Тишина. И он стихает. И уже тихо:
Я хочу знать, что я могу знать?.. Что я должен делать?.. На что я могу надеяться?.. (Трудно дышит. Перекатывается на спину. Тишина.)
Возвращается Дина Федоровна. Рукой прикрывает рот, в другой у нее огромный кухонный нож. Останавливается и тяжело смотрит на мужчину.
Что с вами?.. Дина Федоровна, что?.. Вы бледная, зачем вы…
Д и н а. Мне так неудобно. На живот.
В и к т о р. Я уйду, если я вам неприятен.
Д и н а. Долго мне ждать?
В и к т о р. Что с вами? У вас вид… вам больно?..
Дина Федоровна молчит.
Больно? Из-за меня??
Дина Федоровна молчит, а он с известными только ему усилиями перекарабкивается на собственный живот. Она бесстрастна. Его усилия не шелохнут ее.
Д и н а. Не дергайтесь — порежу! (Перерезает поясок.)
В и к т о р. Простите меня, если я… (садится, растирает застывшие запястья). Из-за меня?.. По моей вине?..
Д и н а. Да подожди ты, в конце концов… (Отходит под абажур, глядит в маленькое зеркальце.)
В и к т о р. Дина Федоровна…
Д и н а. Да идите же!.. Что за мужчина, просила же!
Виктор Петрович пытается встать. Неведомая сила плюхает его обратно. Принимается за узел на ногах. Женщина под абажуром, широко раскрыв рот, глядится в зеркальце. Мужчина мучается с узлом на ногах. Наконец оставляет — запутанный узел не развязывается. Смотрит на нее. Она, заметив, что он за нею наблюдает, отворачивается. Глядится в зеркальце.
В и к т о р. Я вас обидел. Простите.
Молчание.
Я говорил о том, что мучит, в чем сам… сомневаюсь, Простите. (Скачками достигает стола, берет в руки кухонный нож.)
Д и н а (порывисто обнимает его, жмется к груди). Пожалей меня.
Он раскинул руки по сторонам — боится ее порезать.
Я зубик сломала — пожалей меня.
Виктор Петрович подобен дорожному указателю.
А… (Она открывает рот и показывает.) Видишь?
В и к т о р (внимательно заглядывает). Пломба…
Д и н а. Не там смотришь, левее — аа! (Показывает.) Аа!
В и к т о р (смотрит левее). Бедная…
Д и н а. Жалей, пожалуйста!
Виктор легонечко касается ее плеча, она вздрагивает и уже в следующее мгновение всхлипывает.
В и к т о р. Не надо…
Дина Федоровна всхлипывает.
Ну, зачем вы так?..
Д и н а. Опять мы на вы?..
В и к т о р. Не могу привыкнуть. Ты.
Д и н а. Жалей, пожалуйста, меня.
В и к т о р. Сейчас… (Гладит ее.)
Д и н а (всхлипывает). Почему меня никто не жалеет? (Всхлип.) Почему?.. Меня никто не жалеет, потому что все думают, что я железная… (Всхлип.)
В и к т о р. Ты не железная, ты человечная…
Д и н а. А я виновата, что я такая, да?..
В и к т о р. Не виновата. Никто не виноват.
Д и н а. Что я все своими руками? Да?
В и к т о р. Не виновата конечно же… Ну конечно же…
Д и н а. Ты жалей меня, жалей!
Виктор Петрович одной рукой жалеет, а ножом почесывает себе затылок.
Никто меня не жалел, никто меня… не любил, как следует. (Всхлип.) Господи, за что я такая несчастная? Чего я плохого в жизни сделала? Кому? Почему так?.. Я люблю, чтобы меня жалели, а меня… (Всхлип.) Хоть вы меня можете пожалеть?
В и к т о р. Ты. (Гладит ее.)
Д и н а. Ну ты жалей!.. Хоть кто-нибудь, хоть!.. Можешь?
В и к т о р (гладит). Вы хорошая, вы не железная…
Д и н а. Ты.
В и к т о р. Ты не железная, ты самостоятельная, смелая, сильная, настойчивая… (Гладит.) Способна преодолеть трудности и сложности на жизненном пути…
Д и н а. Все сама…
В и к т о р. Все можешь… все можешь…
Д и н а. Дом кооперативный… (Всхлип.) Кирпичный, с балконом вдоль всей квартиры — выйди на балкон… (Всхлип.) Семь лет я копила, и все одна, а ведь мы вдвоем, и никто нам… (Всхлип.) А мебель? Ты видишь мебель?
В и к т о р. Я вижу мебель…
Д и н а. Все сама. Все…
В и к т о р. Ты все можешь… (Гладит.) Все можешь. (Гладит.)
Д и н а (всхлипнув). Разве это нормально?
У Виктора Петровича руки опускаются.
Жалей меня. Что же ты совсем не жалеешь меня? Не жалеешь!.. Ты… Вы формальный.
В и к т о р. Я со всей нежностью жалею.
Д и н а. Я не ощущаю, что со всею.
В и к т о р. Верьте мне, я жалею как могу.
Д и н а. Мало можете!.. (Всхлип.) Вы меня жалейте, жалейте!
В и к т о р (взрывается). Я жалею, жалею!..
Женщина внимательно смотрит на мужчину. Отходит и забирается в кресло. Прячет лицо. Молчание.
Как еще?
Пауза.
Я не совсем понимаю, в чем моя вина… Я сделал что-нибудь не так? Не так пожалел или… Еще пожалеть?..
Дина Федоровна молчит.
Мы едва знакомы… Вам еще трудно меня понять. Даже люди, знакомые давно, и то… Наверное, время нужно, чтобы вы поняли, что я… Пожалеть — думаете, просто? Это — как божий дар…
Дина Федоровна поднимает лицо. Оно непроницаемо.
Вы не согласны?
Д и н а. Индийские йоги — кто они?
В и к т о р. Йоги?..
Д и н а. Кто они?
В и к т о р. Люди… А почему…
Д и н а. И что?
В и к т о р. Вы — серьезно?
Д и н а. Что?
В и к т о р. А почему, собственно… Какая-то чепуха! Я путаюсь в мелочах, и оттого… Может, я ошибаюсь, и мелочи — не мелочи, а главное, и наоборот: главное — мелочь?.. Почему йоги, при чем… Почему не летающие тарелки?..
Д и н а. Вы целый вечер орете на меня как на подчиненную.
В и к т о р. Я ору?! (Шепотом.) Я никогда в жизни ни на кого не орал, потому что это невозможно!
Д и н а (затыкает уши). Вы орете так, что у меня лопаются барабанные перепонки!
В и к т о р (и в самом деле орет). Как у вас могут лопаться перепонки, если я говорю шепотом? Просто вы несправедливы ко мне! Вы придирчивы и категоричны! Вы капризны, у вас меняются настроения, и я не успеваю!.. У меня затрудненное дыхание!.. Мы едва знакомы, а вы сдавили меня так!.. Я себя угнетенно чувствую, вы ничем не отличаетесь от других!..
Д и н а. Дурак.
В и к т о р. Вы несправедливы ко мне, как другие!
Д и н а. Тогда идите к черту! (Быстро встает, выхватывает у него из рук нож, разрезает путы на ногах, возвращается в кресло, затихает.)
Пауза. Виктор Петрович наконец свободен от пут, но растерян. И как бы даже потерян.
В и к т о р. Даже гоните, как другие…
Д и н а (взрывается). А я сказала — к черту!..
Мужчина стоит потупившись. А что, можно понять: женщина гонит… Заправляет рубашку в брюки. Застегивает воротничок. Подтягивает галстук. Идет к дивану, садится. Обувает туфлю. Ищет вторую — не видит. Становится на четвереньки, заглядывает под диван. Не находит. Ищет под столом и вокруг — нету. Встает, беспомощно озирается. Опускается на стул. Сидит и глядит на Дину Федоровну.
В и к т о р. Случайно вы не видели мою вторую туфлю?
Женщина выглядит неприступной.
Простите. Странно: одна есть, а второй… Может быть, вы все-таки видели?
Д и н а (раздраженная, ходит от угла к углу, заглядывает под мебель). Ты же стучал копытами и швырялся как бешеный!.. Люблю-люблю!.. Как будто гнались за тобой!.. Господи, до чего же я неглупая женщина! Ты думаешь, я хоть одному вашему ласковому слову поверила? Я скорее поверю, что сделалась идиоткой!..
В и к т о р (тихо). Я говорил, что чувствовал…
Д и н а. Подонок…
В и к т о р. Я говорил, что чувствовал, я не подонок.
Д и н а. Подонок, все вы подонки.
В и к т о р. Вы несправедливы ко мне и ко всем.
Д и н а (членораздельно). Все — подонки, ты — первый. (Взрывается.) Не знаю, куда подевалась ваша паршивая туфля, ищи сам!.. (Уходит из комнаты.)
Пауза.
В и к т о р (кричит). Если нервы не выдерживают — надо пить лекарства!.. (Бросается к телефону.) Такси? (Кладет трубку, снова набирает номер.) Алло, такси?.. Простите, я звоню, чтобы заказать такси, это… (Кладет трубку, новый набор.) Ноль девять? Справочная? Алло, пожалуйста, заказ такси. Последние две цифры плохо… сколько на конце? Спасибо. (Кладет трубку, снова набирает.)
В дверях возникает Д и н а Ф е д о р о в н а, швыряет к его ногам туфлю, скрывается. Виктор Петрович от неожиданности роняет трубку. Поднимает туфлю, разглядывает, затем примеривает. Идет к двери и ставит ее за порогом. Возвращается к телефону.
Такси? Алло, алло, это такси? Можно… Простите, можно мне… Девушка, позвольте мне сказать: позвольте, черт побери, мне заказать такси! Простите, я не понимаю, что вы… Как — зачем?.. Я понимаю, что глубокая ночь. А мне надо домой, на Александра Блока… Где я сейчас? Сейчас я… Сейчас, одну минуту, я не у себя дома, буквально… (Извлекает из карманов какие-то бумажки, разглядывает, комкает: нужной, очевидно, не находит.) Сейчас… Сейчас-сейчас… Только, пожалуйста, не бросайте меня, пожалуйста… (Кладет трубку рядом с аппаратом, идет к двери.) Дина Федоровна… Я понимаю, что вы… Не найду, где у меня записан ваш адрес… Эта туфля, простите… которой вы в меня швырнули, она не моя… У меня замшевые, легкие… Будьте так любезны, подскажите ваш адрес?.. Ну, где вы живете?.. Я вас раздражаю — я понимаю, я уйду, но…
Молчание.
(Взрывается.) Я же не могу в одной туфле, меня примут за сумасшедшего!..
Молчание.
Наконец, сыро… (Возвращается к телефону.) Я не могу найти эту злополучную, эту несчастную, эту… туфлю, девушка… Простите, адрес…
Д и н а (возникает в дверях)