В и к т о р. Давно не таскал. Можно попробовать?
Д и н а. Обязательно.
Виктор Петрович поднимает женщину на руки. Держит.
А походить со мною сумеете?
В и к т о р. Думаю, что… (Ходит вокруг стола.)
Д и н а. Интересно, интересно, сколько вот таких кругов сможете накружить?
В и к т о р. Не знаю, надо бы… Я попробую… (Кружит круги.)
Д и н а. Два… три… четыре… держитесь-держитесь, в учении тяжело, в бою легче… Пять… Вам приятно, что я у вас на руках? Шесть. Я хочу, чтобы вы меня из загса до свадебной машины на руках понесли, ой!..
Виктор Петрович нечаянно спотыкается, оба на полу.
В и к т о р. Дина Федоровна!..
Женщина не шелохнется.
Я споткнулся, Дина Федоровна, это нечаянно, что с вами?..
Женщина не откликается.
Ушиблись?.. Ушиблись?.. (Оглядывается, поднимает ее, переносит в кресло. Слушает пульс. Впрочем, взволнован, поэтому ухом прижимается к груди.)
Дина Федоровна гладит мужчину. Виктор Петрович чутко слушает биение женского сердца.
Д и н а. Хорошо вам, Виктор Петрович?
В и к т о р (не отрываясь). Мне хорошо. А вам?
Д и н а. А вы что, испугались?
В и к т о р. Очень!.. Если бы с вами что случилось…
Д и н а. Вы бы меня пожалели?
В и к т о р. По моей вине… Я не знаю… Я бы от горя…
Д и н а. Милый… (Гладит его.) Вы милый… (Гладит.) Вы мне приятны, пожалуй… (Гладит.)
В и к т о р. Вы мне очень, очень приятны…
Д и н а. Вы добрый мужчина, я это сразу почувствовала… (Гладит.)
В и к т о р. Вы очень добрая… Поначалу кажетесь суровой, а на самом деле вы очень, очень…
Д и н а. Милый-премилый фармацевт… Какой вы приятный…
В и к т о р. Вы мне по-человечески очень приятны. Как женщина очень приятны…
Д и н а. А вы мне как человек тоже очень приятны…
В и к т о р. Вы божественно приятная. На земле так приятно не бывает.
Д и н а. Я не привыкла… Я очень приятно растрогана…
В и к т о р. И я растроган… Приятно растроган… Спасибо…
Д и н а. Не за что… Мне очень приятно…
Гаснет свет.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Там же, через несколько часов. Д и н а Ф е д о р о в н а на диване, поджав колени. Она в очень красивом халате. В и к т о р П е т р о в и ч без пиджака, без галстука, в носках. И тоже на диване, но лежит. И голова его покоится на женских коленях.
Он с удовольствием курит. Затягивается — она подносит к самому его носу пепельницу, в которую он аккуратно стряхивает пепел.
Д и н а. Все мужчины — дети!..
Виктор Петрович выпускает сизые колечки. Дина Федоровна любуется, затем морщится.
Миленький, ты дымишь третью подряд. Так ты себя отравишь и умрешь. Мы и пожить как следует не успели.
В и к т о р (забирает у нее пепельницу, гасит сигарету). Прости. (Прячет пепельницу под диван.) Привык к этой жизни… (Опять вытягивается.) Безнадзорный… Постараюсь курить поменьше. Теперь — да, обязательно буду…
Д и н а. Вообще надо бросить. В газетах пишут — надо, значит надо. Курить — здоровью вредить, не будь умнее всех. (Бережно снимает его голову с колен, достает из-под дивана пепельницу.) Выкину окурки. Не могу, чтобы они лежали под носом и отравляли. (Уходит.)
Виктор Петрович потягивается и улыбается. Тихо смеется. Вытягивается с блаженством. Встает, заправляет рубашку, подходит к окну, высовывается в форточку и глубоко дышит. С блаженством. Возвращается Д и н а Ф е д о р о в н а. Подходит.
В и к т о р. Ах!.. (Обнимает женщину.) Дождь никак не кончится!..
Д и н а. Ой-ой-ой, задушишь меня… Нежнее надо, я нежных люблю. Какой-то неопытный…
В и к т о р. Я научусь, прекрасный дождь!.. Бесконечный…
Д и н а. Ничего, кончится когда-нибудь. Все кончается, дождь тоже кончится.
В и к т о р. А вы философ у меня.
Д и н а. Ты.
В и к т о р. Ты философ. У меня. Конечно же ты!.. Я пожалуй… (Смотрит на часы.)
Д и н а. Ага, я философ. Ты еще не знаешь, какой я философ. Я такое могу нафилософствовать — тошно всем сделается.
В и к т о р. Жаль…
Д и н а. Что?
В и к т о р. Поздно уже.
Д и н а. Не пущу. Куда это ты пойдешь, тебе же одиноко? Завтра поженимся, да и ночь, и вообще…
В и к т о р. Понимаешь, дело в том… (Смотрит на часы.) Мне очень хорошо!.. (Целует ее.)
Д и н а (чуть отстраняется). Хорошо, что хорошо, я рада. И должно быть хорошо. Даже если плохо — все равно должно быть хорошо… (Мизинчиком щекочет мужчине где-то там, в ноздре.) Никуда не пущу. Мой теперь. Попался.
Виктор Петрович издает громкий чих. Дина Федоровна пугается. Ее разбирает смех. Он смущенно улыбается. Она смеется.
Ну что?.. Ну как?..
В и к т о р. Сегодня я понял, сейчас! Для счастья нам недостает вот такой малости!..
Д и н а (сквозь смех). Чего-чего?
В и к т о р. Я говорю, мы живем, живем и как бы, знаешь… Часто не знаем, чего хотим. А хотим мы, оказывается… (Он издает громкий чих, потому что она щекочет ему мизинчиком в ноздре.)
Д и н а. Будьте здоровы.
В и к т о р. Спасибо, хотим любви.
Д и н а. Мало ли чего мы хотим. Не всякому, как говорится, дано.
В и к т о р. Дано всякому, это я… Надо только очень захотеть. Очень. Любовь же — она как бы… Глаза на все открывает по-новому. Что, нет?
Д и н а. И закрывает.
В и к т о р. На себя самого, нет, правда, открывает… О себе вдруг у самого себя узнаешь такое!.. Себя мы не знаем, если не любим. Не знаем, а? Не любить — значит, не знать самого себя, а?.. Мне так почему-то кажется… Можно ведь прожить целую жизнь, а себя так как бы и… (Смотрит на женщину.) Тебе хорошо? (Целует ее.) Теперь я хочу осознать себя, хочу тебя, а еще знаешь… Тебе хорошо?
Д и н а. Хорошо и хорошо, и не надо много говорить, а не то сглазите.
В и к т о р. Сглазишь.
Д и н а. Конечно.
В и к т о р. Но ты понимаешь?
Д и н а. Понимаю я.
В и к т о р. Что ты понимаешь?
Д и н а. Я все понимаю. Я только не говорю никогда, а так я все. Все, что надо.
В и к т о р. А я ничего не понимаю!..
Целуются.
О-о-о!
Д и н а. Ах…
В и к т о р. Хорошо?
Д и н а. Ммм…
В и к т о р. Нет, ты, пожалуйста, скажи. Словами.
Д и н а. Что?
В и к т о р. Тебе — хорошо со мной?
Д и н а (увиливает). Хм…
В и к т о р. Ответь, ну пожалуйста, мне важно — хорошо?..
Пауза.
Плохо? Хорошо?.. Ни плохо ни хорошо?
Пауза.
Может быть, никак?.. Или все же хоть как-то?..
Д и н а. Мужчина, мужчина. Чересчур много желаете знать сразу. Разбалую — потом сама жалеть буду.
В и к т о р. Жалеть — о чем?.. Если все дело только в том, что ты боишься, что я… так я…
Д и н а. Как ты думаешь: знакома с мужчиной без году два-три часа — и сразу о нем ему рассказывать?
В и к т о р. Не надо со мною как со всеми. Пожалуйста, так лучше. Я не понимаю, почему ты боишься сказать то, что мне было бы приятно услышать.
Д и н а. Скажите, пожалуйста!..
В и к т о р. Тебе хорошо со мной?.. Ну, скажи?..
Пауза. Смотрят друг на друга.
Если ты не скажешь, я буду мучиться. Как только уйду, как только останусь один… Ну, пожалуйста?
Д и н а. Я не понимаю, куда ты торопишься?
В и к т о р. Вот! Хорошо! Смотри на меня так и не отворачивайся.
Д и н а. Ну? (Смотрит так.)
В и к т о р. Я же не боюсь передарить тебя тем, что положено тебе. Я же не скрываю.
Дина Федоровна продолжает смотреть на него так.
Ты мне очень-очень нравишься. Очень-очень.
Она смотрит так.
Теперь ты мне скажи.
Д и н а. Что?
В и к т о р. Ты знаешь.
Д и н а. Ничего я не знаю.
В и к т о р. Не знаешь или знаешь?.. Не хочешь? Отговорки?
Д и н а. Не скажу.
В и к т о р. Почему?
Д и н а. Потому что не скажу. Хватит. Я боюсь.
В и к т о р. Почему? Но почему?.. Я не понимаю, чего ты боишься?
Д и н а. Я, Виктор Петрович, всего боюсь.
В и к т о р. И меня вы боитесь — так?..
Д и н а. Ты.
В и к т о р. Ты боишься.
Д и н а. Конечно. Теперь, когда ты не такой уже мне чужой, надо бояться и тебя.
Пауза.
В и к т о р. Ты… серьезно?.. Ты шутишь?..
Дина Федоровна ведет пальчиком по его губам, подбородку, отворачивается, не глядит. Идет к креслу, садится. Вздыхает.
Ты не шутишь?.. Значит, могу убираться?.. На все четыре?.. Убираться?..
Д и н а. Послушайте… (Смотрит.) Вы — дурак?
В и к т о р. Идиот.
Д и н а. Если будешь таким дураком, обязательно сделаешься идиотом. Если бы я могла… (Пристально смотрит на мужчину.) Я бы связала тебя крепко-крепко…
В и к т о р. Меня?..
Д и н а. По рукам и ногам.
В и к т о р. Меня???
Д и н а. И держала бы подле себя, вот тут, всю мою жизнь… До самой смерти моей лежал бы связанный… как миленький, рядышком, чтобы всегда. И — никуда!..
Пауза.
Внезапно Виктор Петрович прыжком достигает дивана, еще прыжок — и он зависает над ним, и плюхается на живот, и заводит руки за спину, и дышит. Дина Федоровна с удивлением смотрит на мужчину.
В и к т о р. Если все, что вы!.. Если так! Искренно! Правда — если!.. Вяжи!.. Меня вяжите!.. Мне это одиночество уже!.. Пусть меня свяжут, спеленают — как хотят, как сумеют, я!.. Только чтобы — чтобы меня — любили!.. Только чтобы меня, черт побери, черт побери, черт!.. (Зарывается лицом, вздрагивает, подергивается, наконец стихает.)
Дина Федоровна молча созерцает поверженного мужчину. Встает, идет к шкафу, достает поя