ор он тратит почти все свои гау на оружие, капканы и детекторы. Страшно даже подумать, как они там живут. Поговаривают, будто он собрал на развалинах Хэнфорда зараженную пыль, на случай если кому-нибудь удастся пройти мимо всех его заграждений.
Черт побери, даже армадилло на севере редко заходят так далеко.
В последние несколько минут Кики не обращала на них никакого внимания, потому что не сводила глаз с плоского дисплея, лежащего у нее на коленях. Девушка надела маленький наушник и не переставая что-то бормотала в микрофон. Неожиданно она воскликнула:
– Ой! Не успеем, Большой Эл. – Она закрыла свои дисплеи и убрала в коробки с оборудованием. – Я прослушивала их. Они приказали вертолетам перехватить нас. Нас найдут без проблем. Осталась пара минут, не больше.
Джим чуть притормозил и крикнул, не обворачиваясь:
– Если я вас высажу, а сам поеду дальше? Успею отъехать на несколько километров, прежде чем они меня засекут.
Бриерсон уже не раз замечал, что не имеющие лицензии на оружие полицейские не испытывают недостатка в храбрости.
– Отлично! Пока!
Кики распахнула дверцу и выскочила в густую и, очевидно, мягкую траву у дороги.
– Кики! – крикнул Большой Эл, обернулся и посмотрел назад.
В кустах промелькнули ящики и коробки с процессорами и другим оборудованием, потом на одно короткое мгновение появилась Кики, которая пыталась затащить свои сокровища поглубже в заросли. Из рощи послышался рокот моторов. Да, получается, у них и двух минут нет.
Вил наклонился вперед:
– Нет, Джим, гоните изо всех сил. И помните, нас только трое.
Джим кивнул, машина с визгом вырулила на середину дороги и разогналась больше восьмидесяти. Рев мотора и грохот моментально заглушили шум преследования. Прошло тридцать секунд, и у них за спиной появилось три вертолета. «Сейчас с нами сделают то же, что и с полицейским участком». В следующее мгновение пулеметы под днищем осветились белыми вспышками. Дорога перед машиной взорвалась гейзером грязи и мелких камней. Джим нажал на тормоза, автомобиль метнулся в сторону, проваливаясь и подскакивая на воронках, пока не остановился.
Когда мотор заглох, рев винтов стал таким оглушительным, что, казалось, прижимал их к земле. Самый большой вертолет сел в окружении поднятого им же самим пыльного демона. Остальные кружили в воздухе, держа «линкольн» Большого Эла под прицелом.
Дверца опустившегося на землю вертолета открылась, и из него выскочили два типа в бронежилетах. Один махнул автоматом, приказывая всем покинуть машину. Бриерсона и его спутников вытолкнули на середину дороги, второй солдат тем временем выгружал аппаратуру из «линкольна». Вил отстраненно смотрел на происходящее, чувствуя пыль на губах и вспотевшем лице – прах унижения.
Они вытащили пистолет из его кобуры, а потом приказали:
– Давайте все на борт, господа.
Это был характерный резкий акцент жителя Нижнего Запада. Вил как раз поворачивался, когда это случилось. Что-то вспыхнуло, и со стороны одного из висевших над дорогой вертолетов донесся приглушенный грохот. Хвостовой винт превратился в мелкие осколки. Машина беспомощно завертелась и рухнула на дорогу позади «линкольна». Бледные языки пламени расползлись по топливопроводу, один за другим затрещали взрывы. Раненые члены команды пытались выбраться наружу.
– Я сказал – забирайтесь внутрь! – Вооруженный солдат шагнул назад, не отводя взгляда от пленников и продолжая держать их на прицеле. Наверняка ветеран Войн за воду – узаконенных бандитских разборок, которые Нью-Мексико и Ацтлан называли Войной наций. Этот тип получил приказ и непременно его выполнит. Никакие неожиданности и катастрофы ему не помеха.
Трое «военнопленных» забрались в полумрак вертолета. Вил увидел, как солдат, все еще стоящий снаружи, оглянулся на обломки и что-то быстро проговорил в шлемофон. Затем он запрыгнул в кабину и закрыл за собой дверь. Вертолет поднялся в воздух, немного повисел над землей и начал набирать скорость. Они полетели на запад от места крушения, но рассмотреть хоть что-нибудь в крошечные окна было невозможно.
Несчастный случай? Кто в канзасских полях может владеть достаточно мощным оружием, способным сбить военный вертолет? И тут Вил вспомнил: прежде чем лишиться хвоста, вертолет полетел на север от дороги и миновал высокую ограду, отмечавшую владения армадилло Шварца.
Бриерсон взглянул на Большого Эла, и тот едва заметно кивнул. Вил откинулся на спинку и с трудом сдержал улыбку. Незначительная потеря, если говорить о целом вторжении, но он возблагодарил Бога за то, что на свете существуют армадилло. Теперь дело за организациями вроде Мичиганского полицейского управления – им предстоит убедить врага в том, что это только начало и каждый километр продвижения вглубь неуправляемых территорий обойдется ему в неменьшую цену.
Сто восемьдесят километров за шесть часов. Потери республиканцев: столкновение мотоцикла с грузовиком и крушение одного вертолета – вероятно, из-за какой-то поломки. Эдвард Стронг, главный советник президента, чувствовал, как довольная улыбка появляется у него на лице всякий раз, когда он смотрел на экран, где отмечалось продвижение армии республиканцев.
Во время парада в День Свободы, в центре Альбукерке, и то бывает больше жертв. Его личный доклад президенту – так же как и более подробный, но менее красочный рапорт Генеральному штабу – предсказал, что расширение владений республики от Канзаса до Миссисипи пройдет без проблем. И все же, после кровавых схваток за каждый метр с фанатиками из Ацтлана, от нынешнего продвижения на сотни километров в день ему было немного не по себе.
Стронг прошагал по узкому коридору командного вагона, мимо аналитиков и клерков. Он постоял несколько минут у задней двери, чувствуя, как холодный ветерок из кондиционера освежает лицо. На вагон накинули камуфляжную сеть, но сквозь нее он видел, как зеленые листья играют в пятнашки с тенями на фоне светло-желтого известняка. Состав стоял на дне лесного ручья – эти земли разведка купила еще несколько лет назад.
Где-то на севере находились бараки с людьми, которых разведка вывезла якобы для работы на фермах. Они обеспечили республике законные основания для вторжения в неуправляемые земли. Наверняка никто из них не догадывался о том, какую важную роль они сыграли в планах республики – и что через несколько месяцев они освободятся от нищеты и получат в свое владение фермы на земле, которая окажется несоизмеримо плодороднее, чем пустыни Юго-Запада.
В шестнадцати километрах к северо-востоку лежал Манхэттен. Не главная цель, однако командование республиканской армии не хотело рисковать. Это будет небольшая, но важная проверка их анализа. В городке и вокруг него живут Мастеровые. Выпускаемые ими электронное оборудование и оружие достойны всяческого уважения, а следовательно, здесь необходимо соблюдать осторожность.
В глубине души Стронг считал Мастеровых единственной реальной угрозой плану вторжения, который он предложил президенту три года назад. Три года тщательного планирования, попыток – иногда тщетных – перевести средства из одних отделов в другие, заставить людей, начисто лишенных воображения, заглянуть в будущее. Вне всякого сомнения, самой легкой частью плана оказалась операция здесь, в Канзасе.
Результаты наступления на Манхэттен будут переданы генералу Крику, возглавляющему моторизованные части, двигающиеся по шоссе № 70. Ближе к вечеру танки Крика подойдут к окраинам Топики.
Старая система американских шоссейных дорог давала возможность проводить операции, ранее неизвестные в военном деле. Если захват Манхэттена пройдет в соответствии с планом, Крик займет Топику к наступлению ночи, а затем двинет оставшиеся свои силы в сторону Миссисипи.
Стронг посмотрел на часы информационного экрана. Через двадцать минут на связь выйдет президент, который хочет стать свидетелем наступления на Манхэттен. До этого момента в расписании Стронга образовалось свободное время. Может быть, стоит еще раз все проверить. Он повернулся к полковнику, возглавляющему отдел связи:
– Билл, вы арестовали троих местных – помните, тех рэкетиров. Я хочу с ними поговорить до того, как со мной свяжется шеф.
– Здесь?
– Если можно.
– Хорошо.
В голосе офицера появилось едва различимое неодобрение. Стронг видел, что Билл Альварес не понимает, зачем приводить агентов неприятеля в командный вагон. Но какого черта, они уже проиграли и вряд ли когда-нибудь получат шанс рассказать о том, что здесь видели. Кроме того, Стронг должен оставаться на месте – вдруг старик объявится раньше.
Несколько минут спустя арестованных доставили в комнату для переговоров командного вагона. Пока они растерянно моргали, привыкая к полумраку, у Стронга появилась возможность их рассмотреть: три самых обычных человека, правда одетых исключительно неординарно. Например, крупный чернокожий мужчина был в сапогах для верховой езды и в военной форме с полным набором знаков отличия и кобурой. Вылитый фашист! Стронг узнал эмблему Мичиганского полицейского управления у него на рукаве. МПУ считалось в неуправляемых землях одним из самых могущественных гангстерских синдикатов. Разведка докладывала, что у них достаточно современного оружия, чтобы «клиенты» вели себя прилично.
– Садитесь, господа.
Мрачно прозвенев цепями, троица уселась на предложенные стулья. У них за спинами тут же встал вооруженный охранник. Стронг быстро просмотрел на дисплее информацию о своих пленниках.
– Мистер… э-э… лейтенант Бриерсон, вас, возможно, заинтересует сообщение, что солдаты и авиатехника, о которых вы просили свое начальство сегодня утром, так и не появились. Наша разведка продолжает считать, что вы просто-напросто блефовали.
Северянин молча пожал плечами, однако блондин в безобразной полосатой рубашке – Эвлин Свенсен, как значилось в рапорте, – наклонился вперед и прошипел:
– Может, и блефовали. А вдруг нет, задница! Да это и не важно. Вы тут многих перебьете, но в конце концов, поджав свой поганый хвост, уберетесь назад, на юг.