Л а р а. Все знают.
И г о р ь. Скажи, что хотим завести новую собаку.
Л а р а. Ты же против?
И г о р ь. Я еще подумаю.
Л а р а (набрала номер). Как его — Николай?.. Отчество?
Игорь дернул шеей: не ведаю.
Але. Будьте добры Николая… Передайте, что звонила Лариса. Из девятьсот восемьдесят восьмой квартиры. Бывшая владелица Красса. (Положила трубку.) Скоро вернется.
И г о р ь. Мальчик Коля сделает все. Сокрушительно влюблен. Договорись пообщаться. Или пусть заглянет, это лучше. Нет-нет, ничего нельзя пускать на волю волн. Единственное, о чем жалеешь из будущего, это то, что чего-то не предусмотрел в прошлом. На днях зайду в семью покойного: на всякий случай надо запастись сведениями, не был ли он близорук, рассеян. Это пригодится всегда. Он жил вместе с сестрой. Надежда Александровна, художница, — знаешь, мастерская в подвале? Да и по смыслу нехорошо не зайти. Я был непосредственным свидетелем гибели ее брата.
Л а р а. Ты неплохо осведомлен.
И г о р ь. Что ж удивительного! Участковый листал его документы… (Взглянул в окно.) Опять. Погрелся в будке — и… Октябрь — а он мерзнет, как старец восьмидесятилетний. (Накинул куртку.) Сбегаю — поразмяться в баскет.
Л а р а. Ты не завтракал.
И г о р ь. Пик аппетита прошел. Придется нагулять. Когда понервничаешь — непременно стоит сбить ритм. Покидаю мячик, и через полчаса начнем нормально жить.
Л а р а. Пережди, пока исчезнет этот дурак.
И г о р ь. Зачем? (Вдруг засмеялся.) Фанерка… Изнанка… Бред умалишенного. Кто поверит?.. Хотя не так уж дурно придумано. Не то что толкнул, ударил. Примитивно, без фантазии, для следствия — привычный штамп. А тут… Ну, например, захотел Игорек похулиганить. Рискованно попроказничать. Зачем? А, настроение было плохое… Человечество разонравилось!
Л а р а. Игорь!..
И г о р ь. Между прочим, настроение действительно было плохое. (Побежал, и, кажется, слышно, как он стучит кроссовками по всем 14 этажам.)
Вошла Т а ш а.
Т а ш а. Мама.
Л а р а. Да?
Т а ш а. Думаешь, могут возникнуть неприятности? Хотя, конечно, в любую минуту можно ждать атаки. Надо приучить себя все время быть наготове. Да? Неприятности, приятности, опять неприятности? Линия бытия?
Телефон.
Л а р а (сняла трубку). Николай? Да, Лариса. Выгуливали Федю? (Ей не по себе.) Нет, просто возникла необходимость посоветоваться. Только вы можете помочь… Чем скорее, тем лучше.
З а т е м н е н и е.
Подвал, где мастерская Надежды Александровны. Мольберты, рисунки. Краски, кисти…
Н а д я. Этот безумный, безумный, безумный день! (Появилась; небольшого роста, седоватая, моложавая.) Неисправимый порок — оттягивать работу до последней черты! Вари, Гаврюша, кофий — черный-пречерный, злой-презлой, надо себя взбодрить.
Появился Г а в р ю ш а — лохматый, голосистый.
Г а в р ю ш а. Наденька! Твои цветы вопиют: хотим жить! Мне нравятся эти хризантемы!
Н а д я. Астры.
Г а в р ю ш а. Астры?
Н а д я. Астры.
Г а в р ю ш а. Всегда путаю поздние хризантемы с астрами!
Н а д я (отрешенно). На улице дождь?
Г а в р ю ш а. На улице солнце! И ветер! По григорианскому календарю — начало ноября!
Н а д я. Нет, я должна подумать.
Г а в р ю ш а. Наденька, мне кажется, ты ловишь в море фаршированную щуку! С голубым пером! Все рисунки превосходны!
Н а д я. Ягодный рыночек у метро — не получился. Выключи телефон.
Г а в р ю ш а. Наденька, извини. Мы условились: в восемнадцать тридцать зайдет этот человек.
Н а д я. Это ужасно! Что придумать? (Смотрит на рисунки.)
Г а в р ю ш а. Я — осел. Надо передоговориться.
Звонок в дверь. Входит И г о р ь.
Увы!..
И г о р ь. Разрешите?
Г а в р ю ш а. Да-да…
И г о р ь. Дверь настежь.
Г а в р ю ш а. Мы вас ждали.
И г о р ь. Я некстати?
Г а в р ю ш а. Что вы?..
И г о р ь. Я давно хотел зайти к вам. Сразу после всех событий хотел. Но вас не было.
Г а в р ю ш а. Мы уезжали.
Надя молча смотрит на Игоря.
И г о р ь. В телефонном разговоре вчера я изложил основное. Я рассказывал, в тот вечер я случайно прогуливался по набережной. Разумеется, самого момента катастрофы я не видел, но… Когда все уже случилось — я вызывал «скорую», помогал санитарам. Может, вас интересуют какие-то подробности?
Н а д я. Спасибо, вы добрый человек. У вас — умные глаза. Любимая Сережкина фраза: «Умные глаза». Гаврюша, сделай кофе побольше, в цахкадзорской джезве. (Игорю.) Цахкадзор — местечко в Армении, где джезва куплена. Гаврюша сварит и на вашу долю, не возражаете?
Г а в р ю ш а. Я добавлю зернышко кардамона — для пронзительности. (Вышел.)
Н а д я. Мы уезжали к близким приятелям в Руссу. Чтобы немного восстановиться. Единственный способ. Хорошо, что вы зашли, мне хотелось с вами встретиться. Хотя по телефону вы очень точно все рассказали. Я беседовала с врачом «скорой», с участковым… У Сергея не было детей, в данном случае это большое облегчение. Садитесь.
И г о р ь. Я должен скоро идти.
Н а д я. Чашка кофе не помещает.
Пауза.
И г о р ь. Ваш брат жил здесь?
Н а д я. Нет, у него была, что называется, своя жилплощадь.
И г о р ь. Это он?
Смотрит на рисунок на стене.
Н а д я. Только, к сожалению, портретного сходства не ищите. (Засмеялась.)
И г о р ь. Я понимаю — художественный образ, а не фотография. (Почти вкрадчиво.) Сергей Александрович был по профессии географ?
Н а д я. Да, такая кажущаяся почему-то школьной профессия. (Засмеялась. Тон Игоря ее слегка напрягает.)
И г о р ь. Географ. Смешно, но звучит, действительно, школьно. Впрочем, каждая профессия или должность несет на себе фирменный знак. Лейбл. Например, о профессорах говорят всегда как о людях рассеянных.
Н а д я. Сергей не был профессором.
Пауза.
Ч-черт!.. Опять отпоролась! (Очень непосредственно задрала край юбки.) Зловредина! И опять с этого боку! (Взяла иголки-нитки.)
И г о р ь(взгляд его упал на толстый фолиант). Фотоальбом? Можно? Страсть люблю изобретение великого Надара.
Н а д я. Надара? А, изобретатель фотографии. Простите, Игорь Павлович, вы выражаетесь как-то викторинно. Я имею в виду викторины на прогулочных теплоходах.
Игорь, сделав вид, что не заметил легкого укола, взял альбом.
Н а д я. Знаете, что меня еще утешает? То, что все произошло в считанные секунды: что называется — не успел испугаться. Сережка был немного трус.
И г о р ь. Трус?
Н а д я. Почему вы удивлены?
И г о р ь. Ну, обычно в таких случаях о человеке говорят только позитив. Впрочем, вы сказали — «немного». «Немного трус» — нормально.
Н а д я. Трус — не в поступках, в поступках он был довольно решителен. А в ожидании, когда что-то предстоит. Вы что-то хотите спросить?
И г о р ь (листает альбом). Да нет… Разве?..
Н а д я. Что?
И г о р ь. На фотографиях Сергей Александрович тоже без очков. Мне казалось, по типу он должен быть близорук?
Влетел Г а в р ю ш а.
Г а в р ю ш а. Наденька, ты не права! «Рыночек у метро» — прекрасен. Неожиданный взгляд, щемящинка!
Н а д я. По-моему, дерьмо.
Г а в р ю ш а. Надя, это не дерьмо!
Н а д я. Я оскудела потому, что слушала таких, как ты. Сережка и ты усыпили мою художественную бдительность. Залили кретинскими комплиментами. Я больше ничего не смогу.
Г а в р ю ш а. У меня нет слов. (Исчез.)
Н а д я (с легкой усмешкой). Завтра я должна представить работы отборочной комиссии. А у меня в мозгах полная сумятица. Наброски сделаны в совсем иную эпоху моей жизни. И теперь мне жутко не нравятся. После Сережиной смерти произошел какой-то перелом. Так тоже, видимо, случается?
И г о р ь. Увы, я не силен в психологии творческих процессов.
Н а д я. Вы — технарь?
И г о р ь. Чувствуется?
Н а д я. Но, как все теперь, интересуетесь живописью?
И г о р ь. Отвечу так: жена на выставки ходит. (Смягчая.) Интересуюсь, в принципе. Значит, Сергей Александрович не носил очки?
Надя как будто не слышит.
(Захлопнул альбом. Мотнул головой в сторону кухни, откуда слышатся обрывки оперных фраз.) Ваш супруг?
Н а д я. Вероятно, он бы не возражал. Гаврюша — мой древний приятель, сочувственник и изумительный мастер-печатник. Все мои гравюры отпечатаны его руками. Соответственно, я без него, как без рук. (Засмеялась.)
И г о р ь (повернулся к мольбертам). Вы — член Союза художников?
Н а д я. Какое это имеет значение?
И г о р ь. Если член Союза, все будет в порядке. Свой своему и так далее.
Н а д я. Неожиданный вывод.
И г о р ь. Сверхнормальная ситуация. У нас главное попасть в заповедную ячейку, а там… В вашей ячейке, говорят, грандиозные события? Новое руководство? Переворот?
Н а д я. Но не вооруженный.
И г о р ь. И что — сразу появятся новые Ван Гоги, Рафаэли, Сальвадоры Дали?
Н а д я. Это разные художники.
И г о р ь. Вообще я считаю: очень уж у нас носятся с творческой интеллигенцией. Особенно на данном этапе. Я вот мчусь на службу к восьми, и тут же — напряженка, в очередь стоят с вопросами, ответственность со всех точек пялится, чуть что. (Взял себя за горло.) А кто-то может пейзажики изображать, нотные значочки выводить, кофеек попивать, и все когда душа пожелает. Хочу рисую, хочу кейфую. И, кстати, вот они-то в эпицентре престижа, они по ТВ выступают, учат, как жить, я бы их, как класс… Или так: хочешь быть творческим деятелем — отработай предварительно двадцать лет на производстве. Естественно, присутствующих не имею в виду.