. Нет. Вот уже неделя, как она перестала мне сниться. Я сплю сном ангела.
К о н с т а н ц и я. Вас вылечили и от сновидений?
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Мне запретили читать газеты и смотреть телевизор. Временно. Теперь мне могут присниться только старые сны о прошлой войне. Я не боюсь их. Я знаю, что это сон. Вот только, знаете, я все равно ее чувствую…
К о н с т а н ц и я. Что?
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Боль мира…
К о н с т а н ц и я. Боже мой!
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Я просыпаюсь утром от уколов в сердце. И серенький рассвет смотрит в мое окно, и какой-то однообразно жужжащий противный звук на одной ноте лезет мне в ухо. В голове становится прозрачно и пусто, и тогда я ощущаю ее. И я знаю, что она пришла, чтобы забрать мое сердце. Я слышу стоны умирающих и вопли голодных, и тоска, как липкая жаба, лезет под мое одеяло. Тогда мне хочется пить, пить… Я жажду!.. Но если я сделаю это теперь, ампула, как запоздалая пуля, разорвет мое тело. Но вот что странно. В солнечные дни я ничего не чувствую, кроме покоя. Мне хорошо и покойно.
К о н с т а н ц и я. Дорогой Анатолий Васильевич, вам надо отдохнуть. Голубчик, поезжайте в Сочи. Вы после операции, они вам должны дать.
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Это нереально… Начало учебного года… нереально… Я хочу спокойно доработать до пенсии… У меня масса идей… Если бы не та война, я был бы большим ученым… У меня на стенах висят обрывки идей в черных рамках. Это траур по погибшему во мне ученому. Надежда Павловна так и не могла мне это простить…
К о н с т а н ц и я (с остраненной улыбкой). Анатолий Васильевич! Жизнь моя прожита до дна, но я не чувствую разочарования. А только понимание и радость. И чем дольше я живу на свете, тем больше я понимаю жизнь и тем сильнее для меня радость жизни.
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. У вас другие сны, Констанция Львовна, другие сны…
К о н с т а н ц и я. Возможно.
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Вас не посещают апокалипсические видения…
К о н с т а н ц и я. Мне восемьдесят два года, голубчик.
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Я же говорю, совсем другие сны… Надежда Павловна…
К о н с т а н ц и я. Да?
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Надежда Павловна… замечательная женщина. Передайте, что мне стыдно… я сожалею… я восхищен… Я восхищался ею всю жизнь…
К о н с т а н ц и я. Голубчик, скажите ей об этом сами! Мне кажется, Надин всегда питала к вам…
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Что я глубоко сожалею о том… невозвратном, которое могло бы составить счастье… Передайте… Надежда Павловна не станет меня слушать… Не может простить… Но я победил! Скажите ей, я выиграл наш спор. У меня готово мое изобретение. Сегодня я гений! Ах, если бы вернулся Писатель!
К о н с т а н ц и я. Вернулся Писатель?.. Зачем?
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Чтобы отредактировать мою речь!
К о н с т а н ц и я. Какую… речь?
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. К человечеству! Что-то вы стали плохо соображать, Констанция Львовна! Разве вы не понимаете, о каком изобретении идет речь?
К о н с т а н ц и я. Понимаю. Понимаю, голубчик, не сердитесь. Конечно же да, вам совершенно необходим Писатель!
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Вот видите! Когда с нами жил Писатель, я не чувствовал себя таким одиноким. Конечно, я боготворю Надежду Павловну, но она совсем не хочет со мной говорить. Вот уже пятнадцать лет я живу без единомышленников. У меня такое чувство… такое чувство… что она снова явится сегодня ко мне во сне…
К о н с т а н ц и я. Кто?
А н а т о л и й В а с и л ь е в и ч. Большая война. (Уходит.)
Пауза.
К о н с т а н ц и я (спохватившись, бежит за ним). Анатолий Васильевич!.. Анатолий Васильевич!.. У вас не кефирные бутылки!.. Покажите мне ваши бутылки!..
Сцена некоторое время остается пуста. Слышны тяжелые медленные шаги, по лестнице поднимается старшая сестра Маргариты — Н а д е ж д а. Это нестарая и еще красивая женщина, но какая-то внутренняя черствость, окаменелость лишают ее когда-то столь присущих ей обаяния и женственности. По ее менторскому тону, поведению и манере говорить чувствуется, что она здесь хозяйка. Она привыкла давить на окружающих, и с ней не очень-то уютно. Кажется, что она слишком надежно защищена, но это ощущение обманчиво. Огромным усилием воли и в силу многолетней привычки она держит себя в броне, но это существование — на грани обрыва в пропасть. Остановившись посредине комнаты, она негромко зовет: «Тетя!.. Коля!..» Никто не отвечает. Тогда она, вздохнув, опускается на диван, лежит так неподвижно. Пауза.
П о п у г а й. Что, Надин, устала?
Надежда вздрогнула: «О, господи!» Непонятно откуда донесся сдержанный хохоток Констанции.
Н а д е ж д а. Констанция Львовна!.. Тетя!..
Кудахчущий голос Констанции: «Надин! Ты пришла! Дорогая! Я так плохо слышу!»
Н а д е ж д а. Где вы, тетя?
К о н с т а н ц и я (неожиданно возникнув, как тень). Это ты, Надин! Ты пришла! Дорогая!..
Н а д е ж д а (сухо). Я же просила, тетя. Убирайте за собой птицу.
К о н с т а н ц и я (осторожно). Ты про Сережу?.. Или про Павлика?.. (Надежда, поджав губы, молчит.) Если ты про Павлика, Надин, это жестоко! В моей комнате так мало воздуха и почти не бывает солнца. А Павлик, ты знаешь, Надин, он привык бывать на людях, общаться. Это очень общительная, образованная птица. О Надин! И потом ведь все предопределено. Я и Павлик — все заранее предопределено. Мне нагадали. В глубокой старости я буду жить одна с попугаем. Надо же соответствовать, Надин!
Н а д е ж д а. Хорошо, тетя. Не будем. Только, пожалуйста, не называйте меня Надин. Сколько просить. (Пауза.) Дорогая тетя, вы потеряли чувство времени. Даже во времена моей молодости девушек уже давно звали по-русски.
К о н с т а н ц и я. Хорошо, Надин… О! Но как же мне тебя называть, дорогая? Что делать, Надин, человек живет в том времени, в каком он родился.
Н а д е ж д а. Хорошо, тетя, не будем. Я устала. Итак, завтра переезжаем. Завтра. Вы рады, что у вас теперь будет своя квартира?
К о н с т а н ц и я. О Надин!..
Н а д е ж д а. Во всяком случае, теперь каждый из нас сможет остаться наедине с самим собой и устроить жизнь по собственному своему вкусу. Не правда ли?
К о н с т а н ц и я. О Надин!..
Н а д е ж д а. Честно говоря, меня иногда мучает совесть. Как-то вы сможете там одна?
К о н с т а н ц и я. Надин…
Н а д е ж д а. Впрочем, мы всегда сможем съехаться, не так ли?.. Я устала. В городе снова эпидемия. Слыхали?
К о н с т а н ц и я. Эпидемия? Какая эпидемия?
Н а д е ж д а. Эпидемия стресса. Сегодня в больницу привезли одну молодую женщину. Она кричала. От любви. (Усмехается.) Это безумие. Душа должна быть покойна. Наше счастье в нашем покое… Когда нас покинул Писатель, помните? И Рита два месяца пролежала в больнице, и мы не знали, останется ли она жить, вот тогда я решила навсегда избавить наш дом от эмоций. Вот уже пятнадцать лет мы существуем здесь в полной безопасности, не зная тревог и страстей, которыми живут другие люди. Рита и я… мы обе счастливы. И если бы снова сюда вернулся Писатель, я не пустила бы его на порог! (Улыбается.) В нашем доме покой. Тишина и покой. Иначе я бы умерла.
К о н с т а н ц и я (про себя). Ты умерла, бедная Надин, ты уже давно умерла. (Громко.) Представь, Надин, Анатолий Васильевич пошел сдавать бутылки из-под кефира! Я не поверила собственным глазам. Ему вшили ампулу, знаешь?
Н а д е ж д а. Вшили что?
К о н с т а н ц и я. Ампулу! Ампулу для алкоголиков. И теперь ему нельзя пить. Совсем. Он пошел сдавать кефирные бутылки. Знаешь, Надин, он показался мне сегодня таким необычным, интересным. Очень, очень интересным, Надин! Он велел тебе кое-что передать.
Н а д е ж д а. Что?
К о н с т а н ц и я. Скажи, Надин, как ты относишься к Анатолию Васильевичу?.. То есть теперь?
Пауза.
Н а д е ж д а (медленно). Ко всем алкоголикам я отношусь сочувственно. Как медик.
К о н с т а н ц и я. Но Анатолий Васильевич не алкоголик! То есть он не обычный алкоголик! То есть я хочу сказать, что его болезнь… да, его странная, безумная болезнь, в сущности, глубоко моральна… Она возникла на почве безумной тревоги за судьбы мира!
Н а д е ж д а. У меня нет сил разделять его тревогу, тетя. Я хочу только одного: покоя. Когда я прихожу в свой дом, я хочу покоя.
К о н с т а н ц и я. А если он погибнет? Умрет? Он сказал одну фразу… Я подумала… Мне показалось… Он может умереть…
Н а д е ж д а. Я не могу думать об этом всерьез, тетя. У меня нет сил. Сердце мое мертво. В конце концов, я только пожилая женщина, страдающая от гипертонии. О, как ужасно, ужасно, ужасно болит голова.
К о н с т а н ц и я. Надин! Я сделаю тебе компресс! (Убегает.)
Надежда подходит к счетчику, записывает.
П о п у г а й (задумчиво). Август…
Н а д е ж д а. Что?
П о п у г а й. Загадывай желание, Надин, сегодня ночью будут падать звезды.
Н а д е ж д а (равнодушно). Ты глуп, Павлик. У меня давно уже нет никаких желаний. (Считает.) Семью семь… сорок девять… Шестью восемь… правильно… пятьдесят четыре…
Входит К о н с т а н ц и я.
К о н с т а н ц и я. Когда человек устал, он не должен решать арифметические задачки. Ложись, Надин, я сделаю тебе компресс.
Н а д е ж д а (ложится на диван). Опять нагорело много света.
К о н с т а н ц и я. О Надин! Но мы уже заплатили за свет!
Н а д е ж д а. Все равно. Сейчас только август. Что с нами будет в ноябре? (Пауза.) Тетя, так нельзя. Все ночи напролет вы читаете толстые романы, а потом весь день спите.
К о н с т а н ц и я