(сурово). Мария, вы опять опоздали?
М а р и я (виновато). Вы же знаете, у меня ребенок.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч (недовольно). «Ребенок-ребенок»… Неужели нельзя приходить вовремя хотя бы в эти дни, когда нас комиссия проверяет? Понимаете — комиссия!
М а р и я. А разве она еще не уехала?
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Именно что нет. Как раз сейчас меня опять туда вызывают, причем вопрос, я вам скажу, предстоит тяжелый, более того — кадровый. (Посверлив Марию взглядом.) Ну ладно, чтобы в последний раз.
Мария мгновенно начинает строчить на машинке, и ее пулеметные очереди вливаются в общую звуковую гамму. Николай Никанорович возвращается на свое место, степенно берет газету и углубляется в чтение передовицы. Темп симфонии снижается.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Кто помнит, сколько у нас запланировано нижнего трикотажу?
А н д р е й. Сто двадцать тысяч.
С т е п а н С е м е н о в и ч. Андрей, под каким артикулом у нас идут сиреневые блузки?
А н д р е й. Пятнадцать — сорок семь.
М а р и я (перестав печатать). Андрей, «не хватает двух тонн бюстгальтеров»… «Не хватает» вместе или отдельно?
А н д р е й. Отдельно.
Мария снова начинает стучать. Степан Семенович направляется в закуток к столу шефа и почтительно кашляет.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч (отрываясь от газеты). В чем дело?
С т е п а н С е м е н о в и ч. Вчера сверху напоминали, что пора представлять наш доклад о перестройке работы отдела.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Степан Семенович, мне предстоит обсуждать кадровый вопрос с большой буквы этого слова, а вы отвлекаете меня по пустякам. Раз пора, так и отправляйте. Доклад готов?
С т е п а н С е м е н о в и ч (он туговат на ухо). Чего?
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч (кричит). Я говорю: доклад готов?
С т е п а н С е м е н о в и ч. Не знаю. Вроде Андрей что-то начинал, да вы его на другое бросили. Постойте, да вот же доклад, у вас на столе!
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч (берет толстую папку). Этот, что ли?
С т е п а н С е м е н о в и ч. Он самый. Просили передать, что срочно.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Вспомнил! (Хватается за голову.) Вспомнил, что я про него забыл. (Перелистывая содержимое папки). Что-то больно много формул… М-да… Ну хорошо, идите работайте. Да позовите сюда Андрея.
С т е п а н С е м е н о в и ч (садясь на свое место). Андрей, к шефу.
Андрей переходит в отделение начальника.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Послушай, Андрей… Что-то не нравятся мне эти формулы…
А н д р е й. Это алгоритм оптимизации управления. Решается симплекс-методом.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Понятно… А без них никак нельзя?
А н д р е й. Понимаете, Николай Никанорович, выводы доклада довольно неожиданны, и лучше подтвердить их точными расчетами.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Ясно… Ну, если симплекс-методом, тогда совсем другое дело. Вот я и говорю: закончи-ка ты этот доклад. Чтоб сегодня же был готов.
А н д р е й. Сегодня?
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Я знаю, что это трудно, более того — невозможно. Но — надо, ты меня понимаешь? Про комиссию слышал? Так что жми на все педали, крути на всю железку, более того — шпарь на всю катушку.
Звонит телефон. Николай Никанорович берет трубку.
Да? Иду. (Кладет трубку. Многозначительно.) На заседание. Вопрос, между нами, тяжелый, более того — кадровый.
Андрей уходит. Николай Никанорович встает и шествует через свой отдел к выходу. Снова резкое ускорение темпа.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Николай Никанорович, вы не помните, сколько у нас запланировано…
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Со всеми вопросами — к Андрею. Я на совещании.
Л ю б а. Вы не забыли, что в обед мы устраиваем праздник? Смотрите не задерживайтесь.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Вам лишь бы праздновать… Всегда повод ищете…
Л ю б а. Вы же сами предложили.
Н и к о л а й Н и к а н о р о в и ч. Ладно, мне некогда. (Уходит.)
Симфония канцелярских инструментов прерывается. Степан Семенович отодвигает счеты, откидывается в кресле, смачно зевает и закрывает глаза. Юра кладет дырокол, достает из-под шкафа гири и начинает разминаться. Прасковья Федоровна выключает калькулятор. Мария достает вязанье. Только Люба продолжает чертить.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а (Марии). Над чем ты сейчас работаешь?
М а р и я. Свитерок Бореньке кончаю.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Покажь. Хороший узор. Как муж-то? Вы с ним так и не расписаны еще?
М а р и я. Пока смысла нет.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Почему?
М а р и я (снисходительно). Ну как вы, Прасковья Федоровна, простых вещей не понимаете? Вот через год мы оба по квартире получим, тогда и запишемся. А иначе либо только мне дадут, либо только ему.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Хорошо тебе — муж, семья… А мой алкоголик уже пять лет где-то в бегах. Ну ладно, пойду загляну в профком.
Прасковья Федоровна уходит. Возвращается А н д р е й.
А н д р е й. Мария, ты допечатала доклад для шефа? Тебе вроде мало оставалось.
М а р и я (неуверенно). Мне и сейчас мало осталось… Вообще-то две странички я, кажется, сделала…
А н д р е й. Дай взглянуть. (Смотрит бумаги). Опять ни предлогов, ни запятых.
М а р и я. Ты же знаешь — это оттого, что я на телеграфе работала. Я и в разговоре предлоги пропускаю, когда волнуюсь.
А н д р е й. Но ты все же допечатай, не волнуясь, договорились?
М а р и я. Да чего ты расстраиваешься, чудак? Думаешь, доклады эти кто-нибудь читает?
А н д р е й. Надеюсь, что читает. Так что сделаешь, ладно?
М а р и я. Ага. Только потом. Сейчас некогда. Я одному аспиранту диссертацию делаю.
А н д р е й. А отложить ее нельзя?
М а р и я. Ну что ты! Он же по рублю за страницу платит! (Взглянув в зеркало.) Боже мой, какое чучело! Так опаздывала, что не успела причесаться. (Берет расческу, зеркальце и помаду, идет в закуток начальника и за его столом не спеша приводит себя в порядок.)
А н д р е й. Степан Семенович!
Степан Семенович похрапывает.
Степан Семенович!
С т е п а н С е м е н о в и ч (вздрагивая). Чего?
А н д р е й. Не поможете мне доклад подготовить?
С т е п а н С е м е н о в и ч. Извини, не могу. (Щелкает на счетах.) Шеф другой работой загрузил. Я даже и не отдыхал сегодня. Юра, пошли в курилку.
Ю р а. Я же не курю. Мне форму нельзя терять.
С т е п а н С е м е н о в и ч. Ничего, подышишь свежим воздухом. (Уводит Юру.)
А н д р е й (подойдя к Любе). Люб, надо бы кое-что начертить.
Л ю б а. Опять? Я ведь на прошлой неделе уже что-то чертила.
А н д р е й. По-моему, ты и теперь что-то чертишь.
Л ю б а. Это так… фасончик для платья. (Показывая на приколотый чертеж.) Правда, мило?
А н д р е й. Прелесть. Мне нужна схема организации труда…
Л ю б а. А здесь будут карманчики.
А н д р е й. Прелесть. Схема несложная.
Л ю б а. А рукава фонариком.
А н д р е й. Прелесть.
Л ю б а. А вырез будет очень глубокий. Ты представляешь, как это будет выглядеть в натуре?
А н д р е й. Не очень.
Л ю б а. Ну, примерно вот так. (Расстегивает на блузке две верхних пуговицы и демонстрирует будущий вырез.) Ну как?
А н д р е й. Прелесть. Так что же насчет почертить?
Л ю б а. Какой ты скучный — все чертить да чертить… Наверное, опять какую-нибудь жуткую деталь в трех… этих… как их… ну…
А н д р е й. Проекциях?
Л ю б а. Вот-вот, проекциях.
А н д р е й. На этот раз проекций не будет. Просто начертишь квадратики и соединишь их стрелками. Я тебе покажу.
Л ю б а (обрадованно). Квадратики я умею. Если хочешь, я и треугольнички сделаю.
А н д р е й. Ну и славно.
Л ю б а. Только не сейчас, после обеда.
Андрей, вздохнув, выходит.
М а р и я (за столом начальника звонит по телефону). Алло! Игорь? А где он? А кто это? А передайте, что жена звонила. А у нас на работе какой-то кадровый вопрос обсуждается. Ага. (Кладет трубку и возвращается к машинке. Входит П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а.)
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Девочки, новость! Жена Прохорова к нам в профком пришла, жалуется, что он спутался с кем-то. Просит выяснить. А чего тут выяснять-то: всем известно, что с Катькой из второго отдела. Знаете, крашеная такая.
М а р и я. Ну?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Я ей — жене, значит, — ничего такого, конечно, не сказала. Подайте, говорю, заявление, а мы, дескать, разберем, призовем…
Л ю б а. Меня лично такие новости мало интересуют. Лучше бы разузнали, что там за кадровый вопрос.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Я уже пыталась, да комиссия за закрытыми дверьми заседает. (Всплескивает руками.) Ой, я тут с вами болтаю, а ведь у меня важное дело! Я на одиннадцать с парикмахершей договорилась. (Натягивая пальто.) Если кто спросит — я по профсоюзным делам.
Л ю б а. Добежать с вами до магазина, что ли? Может, что дают?
Люба и Прасковья Федоровна уходят. Мария переходит в кабинет шефа, садится за его стол и звонит по телефону.
М а р и я. Мама? Ну, как Боренька? Кашку всю съел? А ты бы ему помяукала. Ты же знаешь, он хорошо ест, только когда ему мяукают. Что значит — не умеешь? Ну, давай сделаем так: приставь к его ушку трубку, я буду мяукать, а ты его корми. Готово? Начали. Мяу, мяу, мяу… (Сидит у телефона и мяукает.)
Возвращаются С т е п а н С е м е н о в и ч и Ю р а.