– Сейчас будет особенно интересно, мистер Бриерсон!
Вил снова посмотрел на глобус, однако его продолжала занимать тайна гнева Марты.
Пять миллионов лет в минуту. Ледники и пустыни, леса, джунгли… все смешалось. Цвета мгновенно менялись, хотя в целом картина оставалась неподвижной. А затем начали двигаться континенты! Когда зрители сообразили, свидетелями каких грандиозных явлений они стали, по залу пробежал шум. Австралия смещалась на север, к восточным островам Индонезийского архипелага. Там, где происходили столкновения тектонических плит, возникали горы. Теперь эта часть мира находилась как раз вдоль линии восхода. Новые горы отбрасывали длинные тени.
Действие сопровождалось звуком. С поверхности глобуса доносился шум, который напомнил Вилу скрип влажных деревянных поверхностей, трущихся друг о друга. Шелест сминаемой бумаги сопровождал рождение Индонезийских Альп.
– Это подлинные звуки, друзья, – заметил Дон Робинсон. – Мы оставили на поверхности целую систему сейсмофонов. Сейчас вы слышите усредненный результат сейсмической активности. Тысячи больших землетрясений создали каждую секунду этого шума.
Пока он говорил, Австралия и Индонезия слились воедино, после чего продолжали, слегка поворачиваясь, вместе двигаться на север. Уже можно было различить очертания Внутреннего моря.
– Никто не мог предсказать того, что произошло после всех этих событий, – продолжал Робинсон свои разъяснения. – Вот! Обратите внимание на трещину, идущую вдоль Кампучии и разбивающую Азиатскую платформу. – Цепочка узких озер протянулась вдоль Юго-Восточной Азии. – Очень скоро мы увидим, как новая платформа изменит направление движения и протаранит Китай, – так возникли Кампучийские Альпы.
Краем глаза Бриерсон увидел, что Марта направилась к двери. Что здесь происходит? Вил начал подниматься и только тут обнаружил, что Тэмми по-прежнему сжимает его руку.
– Подождите. Почему вы уходите, мистер Бриерсон? – прошептала она, тоже вставая.
– Я должен кое-что проверить, Тэмми.
– Но…
Тут она сообразила, что продолжительный спор может отвлечь всех от шоу. Девушка снова села, а на ее лице появилось удивленное и немного обиженное выражение.
– Извините, Тэмми, – прошептал Вил. Он направился к двери, а у него за спиной продолжали сталкиваться континенты.
Час ведьм. Время между полуночью и началом следующего дня. Этот промежуток занимал скорее семьдесят пять минут, чем час. Со времен Эпохи Человека вращение Земли замедлилось. Теперь, через пятьдесят мегалет, день продолжался немногим больше двадцати пяти часов. Вместо того чтобы изменить определение секунды или часа, Королевы издали декрет (еще один из их многочисленных декретов), в котором говорилось, что стандартный день должен состоять из двадцати четырех часов плюс то время, которое требуется Земле, чтобы завершить полный оборот. Елена называла это лишнее время «поправкой». Все остальные окрестили его часом ведьм.
Весь час ведьм Вил разыскивал Марту Королеву. Он все еще находился во владениях Робинсонов, это было очевидно: как и все продвинутые путешественники, Робинсоны владели большим количеством роботов; пепел, выпавший после извержения вулкана, тщательно убрали с каменных скамеек, фонтанов, деревьев и даже с земли. Прохладный ночной ветерок наполнял сад ароматом цветов почти-палисандровых деревьев. Даже и без крошечных огоньков, парящих над тропинками, Вил без особого труда нашел бы дорогу. Впервые после извержения ночь выдалась ясная – ну, не совсем ясная, конечно, однако Луну вполне можно было разглядеть. Пепел, поднявшийся в стратосферу, лишь добавил розовый оттенок в ее слабый свет. Старушка Луна выглядела почти так же, как и во времена Вила, хотя пятна от индустриальных отходов исчезли. Рохан Дазгубта утверждал, что сейчас Луна находится немного дальше от Земли и что больше никогда не будет полного затмения Солнца. Если разница и существовала, то Вил ее не замечал.
Серебристо-розовое сияние освещало сад Робинсонов, но Марты нигде не было видно. Вил остановился, затаил дыхание и прислушался. До него донесся звук шагов. Он побежал в том направлении и наткнулся на Королеву, все еще не покинувшую владения Робинсонов.
– Марта, подождите.
Она уже остановилась и повернулась к нему. Что-то темное и массивное висело в нескольких метрах над ее головой. Вил посмотрел вверх и перешел на шаг. Эти автоматические устройства его до сих пор смущали. В том времени, из которого он прибыл, таких не существовало. И сколько бы ему ни говорили, что они совершенно безопасны, Вилу всегда становилось не по себе при мысли об этих роботах, управляющих огромной огневой мощью, пусть они всего лишь и выполняют волю своих хозяев. Когда в воздухе над головой Марты парил защитник, она была почти в такой же безопасности, как и в своем замке.
Теперь, догнав ее, Вил не знал, что сказать.
– В чем дело, Марта? То есть я хотел спросить, что случилось?
Сначала ему показалось, что Марта ничего не ответит. В лунном свете Вил заметил на ее лице следы слез. Марта опустила голову и прижала ладони к вискам.
– Этот уб-блюдок Робинсон. Этот хитрый ублюдок!
Слова получились не очень внятными.
Вил подошел поближе. Защитник тоже переместился немного вперед, так, чтобы Вил находился в поле его видимости.
– Что произошло?
– Вы хотите знать? Я вам расскажу… Давайте только сначала сядем. Я… я не думаю, что могу еще хоть сколько-нибудь простоять на ногах. Я т-так рассвирепела.
Она подошла к ближайшей скамейке и села. Вил опустился рядом с ней и ужасно удивился. На ощупь скамейка казалась каменной, но она подалась под его телом, словно подушка.
Марта опустила руку Вилу на плечо, и он подумал, что вот сейчас она положит голову ему на грудь. Мир опустел. Марта напомнила ему о том, что он потерял… Однако вставать между Королевыми было опасно, и Вил не собирался этого делать.
– По-моему, здесь не лучшее место для разговоров. – Он махнул рукой в сторону фонтана и аккуратно подстриженных деревьев. – Я уверен, что поместье Робинсонов просто напичкано подслушивающей аппаратурой.
– Ха! Мы прикрыты экраном. – Марта убрала руку с плеча Вила. – Кроме того, Дон знает, что́ я о нем думаю. Все эти годы они делали вид, будто поддерживают нас. Мы им помогали, дали им планы заводов, которых не существовало в то время, когда Робинсоны покинули цивилизацию. А они, оказывается, просто ждали, пока мы сделаем всю работу – соберем остатки человеческой расы в одно время и в одном месте.
Теперь же, когда нам это удалось, когда нам просто необходимо сотрудничество, именно теперь они начали переманивать людей на свою сторону. Вот что я скажу вам, Вил: наше поселение – это последний шанс человечества. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его защитить.
Марта всегда казалась Вилу оптимистичной и веселой. Именно поэтому ее ярость произвела на него особенно сильное впечатление. Она не притворялась. Сейчас она действительно походила на кошку, внезапно ставшую смертельно опасной, защищая своих котят.
– Значит, Робинсоны хотят разделить город? Чтобы организовать свою собственную колонию?
Марта кивнула:
– Но совсем не так, как вы думаете. Эти безумцы собираются отправиться в бесконечное путешествие по времени. Робинсон полагает, что, если ему удастся убедить большинство людей последовать за ним, возникнет стабильная система. Он называет это «урбанизация временем». В течение нескольких следующих миллионов лет его колония будет проводить около месяца в каждый мегагод вне состояния стасиса. Когда Солнце начнет гаснуть, они отправятся в космос, делая при помощи пузырей все более длинные и длинные прыжки. Он хочет наблюдать за эволюцией всей нашей проклятой Вселенной!
Бриерсон вспомнил слова Тэмми Робинсон о том, как ей становится скучно, если она долго находится в одном и том же времени. Сейчас ее отец вербовал себе сторонников, и она, вне всякого сомнения, с радостью ему помогала.
Вил покачал головой и ухмыльнулся:
– Извините. Я смеюсь не над вами, Марта. Просто по сравнению с теми проблемами, о которых вам следует беспокоиться, эта кажется мне несерьезной. Понимаете, большинство низтехов похожи на меня. Ведь с точки зрения объективного времени, с тех пор как я покинул цивилизацию, прошло всего несколько недель. Даже жители Нью-Мексико провели всего несколько лет в реальном времени, перед тем как вы их спасли. Мы не прожили многие годы в пути, как вы, выстехи. Мы еще чувствуем боль. И больше всего на свете нам хочется остановиться и выстроить заново то, что было разрушено.
– Но Робинсон такой скользкий тип!
– Да, он скользкий, но вы можете соскоблить с него эту слизь. Ваша беда в том, что вы слишком долго находились вдали от таких типов. Там, откуда я пришел, нам почти каждый день пытались что-нибудь продать… У него есть только одна возможность добиться успеха, и именно об этом вам следует беспокоиться.
– Елене и мне приходится беспокоиться о таком количестве разных вещей, Вил! – Марта устало улыбнулась. – У вас есть для нас что-нибудь новое?
– Пожалуй.
Вил помолчал несколько минут. Фонтан рядом с их скамейкой что-то негромко бормотал, а листья деревьев тихо перешептывались между собой. Вил и не надеялся, что ему представится такая возможность. До этого момента он никак не мог пробиться к Королевым – вовсе не потому, что они никого к себе не подпускали, просто ему казалось, что они его не слушают.
– Мы все благодарны вам и Елене. Вы спасли нас от смерти или, по меньшей мере, от одинокой жизни в пустом мире. У нас есть возможность возродить расу людей… Тем не менее многие низтехи относятся враждебно к продвинутым путешественникам, живущим в замках над городом. Им не нравится, что все решения остаются за вами, что от вас зависит, что́ мы получим и что́ мы должны будем делать.
– Да, мы не очень хорошо все объяснили. Мы кажемся всесильными и всезнающими. Но неужели вы не понимаете, Вил? Мы, выстехи, всего лишь горстка людей из две тысячи двухсотого года, которые принесли с собой свое представление о самом надежном способе выживания. Конечно, нам не составит труда изготовить любые предметы потребления из нашего времени. Однако мы не можем воспроизвести самые сложные наши механизмы. Когда они сломаются, мы будем такими же беспомощными, как и вы.