил пользовался «закрытым» каналом связи; по крайней мере, Елена сказала, что его невозможно прослушать. Блюменталь разговаривал спокойно и доброжелательно, как и в предыдущий раз.
– Конечно, давайте поговорим. В основном я занимаюсь программированием для Елены – у меня гибкий рабочий график.
– Спасибо. Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о том, как попали в пузырь. Вы высказывали предположение, что вас, возможно, постигла та же участь, что и меня…
Блюменталь пожал плечами:
– Не исключено. Впрочем, скорее всего, это произошло случайно. Вы читали о проекте моей компании?
– Только краткий обзор, сделанный Еленой.
Тюнк немного смутился:
– Ах да. Она довольно честно описала ситуацию. Мы занимались преобразованием материи в антиматерию. Посмотрите на цифры. Устройства, принадлежащие Елене, в состоянии обработать примерно килограмм в день – этого достаточно для того, чтобы обеспечить энергией небольшое предприятие. Мы выступали в совершенно другой весовой категории. Мои партнеры и я специализировались на работе в околосолнечном пространстве, на удалении не больше пяти его радиусов. Наши установки стояли вдоль южного полушария Солнца. Когда я… отправился в путь, наша производительность равнялась ста тысячам тонн в секунду. Этого достаточно, чтобы Солнце слегка потускнело, хотя мы организовали производство таким образом, что в плоскости эклиптики ничего не было видно. И все равно жалоб хватало. Чтобы получить хорошую премию, нам необходимо было проделать все очень быстро. Даже несколько дней подобных работ могли бы нанести серьезный урон Солнечной системе.
– В отчетах Елены говорится, что вы поставляли энергию Темному спутнику?
Как и большинство комментариев Елены, все остальные сведения в отчете пестрели техническими данными, понять которые без компьютерного обруча было невозможно.
– Вот именно! – Лицо Тюнка оживилось. – Такая замечательная идея! Наши заказчики просто обожали большие строительные проекты. Сначала они хотели создать вокруг Юпитера систему поселений, но не смогли купить необходимого оборудования. И тут мы им предложили еще более грандиозный план – взорвать Темный спутник изнутри и превратить его в небольшой цилиндр Типлера. – Тюнк заметил, что Вил не понимает, о чем он говорит. – Черная дыра, Вил! Искривление пространства! Ворота для путешествий со скоростью, превышающей скорость света! Конечно же. Темный спутник такой маленький, что отверстие вышло бы совсем небольшим, всего в несколько метров шириной, и приливное напряжение составляло бы всего лишь «е» в тринадцатой степени g на один метр – но, имея пузыри, этими воротами вполне можно было бы пользоваться. А если нет, мы придумали, как добраться до ядра Галактики и откачать оттуда энергию, чтобы расширить отверстие.
Тюнк помолчал, его энтузиазм куда-то исчез.
– Так мы, по крайней мере, планировали. По правде говоря, мы чуть не надорвались, целыми днями не вылезая с площадки. Знаете, даже если ты понимаешь, что тебя защищают экраны, Солнце все равно висит над тобой от горизонта до горизонта, и через некоторое время одна мысль об этом начинает действовать на нервы. Однако нельзя было допустить задержек в передаче. Нам всем пришлось подключиться к главной системе, чтобы работать стабильно.
Мы добились стабильности, но не все шло гладко, и нам грозила потеря премиальных. У южного полюса накапливалось около тонны продукта в секунду. Я отправился в своей ремонтной шлюпке исправлять ситуацию. Проблема возникла всего в десяти тысячах километров от нашей станции – отставание во времени равнялось тридцати миллисекундам. Компьютерные сети прекрасно справляются с такой задержкой, но речь шла о контроле над процессом; мы не хотели рисковать. Там уже скопилось около двухсот тысяч тонн отходов. Они все были запузырены на короткое время – этакая бомба замедленного действия. Я должен был перепаковать их.
Тюнк пожал плечами:
– Больше я ничего не помню. Каким-то образом часть отходов сумела соединиться, и моя лодка попала в пузырь. Взрыв закинул меня прямо на Солнце.
Запузырить на Солнце. Это выражение выстехи употребляли, когда имели в виду верную смерть.
– Как вам удалось спастись?
– Вы про это не читали? – Блюменталь улыбнулся. – Сам я спастись бы не сумел. Остаться в живых, попав на Солнце, можно, только находясь в стасисе. Изначально запузырение планировалось всего на несколько секунд. Когда они истекли, защитный механизм сделал мгновенную оценку ситуации, рассчитал траекторию нашего полета и запузырил нас снова – на шестьдесят четыре тысячи лет. С точки зрения машины это было «эффективной бесконечностью».
Думаю, вот что со мной тогда произошло: ударившись о поверхность с большой силой, мой пузырь проник вглубь Солнца на тысячи километров. В течение нескольких лет его носили внутренние течения. Плотность там оказалась, вероятно, намного меньше, чем в солнечном ядре. Наконец пузырь вынесло почти к самой поверхности. А потом он начал постепенно подниматься вверх… В течение тридцати тысяч лет я представлял собой что-то вроде волейбольного мяча, летящего в сторону солнечной короны: я падал сквозь фотосферу, некоторое время болтался там, а потом меня снова подбрасывало вверх.
Именно в тех краях я и провел всю Сингулярность и то время, когда спасали путешественников, отправившихся в ближайшее будущее. Там бы я и погиб, если бы не Билл Санчес. – Тюнк помолчал. – Вы не были с ним знакомы. Билл остался в реальном времени и умер двадцать миллионов лет назад. Вот кто помешался на теории Хуана Шансона! Большая часть доказательств Шансона находится на Земле; Билл Санчес путешествовал по всей Солнечной системе. Ему удалось обнаружить вещи, о которых Шансон даже не догадывался.
Среди прочего Билл постоянно разыскивал пузыри. Он не сомневался, что рано или поздно найдет в них человека или машину, переживших Уничтожение. Заметив мой пузырь на Солнце, Билл решил, что ему наконец улыбнулась удача. Последние записи – от 2201 года – не содержали упоминания о таких запузырениях. Да и место самое подходящее для того, чтобы искать там выживших; даже «уничтожители» человеческой расы вряд ли могли туда дотянуться.
Билл Санчес был очень терпелив. Он заметил, что каждые несколько тысяч лет на Солнце возникала действительно большая вспышка, которая немного поднимала мой пузырь. Он и Королевы изменили курс кометы и отвели ее от Меркурия. В следующий раз, когда я поднялся над поверхностью, они были готовы: сбросили комету на орбиту Солнца. Она подцепила меня в тот момент, когда я находился в верхней точке своей траектории. К счастью, снежный ком не рассыпался, и мой пузырь прилип к поверхности кометы; мы облетели Солнце и направились в более прохладные места. Ну а дальше спасательная операция уже почти ничем не отличалась от остальных. Через тридцать тысяч лет я вернулся в реальное время.
– Тюнк, вы ближе всех находились к Сингулярности. Как вы думаете, что явилось ее причиной?
Космонавт откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Многие уже задавали мне этот вопрос… Если бы я знал, Вил Бриерсон! Я всем говорю одно и то же: не знаю. И они все уходят прочь, увидев в моих словах подтверждение своим собственным теориям. – Казалось, Тюнк неожиданно сообразил, что его ответ не удовлетворит Вила. – Ну хорошо, вот мои теории. Альфа-теория: вполне возможно, что человечество было уничтожено. То, что Билл нашел в катакомбах Харона, трудно объяснить иначе. Но все равно мне кажется, что идеи Хуана Шансона ошибочны. У Билла, с моей точки зрения, объяснение было гораздо более правдоподобным; то, что смогло вывести из строя контрольные компьютерные программы, установленные на Земле и Луне, должно было обладать сверхчеловеческими способностями. Если это существо – или существа – по-прежнему находится где-то неподалеку, никакие разговоры о защите и войне нам не помогут. Именно поэтому Билл и его маленькая колония вышли из соревнования. Бедняга, он боялся, что большая колония неминуемо погибнет в результате каких-нибудь кошмарных катаклизмов.